— Сделай милость, — холодно молвил князь, не собираясь спешиваться…
Он был уверен в себе, а что мимо камня проехал — так не все ли равно, по какой дороге ехать! Путь сам приведет его к цели.
Он по опыту знал, что все дороги, что вот так расходятся в стороны, потом обязательно соединяются и, значит, не имеет смысла выбирать лучшую.
Строки были старые, полустертые, некоторые буквы вовсе исчезли. Все слова были написаны на древнем языке, который почти повсюду был забыт. Буян не знал, что именно на этом языке написана Велесова книга, о которой он в первый раз услышал от Чистомысла. Но едва он взглянул на строки, сразу понял все, до последней буквы.
Властимир ждал, опершись на луку седла. Буян уловил его насмешливый взгляд и заговорил:
— Слушай, князь! Написано здесь вот что: «Прямо пойдешь — судьбу найдешь, налево пойдешь — все желания твои исполнятся, направо — самая короткая дорога в Ореховец».
— Это правда? — спросил Властимир, забыв, что изображает всезнающего.
— Правда, сам взгляни!
— «Прямо» могу понять, «налево» — тоже, но при чем тут дорога на Ореховец?.
— Как? — искренне удивился Буян. — Ты не знаешь? В Ореховце же самый известный торг! На севере всем известен Новгород, на юге — Киев, на западе — Чернигов, а на востоке — Ореховец. Едем туда, — он схватился за стремя князя, — этот город ближе всех, а на торгу чего только не узнаешь! И про Змея своего…
Властимир нетерпеливо высвободил ногу. Ему неинтересно было, что там гусляр говорит про торг — гусляру торг ведь лучшее место, они частенько там толкутся: деньги есть — гуляют, денег нет — ищут, у кого бы подзаработать. Его больше занимали два других направления.
— Все желания, говоришь? — вслух подумал он. — Налево?.. У меня одно желание — поскорее найти дорогу в Змеево логово. Едем налево — там все узнаем: и где Змей прячется, и как его одолеть. Ну?
Но Буян не тронулся с места.
— Трусишь? — догадался Властимир. — Ну так сворачивай на свой торг Ореховский или куда там хочешь. А мне по торгам разъезжать недосуг. Если ты в ту сторону хочешь — про-Щай. Тебе направо, мне налево!
Он уже развернул коня, когда Буян бросился к нему и вцепился в повод, повиснув на морде Облака. Жеребец всхрапнул и попятился, осаживаясь.
— Отпусти! — вскрикнул Властимир. — Не мешайся под копытами — мой Облак приучен топтать врага ногами. Прочь, если жить хочешь!
Он вздыбил коня, но Буян упрямо тянул повод Облака на себя, разворачивая его.
— Не пущу! — крикнул он. — Ты сам не знаешь, что тебя там ждет!
— Меня ждет там одно — там не будет тебя! Прочь с дороги! Меня моя судьба зовет, слышишь?
Он вскинул руку, и Буян невольно прислушался.
В небе звенел жаворонок, в траве трещали первые, еще робкие сверчки и кузнечики, гудела пчела, шуршали травы. Но больше ничего не было слышно. Гусляр уже хотел сказать об этом, но в то же мгновение откуда-то из ельника донеслись отзвуки песни. Что за песня — отсюда не разобрать, но голос был нечеловечески нежен и притягателен. В нем было что-то знакомое.
— Эта песня тебя зовет, княже?
— Это голос моей судьбы. С дороги! Я постигну мою судьбу!
Из чащи ельника опять донеслась песня, но на этот раз гораздо громче. Лошади заволновались. Властимир ударил по бокам Облака, тот рванулся вперед, вырываясь из рук Буяна, который с трудом удержался на ногах, и поскакал в ельник.
— Он с ума сошел! — схватился за голову Буян. Воронок рядом с ним нервно перебирал ногами, фыркал.
Только привычка удерживала его на месте, но когда Буян вскочил в седло, с места стремительно помчался вперед. Буян чувствовал, что эта песня не к добру.
Облак далеко вырвался вперед, но Воронок был моложе и сильнее. Буян догнал князя в-ельнике, поравнялся с ним и, улучив минуту, свесился с седла и поймал Облака за узду, останавливая его так, как усмиряли понесших коней. Схватившись за узду, он выбросил ноги из стремян и вылетел из седла, повиснув на морде Облака.
Испугавшись неожиданной тяжести, жеребец остановился, вскидывая голову с придушенным храпом. Буян с трудом уворачивался от копыт, пригибая его голову к земле.
— Ты что, совсем разум потерял? — разозлился Властимир. — А ну, пусти немедленно! Я спешу, мне время дорого, и вообще я не желаю больше иметь с тобой дела. Мы попрощались уже! У меня теперь своя дорога!
— Погоди, княже! Дай слово молвить, — взмолился Буян.
— О чем это еще? А… догадался — я же тебе за услугу не отплатил! На, держи.
Он потянулся к висевшему на поясе кошелю, на ощупь отсчитывая монеты-резаны, но Буян ударил снизу по протянутой руке, рассыпав их.
— Я раньше ничего не просил у тебя, князь, — гордо промолвил он, — а сейчас и подавно не попрошу. Одно только позволь молвить на прощание, коли решил от меня отделаться. Я — певец, мое дело — песня да былина, что к случаю рассказана. И прежде чем ты дальше поедешь, хочу кое-что тебе поведать…
Как-то я слыхал быль-правдивую,
быль правдивую о прошедших днях.
Человек один чудотворцем слыл,
чудотворцем слыл да кудесником.
Как-то раз зимой да он в сад пошел,
в голый сад пошел, где ни листочка нет.
Подойдя, поклонился яблоне
и сказал: «Хочу тотчас яблоко».
Только яблоня не послушалась,
не дала зимой плода летнего.
Осерчал тогда да кудесник тот,
наложил на нее он заклятие:
«Как отныне ты, суха яблоня,
будь навек суха за таки дела!»
Все по слову его и осталося —
по весне, когда все вокруг
листвой да цветами убирается,
лишь была суха одна яблоня.
А за что ее оболгали-прокляли?
А за то лишь, что знала истину:
«Не бывать зиме прежде осени,
а плодам — пока цветов не было».
И ты, князь, запомни — желание любое исполнится лишь после того, как ты сам к нему руку приложишь. Сказать же и ждать, что по слову твоему все исполнится, так ни один колдун и волхв даже не умели; Не гонись за словом неписаным — лучше едем другой дорогою!
— Это ты верно сказал, — оборвал его Властимир. — «Не бывать зиме прежде осени!» Не идти слуге пред хозяином. Я путь выбираю — я князь… Все равно наши пути расходятся.
Он решительно двинул коня вперед, но Буян повис на узде Облака.
— И до чего ты, князь, неразумен! — воскликнул он, разворачивая его назад. — Ну будто дитя малое!
Этого Властимир снести не мог. Мало того что этот изгой себе слишком много позволяет, так он еще им и командует! Размахнувшись, он ударил Буяна плетью.
— Прочь, враг! — крикнул он. — Я князь и буду делать все так, как хочу! Вон отсюда. Слишком долго я тебя терпел!
