Властимир пришпорил Воронка и подскакал к Лоухи:
— Погоди, старая! Давай честно!
— Честно? — Лоухи удивилась. — Но я и так честна с тобой, князь из Резани. Чего тебе надобно?
— А того! Мы, славяне, тем и славны, что с малых лет не приучены своих людей в беде бросать. Где это видано, чтобы славянин славянина в рабство продавал? Коли хочешь его увезти, давай биться с тобой — кто победит, тот и гусляра с собой уведет.
Лоухи хитро поглядела на Властимира и вдруг захохотала.
— Клянусь моими волками, неплохо придумано! — промолвила она, отсмеявшись. — Так мне еще не приходилось дань получать!.. Но будь по-твоему, человек. Только учти — не по себе сук рубишь.
— А ты не бахвалься раньше времени, шкуру неубитого медведя не дели, лебедя не щипавши — за кушанье не садись, — возразил Властимир. — До тебя так многие говорили да бахвалились, а только я здесь, а они где? Сгинули без следа!.. Скажи лучше, что ты ставишь, чтоб уж все было равно!
Лоухи спрыгнула на землю и хлопнула коня по крутой шее:
— Вот его!
Властимир сделал вид, что недоволен. Он придирчиво осмотрел жеребца.
— На что мне трехногий уродец? — молвил он сердито. — Он же шагу не ступит — упадет. Нет!
— Да ты глянь только! — воскликнула оскорбленная его речами старуха. — Второго такого во всем свете не сыщешь! Гляди!
И она откинула со лба коня густую челку.
Меж ушей его торчала шишка размером с кулак. Когда луч солнца упал на нее из-за туч, она вдруг засверкала как свеча. Жеребец же заржал, и из ноздрей у него полыхнуло пламя. Он широким сильным движением расправил крылья и замахал ими так, что поднялся ветер. Лоухи, повиснув у него на узде, еле смогла его укротить.
— Вот каков он. От того камня, что во лбу видел ты, по ночам светло как днем. Конь этот может море в два прыжка перелететь, землю всю за день обежит, а ты говоришь — уродец! Только не получишь ты его никогда! Вовек тебе меня не одолеть.
Властимир спокойно ответил:
— Что ж, поглядим.
ГЛАВА 10
Лоухи взяла повод жеребца, отвела его к дереву и привязала к сухому суку. Потом сняла с седла Буяна и привязала его веревкой рядом с конем.
Стараясь не глядеть в лицо друга, князь спешился, снял с коня уцелевшие меч и щит Буяна, проверил то и другое по руке. Щит подходил как нельзя лучше, а вот меч был легко-ват, но делать было нечего.
Лоухи взмахнула косой, и та превратилась в длинный меч с двойной рукоятью, какой Властимир видел только у варягов. Старуха взялась за него обеими руками и, взмахнув пару раз для пробы сил, встала, готовая к бою.
Властимир не знал всех возможностей оружия старухи, поэтому не спешил нападать, и Лоухи ударила первая. Ее меч описал в воздухе дугу и наткнулся на выставленный Щит, на миг застряв в нем. Пользуясь тем, что ее бок открыт, Властимир попробовал ударить старуху справа, но та ловко отскочила и коротко ткнула князя мечом. Властимир едва успел закрыться щитом второй раз.
Лоухи перешла в яростное наступление, и Властимиру пришлось отступить, обороняясь. Двуручный меч старухи грозно свистел в воздухе, но никак не мог достать проворного князя. Властимир не стоял на месте, все отбегал назад и в стороны, вынуждая свою противницу тратить силы понапрасну. Время от времени он сам кидался на нее, чтобы найти у Лоухи слабое место, но не находил и снова отступал.
— Куда же ты! — взвизгивала Лоухи, когда он опять ускользал от нее, вместо того чтобы встретить удар, как положено воину и мужчине. — Ты же витязь! Сражайся!
Но Властимир понимал, что в этом случае ему не выстоять перед мощной Лоухи. Его удача была в проворстве — однажды старуха опоздает поднять меч, и он этим воспользуется. И он снова лишь изредка нападал и тут же опять отскакивал, прикрываясь щитом и гася тяжесть сыплющихся на него ударов.
Рассвирепев от бесплодных попыток достать неуловимого резанца, Лоухи вдруг сама шагнула назад, притворно отступая, но когда Властимир подался вперед, топнула ногой по земле.
Вершина холма, где они бились, отозвалась гулом и дрожью, словно пошевелился спящий зверь. Сделав еще шаг, Властимир неожиданно почувствовал, что земная твердь уходит у него из-под ног.
Не веря своим глазам, — он посмотрел себе под ноги — там, где он стоял, земля размягчалась, словно болотная грязь, засасывая его. Ноги его все глубже погружались в болото. Он попробовал сделать шаг в сторону, на твердое место, но земля крепко держала его.
Всюду, куда он ни ступал, земля под его ногами превращалась в болотную жижу. Лоухи ликовала, не пытаясь скрыть своей радости — она прыгала на месте, размахивая мечом.
— Пришел тебе конец, резанец! — вопила она. — Готовься к смерти!
Подняв меч над головой, она бросилась на него.
Ноги Властимира уже ушли в землю почти до колен, и почва схватила их крепко, как зверь желанную добычу. Собрав силы, князь попытался выпрыгнуть, но не тут-то было — он провалился еще на вершок. В последний миг, когда сверкающий меч старухи уже мелькнул над его головой, он поднял щит, защищая голову.
Страшный удар, рубящий человека наполы, обрушился на него. Щит Буяна был сделан из дерева, обтянутого толстой кожей и скрепленного по краям железной полосой. Дерево не выдержало и треснуло вдоль. Меч сверкнул возле головы князя, промахнувшись на волос. Князь отбросил бесполезные обломки, а старуха завыла от радости и подняла меч для второго, последнего удара.
Второй удар Властимир принял на свой меч, перехватив его двумя руками. Он был опытным бойцом — если бы не державшая его за ноги земля, у него достало бы умения и сил достойно завершить бой, но теперь… Он не мог так долго держаться… Он еще отбивал удары Лоухи, но уже чувствовал, что это ему удается лишь потому, что она сама пока щадит его, желая позабавиться.
И тут Буян почувствовал, что колдовские путы его отпустили, осталась только крепкая веревка. Воротились силы, и он закричал, взывая к земле:
Уж ты гой еси, земля сырая!
Как тебе, земле, не стыдно —
тот, кто за тебя сразился,
от твоей погибнет хляби!
Чем тебе он не угоден,
чем, скажи, он провинился?
Ты предать его не в праве,
пока путь наш не закончен.
Укрепись, земля сырая!
Кость яви нам, а не мясо!
Услышав его голос, оба противника — князь и старуха — на миг остановились. Лоухи обрадованно захихикала, грозя ему кулаком:
— Аи, хорош! Хорош! Не прогадала я — такого певца получу! Ты мне горы свернешь, реки узлом завяжешь, само солнце заставишь по-иному ходить! Готовься пока!.. Аи, хорош, хорош!
Она так развеселилась, что отвлеклась от Властимира. Князь же после слов Буяна почувствовал, что земля под ногами твердеет. Но она грозила намертво захватить его ноги. Он собрал силы и вырвался из ее объятий в тот самый миг, когда вершина холма опять обрела твердость. Сапоги князя были вымазаны в желтовато-бурой, словно болотной, грязи, но он прочно стоял на земле, которая — он знал это — больше его не предаст.
