Вместо пролога
— Ну ш-ш-што, молодой чш-ш-шеловек? Опять на-руш-ш-шаем?
Голос у библиотекарши и сам по себе был глухой, невыразительный, слегка пришепетывающий, а в сочетании с пристальным взглядом из-под очков и общей худобой сходство с атакующей коброй делалось столь велико, что ее имени-отчества никто в Колледже не знал. Даже преподаватели предпочитали безликое «госпожа», а за глаза все звали ее змеей.
— Ну ш-ш-што опять? Реш-ш-шили вс-с-се-таки вернуть книж-жеш-ш-шку?
— Да я это… того… ну… вот!
Неуверенная рука потянулась к библиотекарше. В пальцах задрожал гербовый бланк.
— Ш-ш-што это?
— Обходной лист… ну того. — В конце фразы голос упал до девчоночьего писка. — Подписать…
— Вот как? — В глазах блеснуло что-то, отдаленно напоминающее иронию. — Вас-с вс-с-се-таки выгоняют?
— Нет…
— Ж-ж-жаль…
Не понять — то ли это у нее улыбка такая, то ли оскал. Нет, до полнолуния еще восемь дней, рановато! Хотя истинные оборотни не смотрят на небо и часы, когда им приспичит «перевернуться». А тут и искать никого не надо — обед, так сказать, с доставкой, еще тепленький, только что бегал…
— Ж-жаль. — Она покачала головой с искренним сожалением. — Знач-шит, вс-с-се-таки окончш-шили наш-ш-ш Колледж-ш-ш…
— Мм. — Кивок не получился. Осталось только меленько потрясти головой и заискивающе поулыбаться. Был бы хвостик — вилял бы им, как щенок, которого впервые в жизни наказали за «лужицу» в хозяйском тапке.
— А я-то надеялас-с-сь…
Интересно, на что?
— Бедные покойнич-ш-шки… А мож-жет, передумаете? С-с-смените профес-с-сию?
А что, есть предложения?
— Нет, боюсь, что это невозможно…
— Очш-ш-шень ж-жаль… Так, пос-с-смотрим, чш-што тут у вас-с-с… Ага. — Очки сползли на кончик носа, взгляд без них стал каким-то стеклянным, как у чучела василиска, оживленного студентом-недоучкой. — Подборка «Вес-с-стника некромантии» за пос-с-следний год… Вос-семь ш-ш-штук…
— Есть!
— «С-с-сборник заклинаний»…
— Вот он.
— Ж-жаль… «Новейш-ш-шая теория ж-ж-жертвопринош-ш-шений».
— Тут, все три тома!
— «Зельеварение»!
— Вот. Все страницы на месте!
— Дай, перес-с-считаю…
Тонкие пальцы зашелестели пергаментными листами. Обычно из книг подобного рода очень любят вырывать целые листы или их кусочки с особенно привлекательными рецептами. И это в век, когда разработано простое и действенное заклинание копирования! Запомнить коротенькую формулу и пару концентрационных пассов может даже школьник. Библиотекарша действительно считала каждую страницу, еще и просматривала по диагонали — вдруг кусок текста вырезан из середины листа?
Минут через пятнадцать процедура закончилась.
— Дальш-ш-ше… Брош-ш-шюра «Новое в демонологии». Ага… «С-справочник-определитель зловредных с-сущ-щ-нос-с-стей»… имеется… А это что? «Похорони меня заж-жи-во» Несса Пуппи? Худож-жес-ственная литература? Из закрытого фонда?
— Вы сами мне ее выдали…
— Вреш-ш-шь! Такого не мож-жет быть!
— Но там ваша подпи-и-и-и…
— Хм… Дейс-с-с-ствительно, с-сама… Надо же, какая неприятнос-с-сть… Чш-што у нас-с там еш-ще?.. «Пента-граммос-строение» вы с-сдали… А вы з-знаете, чш-што вы у меня до с-с-с-сих пор чис-с-слитес-с-с-сь в должниках-х-х? Вы ещ-щ-ще на первом курс-с-с-се взяли «Нас-с-стольную книгу вивис-с-сектора» и до с-с-сих пор не вернули!
— Да я ее в прошлом году в начале семестра принес!
— Да? А почему у меня ос-стался формуляр?
Тонкие пальцы опять начали свою работу, они по одной вынимали учетные карточки и внимательно их рассматривали. Прошло еще несколько томительных минут.
— С-с-странно, — наконец произнесла библиотекарша, — почему-то ваш-ш-шего формуляра нет… Неуж-шели вы дейс-с-ствительно ее с-сдали? Это плох-хо, очш-шень плох-х-хо… Значш-шит, за вами больш-ш-ше ничш-шего не чис-с-слитс-с-ся… Придетс-с-ся подпис-с-сать. Давайте ваш-ш-ш лис-с-ст!
С явным сожалением она взяла обходной лист, долго и внимательно его изучала, словно это был не типовой бланк, а договор с потусторонними силами о предоставлении мирового господства в обмен на душу. После чего нашла свою графу и поставила на ней крошечную закорючку.
— Вот. — Худое пергаментно-желтое лицо скривилось, как будто она держала за щекой лимон. — Надеюс-сь, чш-што больш-ш-ше вас-с-с тут не увижу! Прощ-щайте!
С этими словами библиотекарша демонстративно сунула карточку в уничтожитель для бумаг. Оттуда высунулась черная когтистая лапа, схватила формуляр и утянула внутрь под восторженный мяв. Шуршание раздираемой бумаги заглушил хлопок двери, но все равно родилось ощущение, что в спину вбивают осиновый кол.
Ф-фу, какая радость, что больше не придется смотреть ей в глаза! Этот взгляд способен заставить заикаться любого. Как говорил некий боевой маг с двенадцатилетним стажем на вечере встречи выпускников: «Выходя на очередного монстра, всегда вспоминаю улыбку нашей библиотекарши и понимаю, что перед нею все прочее — мелочи жизни!»
Выскочив в коридор, посмотрел на обходной лист. Ну остальные двенадцать подписей собрать можно за полдня. Так, кто у нас там следующий? Староста общежития? Это вообще семечки!
Пробегая по коридору, неожиданно наткнулся на Родика. Не то чтобы я так уж был рад встрече — болтун мой сосед по общежитию ужасный, да и девчонки к нему разве что не через дымоход лезут в любое время суток, — но свернуть с дороги и притвориться слепо-глухо-парализованным не успел. Пришлось изображать радость.
— О, привет! — Родик всегда здоровался с таким видом, словно мы не виделись неделю. — Куда летишь? От кого?
— Оттуда. От нее!
— А-а… — Уточнять не стоило — бегающие глаза и взмокший лоб в сочетании с идиотской улыбкой человека, только что избежавшего неминуемой смерти, могли быть только после посещения библиотеки. — Ну и как?
— Подписала!
— Ух ты! А я «змею» решил напоследок оставить. Потом вот так носом шмыгну и проскулю: «Ну пожа-а-а-луйста! Ну все уже подписа-а-али… Только вашей подписи не хва-та-а-ает…»
Родик артист, каких мало. Он даже в студенческом буфете ухитрялся у подавальщицы лишнюю порцию выклянчить, хотя точно известно — если в группе восемнадцать студентов, то восемнадцать котлет и пожарено — и ни одной больше!
— А почему не сейчас? У нее вроде никого нет…
— Да ну ее… Я еще на втором курсе у нее «Практическую травматологию» на целых две недели задержал и вернул с надорванной страницей — так теперь я в черном списке!
