Горицвет понурил голову.
— Лучше бы и не узнала, — сказал он. — Отсюда нет возврата, только смерть.
Ратибор прижался к брату. Двое сидевших за столом подростков потерли кулаками повлажневшие глаза.
Властимир обвел всех взором — полоняниками овладело уныние и безнадежность.
— Нет, — строго и неожиданно громко молвил он, и все посмотрели на него. — Не след нам просто так сидеть и ждать, пока смерть придет за нами… Клянусь честью, силой Перуна и мечом Ругевита клянусь — мы еще покажем им всем… Выход найдется!
Полоняники посмотрели на него с недоверием, но тут странный шорох и царапанье у входа привлекли их внимание. Тяжелая каменная глыба, закрывавшая выход, дрогнула, натужно заскрипела и поползла вбок, открывая постепенно увеличивающуюся щель. Полоняники бросились в сторону, в темноту, стараясь спрятаться, полагая, что это хазары пришли за ними. Горицвет загородил собой младшего Ратибора.
За дверью, однако, не было слышно голосов обычно многочисленной охраны. Когда щель увеличилась настолько, что в нее мог пройти человек, кто-то бочком протиснулся в пещеру, не забыв что-то выдернуть из двери с той стороны. Заторная глыба вернулась на место.
— Княже! Княже! — раздался голос вошедшего.
— Девка! — удивился кто-то, увидев человека в женской одежде.
Но Властимир уже разглядел знакомые черты и вышел вперед:
— Буян? Как ты вошел сюда?
— Потом объясню. Князь, Беляна пропала!
— И что?
— Сейчас ты все поймешь! — Буян с Властимиром уселись на ближайший камень. — У меня предсказание того отшельника долго из головы не шло. О предательстве. И я за Беляной всю дорогу сюда, в полон, наблюдал. Сначала она вроде как все — печальна была, а потом присмирела и даже повеселела, словно не на смерть, а домой ее везут. Последние дни все на телеге ехала, не слезала, и охрана ее не сталкивала. А чуть нас завели в грот, точь-в-точь как у вас, — входят хазары, слуги Змеевы, говорят ей: «Пора!» — И она с ними пошла, не дрогнула. А других девушек уводили — они крик да плач подняли. Я дождался, пока все стихло, — и к тебе.
— Что ж тут такого? — засомневался Властимир.
— Чует мое сердце, что была она с хазарами в сговоре! — воскликнул Буян. — И оберег не молчит, покоя не дает… Не Медли, князь! Ночь скоро настанет — тогда и придет время Дело исполнять.
— А как мы выйдем?
— Ай не понял, как я вошел? — улыбнулся гусляр и вынул из-за пазухи сухой лист. — Разрыв-трава любой замок отопрет, даже такой. У меня запас пока еще есть. Я теперь тебя, княже, одного не оставлю.
Полоняники столпились вокруг, с удивлением глядя на Буяна. Такого тут еще не бывало, сколько они себя помнили — пленные сами двери не открывали.
— А кто вы такие? — спросил один из них. — С виду люди не простые, знакомы меж собой и речи ведете странные? Что за люди вы и откудова? И почему ты в женское платье обрядился?
Названые братья встали.
— Имя мне Властимир, сын Улеба, Всегневы внук, — негромко сказал резанец. — Князь я из города Резани, сюда приехал издалека нарочно — со Змеем силой помериться, постоять за землю-матушку. А к вам в обоз попал потому, что другой верной дороги в Змеево логово нет. Здесь же зверь сам на ловца идет.
Люди слушали его слова внимательно.
— Из какого ты, князь, города? — переспросил кто-то.
— Из Резани, что на берегу реки Оки стоит, отсюда к северу.
— Из Резани? — спрашивающий почесал в затылке — Что-то не слыхал такого города.
— Ничего, — уверенно кивнул Властимир. — Придет пора — ты еще услышишь о нем!
— А я — Буян, Вадима сын, друг его, — сообщил гусляр — Шел с ним от Резани, из лесов тамошних, и далее пойду до конца.
— А почто девкой вырядился? — спросил Горицвет.
— Жребий в Ореховце мне не вышел в полон идти вместе с Властимиром. Вот я нарядился, караван догнал и тайком в него проник, — объяснил Буян и принялся через голову, путаясь в подоле, стаскивать длинную девичью поневу. На парне оказалась расшитая по вороту рубаха, синие порты и востроносые сапожки. Полоняники весело захохотали, нахваливая удаль и хитрость Буяна.
— Слушай, а что это у тебя? — спросил мальчишка, указывая на оберег.
Буян подкинул на ладони резную фигурку.
— Оберег резанский, — объяснил он. — Хранит он от беды и лихих людей, а когда и совет даст — нужно только уметь слушать… Раньше, еще при Роде и сыновьях его, обереги по всей земле умели делать. А теперь на пальцах нетрудно пересчитать волхвов, которые могут настоящий оберег вырезать. Но их силу не сравнить с силой древних оберегов. А те со временем потеряли силу свою. Может, это последний древний оберег, что сохранил ее.
— А почему так случилось?
— Кто знает? Может, оттого, что сами люди стали иными, а может, тайна в них какая-то — про то я не ведаю!
Властимир только диву давался, слыша речи гусляра. И откуда он всего этого набрался? Вспомнил о волхве, которого Буян поминал пару раз. Не от него ли все знания гусляра?
Буян полюбовался на оберег и убрал его под рубаху. Один из слушателей протолкался вперед.
— А я-то смотрю и не возьму в толк, где я тебя видел! — воскликнул он громогласно с ильменским выговором. — Ты из Новгорода!
Буян улыбнулся во весь рот:
— Верно!
— Ты гусляр! Ваш дом стоял на Торговом конце, в середине улицы?
— Точно.
— И это ты тогда на свадьбе у Рюрика играл?
— Ну я. — Довольный Буян скромно потупился.
— Я тебя сразу и не признал, — сказал новгородец. — А ты меня помнишь?
— Нет.
— Я Изяслав, кузнеца Твердислава сын. Его кузня на Словенском конце первая. А у вас в Торговом конце такого кузнеца отродясь не рождалось…
— Точно! Изяслав, помню я тебя! — воскликнул Буян. — У тебя невеста в доме против моего жила…
— Верно! — радостно воскликнул Изяслав. — Здорово, земляк! Они обнялись, хлопая друг друга по плечам.
— Слушай, — отстранился Буян, — а как ты сюда-то попал?
— Мы с ребятами решили за зипунами на Итиль сходить, пограбить малость, — весело махнул рукой Твердиславич. — Да вот сюда попали. Тут с зимы… Да я не один здесь новгородец — со мной еще трое. Раньше нас шестеро было, но двоих уже к Змею увели.
Он обернулся, подзывая остальных новгородцев, но те не спешили подходить.
— Изяслав, — молвил один из них строго. — А ты что, не помнишь, что на всех концах прошлой осенью про него кричали?
Все как-то сразу притихли.
— Изгой он, — сказал тот новгородец. — Без угла и огня. У него полземли Новгородской варяжских мстителей кровных…
