В следующий миг Берегиня без замаха, с места, метнула копье.
Я не видел броска — просто копье вдруг вонзилось в плиты пола на том месте, где только что сидел на корточках незнакомец. Но его там уже не было. Стремительная тень уносилась прочь по коридору и наверняка скрылась бы, но на ее пути встала Студентка.
— Отец Побед, прими… — начала было она что-то кричать, но незнакомец промчался сквозь нее, и привидение серой пеленой упало на пол.
— Стоя-а-ать!
Нетопырь камнем рухнул на голову беглеца, отчаянно колотя крыльями. Дождь конфетти, мелкого мусора и пыли посыпался на плащ. Конечно, это не могло остановить незнакомца, но Берегиня успела выдернуть копье из плит пола и бросилась наперерез…
И отлетела в сторону, отброшенная каким-то незнакомым мне приемом.
— Мессир Леонард! — простонала дама Морана. — Что же это!
Директор под моей рукой стоял, словно окаменев, и я сделал то, что не смог бы повторить больше никогда. Я просто сжал кулак и ударил мессира Леонарда по голове.
Пука очнулся. Он сделал всего один мягкий, кошачий шаг вперед, опустил голову — и ринулся за беглецом.
Незнакомец остановился, выбросил руку с зажатым в ней ножом, выкрикнул что-то, но остановить мессира Леонарда не сумел. Витые рога врезались ему в живот. Нож вылетел из ослабевших пальцев, со звоном упал наземь, а вслед за ним рухнул и незнакомец.
В тот же миг Берегиня, оправившись от удара, зверем прыгнула на него и со всего размаха огрела по голове.
Мы с дамой Мораной подбежали в тот миг, когда она сорвала с его лица капюшон плаща.
— Не может быть!
Глава 15
Перед нами лежал Даниил Мельхиор!
Я поднял свечу и осветил его лицо.
Сомнений не было. Даниил Мельхиор, бледный, с закатившимися глазами и расплывающимся синяком на скуле — след удара Берегини, — лежал на полу, придавленный ее коленями. На нем был плащ, скрывающий мага в темноте, под ним мальчик был совершенно наг, если не считать широкого пояса, увешанного амулетами.
— Черная магия вуду, — с презрением прошептал мессир Леонард, раздавливая копытом один из них.
— Кто бы мог подумать! — промолвил я.
— Мы! — ответила дама Морана. — Мы знали, что Эмиль Голда мог покрывать настоящего преступника, и решили устроить засаду — на всякий случай. А чтобы не прогадать, пустили слух, что вызвали Инквизиторов. Мы решили, что Эмиля постараются освободить.
Я только покачал головой. Оказывается, не мне одному приходят в голову оригинальные мысли!
Даниил вдруг пошевелился и открыл глаза. Я напрягся, стискивая амулет в кулаке. Мне подумалось, что он будет сопротивляться, но мальчик повел себя странно. Оглядевшись, он захлопал глазами:
— Где я? Вы… что тут происходит?
— Это ты должен сказать нам. Откуда у тебя этот нож? — Дама Морана сунула ему под нос нож Спурия.
— Н-нашел.
— Где?
— В канализации… Понимаете, — быстро заговорил Даниил, — мы же все знаем, что мастер Спурий превратился в волка потому, что у него отняли заколдованный нож. И что его взял Эмиль. И что он его потерял. И что за это его посадили в Комнату Без Углов. Вот я и подумал, что если найду нож, то Эмиля отпустят. И я хотел его вернуть Эмилю… ну, чтобы он передал его мастеру Спурию.
— А почему ты не принес его в учительскую? И что тут делал ночью, да еще в таком виде?
Даниил оглядел себя и густо покраснел. Он попытался прикрыться, но Берегиня крепко держала его за локти.
— Пожалуйста, отпустите меня, — попросил он.
— Вот уж дудки! Попался — так ответишь, — процедила боевой маг.
— Пустите!
— Мальчик, ты только что применял запрещенную в Школе МИФ магию вуду. Ты использовал амулеты и колдовал. Это очень серьезное правонарушение. За свои поступки надо отвечать, — назидательно покачал рогами мессир Леонард.
— Позвольте ему хотя бы одеться, — не выдержал я. — Не унижайте мальчика!
— Это не мальчик — это преступник! — возразила дама Морана.
Даниил заплакал.
— Это не я! Я ничего не делал!.. Я не знаю, кто это! — причитал он сквозь слезы. — Я не хотел! Я больше не буду!
— Конечно, не будешь. — Берегиня рывком поставила его на ноги. — После того, как с тобой побеседуют инквизиторы, ты серьезно пересмотришь свое поведение!
Рыдание Даниила после этого само собой перешло в сдавленный скулеж. Даже я содрогнулся, представив себе инквизиторов, и от души посочувствовал мальчишке. Но поделать ничего не мог. Я только стоял и смотрел, как Берегиня уводит арестованного.
Рядом материализовался Нетопырь. Призрак летучей мыши был помят, одно ухо висело криво, задняя лапа нарочито поджата, но вид его был гордый.
— Ты видел, как я его? Видел? — заглянул он мне в лицо. — Пф-ф! И готово! Это было здорово, правда? Я герой, правда?
— Герой-герой, — покивал я.
— Что с тобой? Тебя зацепили?.. Эй, Невея! Тут человек помирает!
— Со мной все в порядке, — оборвал я. — Просто нет настроения.
— А ты умри и сразу все проблемы решатся! Давай прямо сейчас, а? Я помогу, если что!
— Спасибо, не хочется, — отказался я, поднял с пола забытую свечу и пошел к себе в комнату.
За неимением второй Комнаты Без Углов Даниила заперли в одном из склепов. И хотя все учителя молчали, словно набрали в рот воды, о его пленении каким-то образом стало известно всей школе.
Еще за завтраком я понял это. Старшекурсники яростно шептались, замолкая, если кто-то из учителей проходил мимо. Третий курс вообще хранил гробовое молчание, и многие порции так и остались нетронутыми, а младшекурсники озирались вокруг с откровенным страхом.
И надо же такому случиться, что в этот день вторник — все четыре моих урока были у третьего курса! Хорошо хоть группа Даниила и Эмиля сегодня не должна прийти!
Но одного взгляда на суровые лица подростков мне хватило. Я встал на кафедре, постоял, собираясь с духом, и сказал:
— Сегодня я хотел устроить контрольную работу по магическим обитателям славянского мира, но вы все знаете, что произошло накануне днем и этой ночью. Поэтому контрольной не будет. — Мальчишки удивленно переглянулись, но никто не проронил ни звука. — Предлагаю просто посидеть и помолчать.
И сел, сцепив пальцы в замок. Будь моя воля, я бы вообще отменил сегодня занятия. А сейчас мне как никогда хотелось побыть одному.
Мальчишки не сводили с меня глаз. Я чувствовал, что у них на языке вертятся десятки вопросов, и не удивился, а скорее обрадовался, когда с задней парты раздался робкий голос:
