Длинный меч незнакомца сверкал, мелькая в лучах солнца. Властимир чувствовал, что противник сильнее его. Черный воин был и выше, и тяжелее и действовал держа меч Шумя руками, в то время как князь только одной. Ему приходилось отступать.
Неожиданно нога князя запнулась обо что-то в траве — старый шлем или ржавый доспех. Покачнувшись, князь вскинул меч, защищая голову, и отбил удар. Меч выдержал, но рука сразу онемела почти до локтя. Пальцы сами собой разжались, и оружие выпало.
Это было поражение. Бросив бесполезный щит в голову противника, Властимир приготовился к последней схватке-борьбе и понял, что проиграл ее, в тот самый миг, как его стиснули мощные ручищи богатыря. Князь тоже попытался сдавить его ребра, но железный панцирь не поддавался.
Руки черного богатыря, словно стальные тиски, прижимали локти князя к бокам. Властимир почувствовал, как его легко, словно пушинку, поднимают вверх и с размаху бросают на землю.
Властимир умел падать не ушибаясь, даже вместе с конем, когда лошадь наваливается боком на ногу, но в этот миг ему показалось, что душа расстается с телом. Он не сразу смог прийти в себя, а когда смог, понял, что поздно — богатырь навалился на него всем весом, словно бык, и его толстые пальцы потянулись к горлу. Твердое, словно каменное, колено уперлось Властимиру в грудь.
Не хватало воздуха, но Властимир еще боролся за Свою жизнь, стараясь хотя бы оттянуть конец. Пальцы врага сомкнулись на его горле…
Все-таки и черный воин устал — на лицо князю падали капли пота, он слышал тяжелое хриплое дыхание богатыря. Собрав все силы, что еще оставались, Властимир старался развести его руки и только благодаря этим усилиям все еще оставался в живых — как ни могуч был богатырь-поедин-щик, пересилить князя ему было трудно.
Отчаянно борясь за каждую секунду жизни, за каждый глоток воздуха, Властимир не сразу расслышал над собой голос. Ему почудилось, что это дева Мангура, Перуница, спустилась с небес, чтобы последним поцелуем остудить его лоб и унести в небеса, но голос повторился, и он почувствовал, что страшный обруч на шее чуть-чуть ослаб — ровно настолько, чтобы он мог ответить.
Сквозь застилавшие глаза пот и туман Властимир увидел полузакрытое шлемом лицо богатыря — тонкий хищный нос, тяжелую челюсть и узкую хазарскую бородку. В глубине налобника поблескивали черные глаза.
— Давно сражаюсь, а такого противника не встречал, — прогудел богатырь. — Пока ты жив, хочу сделать тебе подарок — назови свое имя и откуда ты родом, чтобы я мог поехать и передать твоим родным, что пал ты как настоящий воин-. Ну?
Он хотел дать Властимиру пожить еще немного. Все в князе отчаянно стремилось только к этому, и в тот мир, когда богатырь заговорил, Властимир увидел единственный выход для себя.
Когда черный витязь говорил, его борода слегка шевелись порой приоткрывая темную загорелую шею с кадыком. Плетенная из тонких железных колечек рубашка оставляла уязвимое горло незащищенным — места хватало, чтобы попасть ножом. Его только нужно было незаметно достать из сапога…
Пальцы правой руки князя мягко, словно обессилев, разжались.
— Благодарю тебя, витязь, но поберегись — за меня могут найтись много мстителей, — прохрипел Властимир, ловя воздух ртом. — Ибо имя мне — Властимир, сын Улеба, князь города Резани, что на берегу реки Оки стоит. В Резани найдешь мою мать и брата меньшого — им ту весть и передашь. А жены и детей нет у меня, никого ты не осиротишь…
— Что ж, сделаю, — пообещал богатырь. — А теперь, князь, умри.
Он сжал пальцы, но еще быстрее рука Властимира метнулась вверх. В этот удар князь вложил всю силу. Скрежетнув по кольцам железной рубашки, нож словно провалился куда-то… Властимир еще успел подумать, что промахнулся, но руки богатыря последний раз дрогнули и застыли.
От боли в горле князь зажмурился, а открыть глаза сразу не смог — что-то горячее хлынуло ему на лицо. Он ощутил на губах вкус крови — она попала в рот, он сплюнул и постарался освободиться. Вдруг державшие его за горло руки обмякли, и богатырь завалился на бок, не отпуская князя. С яростью отцепив от шеи пальцы врага, Властимир поднялся, протирая глаза.
Его противник лежал на боку, вытянув вперед руки с еще скрюченными пальцами. Князев нож торчал у него из шеи под самым кадыком, уйдя в нее почти до рукоятки. Кровь продолжала толчками выплескиваться из раны.
Подбежал Буян, опустился перед поверженным на колени, с усилием сорвал шлем, открыв темное узкоглазое лицо, оледнеющее перед ликом смерти.
— Хазарин, — определил он, — или еще какой-нибудь степняк… Ну и поделом — не будет на нашей земле свои порядки устанавливать. Ишь ты — «судьбу найдешь»!.. Да, от судьбы не уйдешь, сколько ни играй с огнем… Как ты, княже?
Властимир отерся рукавом от крови и помял шею.
— Ничего, — ответил он. — Живой покамест.
— Идти-то можешь? — вскочил Буян, протягивая руку. — надо отсюда выбираться!
— Забросать бы его землей, что ли? — Властимир не спеша обтёр нож и встал. — А то еще мстить живым примется…
— Не стоит! — Буян легкомысленно махнул рукой, — Он скольких людей, убив, так валяться оставлял?.. Теперь пусть сам попробует, как это — неупокоенному. Я сам изгой — знаю! Пусть и он изведает!
У Властимира перед глазами еще стоял туман, дышать было трудно, горло болело. Спорить с гусляром сил не было. Он молча влез в седло, принял поданные Буяном меч и щит и тронул Облака каблуками.
Но уехать далеко им не пришлось. Всего сотня или две саженей легло между ними и местом боя, как впереди, на возвышении, увидели они небольшой терем, окруженный садиком.
Вперед выходило резное и расписное крыльцо, маленький сад огораживал забор с витыми башенками по углам. Через забор свешивались ветки яблонь и вишен, у крыльца рос куст сирени. Расписные оконца из-за жары были распахнуты. В одном из них мелькнуло лицо девушки и пропало.
Но ни единый звук не доносился оттуда, и больше ни в одном окне никто не показывался.
— Уж не это ли сторожил тот богатырь? — вслух подумал Властимир. — Надо взглянуть.
— Погоди, княже, — опять заосторожничал Буян. — А вдруг там ждет нас неласковый прием? Вдруг там вдова или его мать? Что ты скажешь тогда? А коли ждут там тебя воины? С десятком-двумя мы совладаем, а с сотней?
— Ты трусливей зайца, Буян, — бросил ему Властимир. — Я победил его в честном бою — мне нечего бояться. Оставайся здесь, коли так хочешь, — насильно тебя не тащат!
Он направил коня к терему, но едва успел доехать до крыльца, как двери распахнулись и на пороге показалась девушка. Выскочив, она замерла, схватившись за витой столбик крыльца.
Краса ее заставила обоих путников заглядеться. Две тугие черные косы гибкими змеями спускались чуть не до колен. Золотисто-розовое, расшитое по подолу платье выделяло тонкий стан и высокую грудь. Очи под густыми бровями сверкали, как две звезды. Она в тревоге поджидала незнакомцев, потом обо всем догадалась, и на ее лице засияла улыбка. Всплеснув руками, она воскликнула:
