Князя на испещренной рунами простыне уложили на пол, на котором предварительно маг нарисовал сложную звезду — пентаграмму, вписанную в гексаграмму. Бормоча заклинания, маг самолично нарисовал на руках, щиколотках и лбу князя понятные только ему одному руны, расставил по лучам обеих звезд зажженные свечи и усадил в уголке помощника — читать из толстой книги одно заклинание за другим. Сам же встал над распростертым телом, раскинув руки и запрокинув голову.
Бароны внимали всем его действам со священным трепетом. Никто не дерзнул молвить слово — все столпились в сторонке и молчали, пожирая мага глазами.
Еще трое зрителей находились здесь, но стояли в стороне. Терезий, на которого бароны исподтишка бросали вопросительные и подозрительные взгляды, сотник Уртх, которого в последние дни начали побаиваться, и сенешаль. Последний держался где-то посередине между баронами и молодым княжичем, служа своеобразной связующей нитью. Сначала он был среди баронов, но, заметив, что Терезий и Уртх о чем-то шепчутся, поспешил подойти к ним.
— Не нравится мне этот обряд, — говорил сотник княжичу. — Я, конечно, не знаток вашей, человеческой магии. Но поверь моему опыту шамана — ничего путного из этого не выйдет.
— Маг хочет, чтобы князь ненадолго пришел в себя, — объяснил подошедший сенешаль. — Он должен назвать преемника…
— У него уже есть преемник. — Уртх положил руку на плечо Терезию. — Его сын…
— Чудовище, которое он всю жизнь мечтал уничтожить, — мрачно пробормотал юноша.
— Верь рунам! — Сотник сжал руку. — Если ты не погиб на эшафоте, значит, будешь жить долго и счастливо!
— Но, боюсь, не в этом городе и не в качестве князя, — еще мрачнее проворчал княжич.
— Ну-ну, хватит мрачных мыслей! — осадил его сотник. — У меня нет сына, — по крайней мере, ни одна из женщин никогда не предъявляла мне младенца, зачатого от меня! — но я был бы рад, если бы смог и дальше быть тебе полезен. Не только как слуга!
— Спасибо. — Терезий накрыл ладонь сотника своей.
В это время заклинание мага вступило во вторую стадию — тело князя Далматия пошевелилось и медленно село, распахнув веки и открыв то, что оставил огонь на месте глаз. Все бароны невольно ахнули и подались кто вперед, а кто назад.
— Повинуйся мне, слушайся меня, внимай мне! — взмахнув руками, пропел маг.
— Что он делает! — зашипел сотник, оскаливая клыки. — Он же допрашивает его, как труп!
Несколько баронов вопросительно оглянулись на орка. Но в этот момент…
— Повинуюсь, — шевельнулись губы князя Далматия.
— Слушай меня, говори со мной! — воскликнул маг.
— Спрашивай…
— Скажи, кто будет твоим наследником? Кого ты назовешь своим преемником на троне Ирматула?
Терезий застонал, схватившись за голову. Уртх невольно шагнул вперед, словно собираясь драться за жизнь княжича со всем миром сразу.
— У меня… нет… преемника, — после паузы прошелестел надтреснутый голос.
— Отец, отец, — прошептал княжич. — Но почему?
— Плоть от плоти твоей, кровь от крови твоей… — забормотал маг.
— Выродок! — воскликнул Далматий. — Ей предсказали, что она не станет матерью! Она пошла наперекор предсказанию и родила чудовище! Я любил ее, но у нас не должно было быть детей! Он родился вопреки всему! Он родился с проклятием на челе! Его кровь отравлена! Мой род проклят! Проклят! Он не мой сын!
— Отец! — Не выдержав, Терезий рванулся к телу князя. — Мать ни в чем не виновата! Она любила тебя! Она хотела родить тебе сына…
Маг сердито зашипел, Уртх вместе с сенешалем кинулись к княжичу, пытаясь остановить, но тот оказался проворнее даже чародейных пассов. С быстротой молнии увернувшись от пытавшихся удержать его рук, юноша ворвался в звезду и упал перед телом отца на колени, обнимая за плечи. На миг взгляды их — если можно было бы назвать взглядом тьму пустых глазниц, — встретились.
— Тебя… — выдохнул Далматий и обмяк. Голова его склонилась Терезию на плечо, и юноша машинально прижал бесчувственное тело к себе.
Маг со стоном опустил руки. Повинуясь этому жесту, свечи разом погасли, и сразу всем показалось, что в зале сгустился мрак.
— Все кончено, — прошептал маг.
— Нет! — Терезий осторожно коснулся шеи отца. — Он жив!
— Пока еще жив, мальчишка, — прошипел маг, отступая и отряхивая руки с таким видом, словно испачкался в дерьме. — Его часы сочтены. И все из-за тебя!
— Что он сказал? — заторопились бароны, толкая друг друга локтями. Далеко не все слышали слова Далматия и тем более мало что в них поняли.
— Его последнее слово было обращено к юному Терезию, — громко и четко промолвил Уртх, быстро сообразив, что к чему. — Он назвал его сыном! А сын и есть законный наследник воли и дел отца! Я все слышал! У меня звериный слух. Князь признал, что его жена использовала магию, дабы зачать наследника, и этот наследник — перед вами!
Терезий обернулся на орка через плечо. Он все еще удерживал в объятиях тело отца, но в глазах его, когда он перевел взгляд на столпившихся баронов — многие посматривали на него с недоверием, — уже не было страха. Была решимость идти до конца.
— Возьмите тело князя, — произнес он, кивая двум-трем случившимся ближе всех. — И отнесите в его покои. Пока он жив, я не стану именоваться князем. Возможно, отец выздоровеет. Пока же я буду решать все вопросы от его имени… и от имени его ближайших советников.
Несколько баронов, до того входивших в Княжеский Совет, приосанились. Как бы дело ни повернулось в дальнейшем, пока они оставались у власти. И могли диктовать этой власти свои законы.
Под осуждающими взглядами мага и его ученика князя унесли. Бароны разделились — кто-то покинул дворец сразу, кто-то последовал за Далматием, весьма и весьма немногие предпочли остаться подле княжича, надеясь попасть ему на глаза. Но Терезий не стал говорить ни с кем. Едва убедился, что за князем снова ухаживают лекари — теперь, после магического обряда, совсем потерявшие надежду спасти пациента, — он ушел.
А буквально через несколько часов стало известно об осаде Ирматула. И о посольстве, которое прислали орки.
Послов было семеро, и держались они так, словно пришли не просить, а перечислять условия сдачи города. Двое из них были шаманами, что легко было определить по их одеяниям, а еще один — женщиной. Она отличалась от орков-мужчин более длинными волосами, выпиравшей из-под туники грудью и менее развитыми челюстями. Кроме того, ее лицо, лоб, шея и открытые до локтей руки не покрывала такая густая сеть татуировок, как у остальных. Тем не менее Уртх «читал» их с интересом — здесь был весь послужной список орчихи.
Терезий принял орков в Малом Парадном Зале, там же, где его отец всю жизнь разговаривал со своими наемниками. Он стоял подле трона, положив руку на правый подлокотник — как наследник, исполняющий обязанности правителя в отсутствие оного. Слева стоял сенешаль, на ступени пониже — Уртх. Возле трона нашлось место еще для трех баронов из Княжеского Совета. Вдоль стен через одного выстроились орки и княжеские мечники — общим числом три десятка. Однако, глядя на росписи, покрывавшие тела шаманов и на болтающиеся на их поясах амулеты, Уртх понимал, что и полусотни будет недостаточно, если эта семерка вздумает взяться за оружие.
