Она долго собиралась с мыслями, долго уговаривала себя рискнуть и перестать бояться. Но память о минутах слепоты была все еще свежа, тем более если помнить, что в один прекрасный день она может навсегда лишиться зрения. Но иного выхода не было. Девушка-послушница, запертая в высокой башне одного из замков на Коралловом Острове, чувствовала себя птицей, запертой в клетку, пленницей, отчаянно мечтающей о свободе. Она должна была что-то предпринять, чтобы вырваться из заточения.
Нет, на сей раз не было никакого предсказания или предчувствия. Просто девушка откуда-то знала, что нельзя лишать кого бы то ни было свободы. Если бы леди Свирель, вместо того чтобы запереть ее, позволила беглой монахине всюду бродить по замку, она по-другому относилась бы к своему положению.
«Я просто должна узнать, что меня ждет здесь! — уговаривала себя девушка. — Я долго не буду пророчествовать — только одним глазком подсмотрю, и все! Если сделать все быстро и аккуратно, я же не ослепну!»
«Но матушка-наставница ведь не сказала, как скоро ты ослепнешь совсем! — возразила она самой себе. — А вдруг это может случиться в любой момент? Вдруг ты увидишь, что лишилась зрения и до конца своих дней обязана оставаться тут? Ведь, слепая, ты окажешься в полной власти леди Свирель!»
«Но я должна рискнуть! Сидеть тут и ждать невыносимо! По крайней мере, я успею заранее смириться со своей участью…»
«А если просто запастись терпением? Зрение не стоит глупого риска. Ты можешь все узнать через несколько часов, не рискуя ничем!»
«Эти несколько часов я буду мучиться от страха и неизвестности! — упрямо твердила девушка. — Я должна рискнуть!»
И в конце концов она согласилась сама с собой.
Для того чтобы пророчествовать, не было нужды в специальных магических обрядах, заклинаниях или особых действиях. Прорицатель задавал вопрос, сосредотачивался—и через некоторое время перед его мысленным взором всплывали картины будущего. Зрячим для этого нужно было хотя бы ненадолго закрыть глаза или оказаться в темноте. Слепым не было нужды даже сосредотачиваться — они и без того все прекрасно видели внутренним зрением.
…Сначала мелькали какие-то неясные образы — лица, мебель и предметы быта, колонны и широкие лестницы. Потом все потемнело — она оказалась то ли в подвале, то ли в часовне глубокой ночью. В руке ее был нож, губы шептали древние заклинания. Рядом стояла леди Свирель с чашей, в которую с ножа капала жертвенная кровь.
А потом сразу, без перехода — яркий, залитый солнцем луг. Она бежала по этому лугу к видневшемуся вдалеке лесу и слышала за спиной приближающийся лай собак и крики охотников. Все было словно во сне — ноги отказывались слушаться, словно ватные, а лес не приближался ни на шаг, хотя она выбивалась из сил. И как во сне, не было сил оглянуться — оставалось лишь покрываться холодным потом от страха, слыша приближающийся лай собак, и надеяться, что успеешь проснуться.
— Нет! Я не хочу! — закричала послушница во всю силу легких, разрывая сон-пророчество. Перед глазами опять была темнота, но видение яркого луга стояло перед мысленным взором. Она видела, куда бежать. Значит, еще не все потеряно.
— Я сделаю все, что в моих силах, — яростно прошептала девушка в пространство. — Я пока еще не знаю, что надо делать, но обязательно это сделаю.
С этими словами она на ощупь добралась до своей постели и легла, не раздеваясь. Несмотря на тяжелые картины, видение будущего подействовало успокаивающе, и вскоре послушница крепко спала.
Когда вечером леди Свирель зашла, чтобы принести своей пленнице ужин — на сей раз это была запеченная рыба, обложенная со всех сторон овощами и зеленью, — ее встретила не робкая девушка, а спокойная и уверенная в себе молодая женщина, настоящая волшебница, осознающая свои силы и умеющая ими пользоваться. Она сидела на лавке, сложив руки на коленях, и встала при виде леди с подносом.
— Тебе уже лучше, дитя мое? — с улыбкой поинтересовалась леди Свирель.
— Намного лучше, миледи, — ответила девушка и заинтересованно посмотрела на поднос. Кроме рыбы там было два ломтя хлеба и небольшой кувшинчик с молоком. — Вам нет нужды брать на себя лишние хлопоты — поскольку мы не находимся в данный момент в Ордене, я считаю, что должна есть и пить то же, что едят и пьют все ваши домочадцы. Так что, если вы позволите, я бы спустилась к столу.
— Сожалею, но ужин уже закончился, — улыбнулась леди Свирель. — Я отпустила всех.
Послушница посмотрела на окошко. Вечерняя заря только разгоралась, а это значит, что либо ужинают тут раньше обычного, либо трапеза закончилась очень быстро.
— Я очень давно не покидала Ордена, — промолвила она беспечно. — И совсем забыла, как живут мои сородичи. В Ордене мы ужинали уже после заката и сразу отправлялись отдыхать.
— А у нас еще много дел, — подхватила беседу леди Свирель. — Замок заснет только через три часа, не раньше!
— Он, наверное, очень маленький? — Девушка придвинула к себе поднос и начала есть рыбу, ломая ее кусками. — Или война докатилась и до вас?
— Увы, да. Многие мои рыцари нашли свою смерть на поле боя, — вздохнула леди Свирель. — Но мой замок очень большой! Мы находимся в поместье-столице Кораллового Острова. И мой замок — один из немногих, которые мы восстановили в числе первых. В самом поместье до сих пор есть пустые замки — все их обитатели погибли или уведены темноволосыми в рабство!
— Когда была война, меня и других послушниц скрыли в надежном месте, — промолвила девушка. — Мы ни одного темноволосого в глаза не видели, но много слышали о них. Мы готовились сражаться, если придет нужда.
— Мы тоже готовились сражаться до последнего! — Глаза леди Свирель грозно сверкнули. — Я сама, спрятав детей в надежном месте, вернулась, чтобы сражаться плечом к плечу со своими супругом и братьями, но опоздала. Мои братья и племянники погибли. Мой супруг пропал без вести. Из всего моего рода уцелели только я, мои дети и моя мать, которую я оставляла с малышами. У меня сын и дочь, — добавила она с тайной гордостью матери. — Мой сын — наследник огромной династии, поскольку других потомков мужского пола не осталось. Ах, до чего несправедлива жизнь! Эти темноволосые убивали наших мужей, насиловали наших сестер и дочерей, а мы теперь вынуждены им кланяться и называть своими господами! В то время как еще в детстве моей матери это были всего лишь рабы. И допустить, чтобы нами правил потомок рабов? Потомок животных, которые нам прислуживали? Как могли мы, Перворожденные, эльфы, пасть так низко? Свобода и честь — вот то, без чего мы не можем жить! Нас лишили чести и свободы! И все из-за кучки трусов, которым лишь бы животы набить! Они готовы целовать ноги даже гоблинам, лишь бы те оставили им их жалкие жизни! А мы поддались уговорам кучки трусов — и вот, пожалуйста! Радужного Архипелага больше нет, а есть только Империя Ирч! Мы — подданные орков! Тьфу! Даже думать об этом противно! Поработители! Захватчики! Ну скажите, что я не права?
— Вы правы, — медленно кивнула послушница. — Но разве…
