— Ну почему обязательно некромант? Некромагия — одна из дисциплин, которую я изучал.
Он улыбнулся. Весело и немного застенчиво блеснули его большие синие глаза, и Керагаст попятился, не отводя взгляда от лица этого худощавого парня, которого он знал всего несколько дней и который так активно не понравился ему с первой встречи. Выходило, что его первоначальные суждения были не совсем верны.
— Да-да, — пробормотал он. — Вы же из Холмогорья. Там все такие.
— Не все, — ответил Терибальд и закрыл глаза. Одновременно отпускать на волю столько душ было делом необыкновенно сложным, и не столько из-за того, что нужно было держать в уме громоздкое заклинание и мысленно повторять его несколько раз подряд, стараясь не ошибиться ни в одном звуке. Дело было в колоссальных затратах энергии и в концентрации, ибо мало было выпустить души — следовало удержать их в узде хотя бы в первые несколько секунд посмертного бытия, дабы они сгоряча не натворили дел и не навредили себе и другим. Только-только покинувшая тело душа всегда сначала беспомощна. Она ничего не умеет, ничего не понимает, ничего не соображает. И здесь главное — помочь ей освоиться в новой ипостаси, а иногда — и подпитать собственной жизненной силой. Как только что родившегося младенца надо обтереть, заставить сделать первый вдох, перерезать пуповину, согреть и накормить. Кто знает, тот понимает. А тут этих «младенцев» было почти два десятка. Больше, чем Терри когда-либо видел.
Один за другим сползали на грязный пол лишенные душ тела. Одни корчились в судорогах, другие просто застывали глыбами уродливой плоти. Но в самый последний миг на губах каждого из этих существ появлялось слабое подобие улыбки — их жуткому существованию приходил конец. Лишь некоторые упрямо цеплялись за жизнь, предпочитая это жуткое подобие бытия посмертному существованию. Но все равно каждый обряд освобождения души давался Терри нелегко. Его душа рвалась следом, мечтала вырваться из тисков бренной плоти.
— Малахольный какой-то, — высказался Керагаст, глядя, как шатается молодой маг, все ниже клоня голову. — По-моему, это же так просто…
— Чем порицать, лучше бы поддержал! — прозвучал рядом новый голос — Он сейчас провалится следом!
Молодой рыцарь мгновенно обернулся, чтобы увидеть за плечом полупрозрачное лицо.
— Брат Езерним? — вытаращился он.
— Помоги ему, — коротко бросил дух. — Он падает! Терибальд и впрямь заваливался вперед, повесив голову.
Керагаст выругался так, что призраков разметало по углам и, стряхнув с руки щит, кинулся к молодому человеку. Что делать дальше, он не знал, но чисто инстинктивно сжал в руке холодную, вялую кисть Терибальда, громко позвал его по имени. Тот склонил голову ему на плечо, ткнулся носом в шею. Дыхания не было…
— Лейр? — взвыл не своим голосом Керагаст, внезапно почувствовав настоящий страх. — Лейр, ты чего? Ты что, умирать собрался? Прямо сейчас? А как же я? Что мне со всем этим прикажешь делать? Лейр, — он схватил мага за плечи и затряс, время от времени отвешивая ему пощечину, — очнись! Не пропадай! Ты заварил эту кашу — ты ее и будешь расхлебывать! Ну же! Давай! Дыши!
— Сделайте ему искусственное дыхание, — предложил Калидор. — Рот в рот.
Другой бы прислушался к тому, с какой интонацией скелет дал этот совет, и сделал соответствующие выводы, но Керагасту было решительно наплевать. Он уложил Терибальда на пол, рванул на нем тунику, чтобы открыть грудь, и, сделав глубокий вдох, наклонился к бесчувственному магу.
И тот внезапно шевельнул губами, отвечая на прикосновение.
— Юна…
— Тьфу! — отпрянул Керагаст. — Лейр?
— Ты? — распахнул глаза тот. — Ты чего?
Оба резко покраснели и отпрянули друг от друга, лихорадочно вытирая рты.
— Поздравляю с первым поцелуем, хозяин, — вылез скелет. — Ничего, что с мужчиной, но, как говорится, лиха беда на…
— Лейр! — взвыл Керагаст не хуже, чем давеча. — Можно, я его прикончу?
— Потом, — сказал тот. — И я буду в этом участвовать!
— Заметано! — Оба скрепили договор рукопожатием и взглянули на Калидора так, что у того череп пошел мелкими трещинками.
— Э-э, — он попытался отодвинуться, но в тесноте коридора это сделать было затруднительно. — Хозяин, ты чего? Я ж пошутил! Ты совсем концы отдавал, вот я и подумал, что…
— В самом деле, — Керагаст, как настоящий воин, умел разделять проблемы на жизненно важные и второстепенные, — ты только что чуть не умер! Какой же ты после этого некромант?
— Я не некромант. — Терибальд смущенно опустил глаза. — Некромантия не моя специализация. Я просто посещал фа… э-э, дополнительные занятия. А дипломная работа у меня по теоретической магии. Она называется «Наследственное проявление первичных магических способностей в локальных поселениях в условиях полной или частичной изоляции». Я…
Он вовремя заметил, какими глазами смотрит на него Керагаст, и замолчал, понимая, что практически выдал себя.
— Ты мне потом все расскажешь, — кивнул рыцарь и поднял оружие. — А теперь пошли. Мы и так потеряли слишком много времени! Маг-теоретик…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Принцессе Юне не спалось. Девушка долго ворочалась в постели, проваливалась в неглубокий сон, но достаточно было малейшего звука, чтобы она просыпалась и долго лежала, глядя в темноту расширенными глазами. Незадолго до рассвета ее нетерпение возросло настолько, что девушка встала и, закутавшись в накидку, подошла к окну.
Юна всегда любила Эльфийский бал, с тех пор как впервые посетила его десятилетней девочкой. Этот, восьмой по счету, Эльфийский бал должен был стать для нее последним — через десять дней исполняется пятнадцать лет ее жениху, наследнику Теговисскому, на другой день после этой даты она простится с мамой и старшим братом и навсегда уедет из страны. Еще полторы недели пути — принцессе не к лицу спешить, ее кортеж будет тащиться черепашьим шагом, — и она прибудет в Теговиссу, чтобы выйти замуж за пятнадцатилетнего паренька, у которого имеются два младших брата.
Нет, принцесса прекрасно понимала, что такое монарший долг. Она — принцесса и должна выйти замуж. Любовь придет потом, если же нет — что ж, такова судьба. По статистике, лишь одна из десяти королев счастлива в замужестве. Остальные просто покоряются року и находят счастье в ином — в здоровых детях, в четком следовании традициям, в любовных связях на стороне. Юна, хоть и страшилась предстоящего замужества, не смела ему противиться. Только в последнее время она все чаще начала задумываться о том, каков он из себя — ее будущий муж. Хоть бы у него оказались темные волосы и синие глаза! Такие же синие, как…
Принцесса вздрогнула. Синие глаза! Неужели она больше их никогда не увидит и не услышит этот звонкий высокий голос, который изо всех сил старается звучать посолиднее? Голос единственного человека, который осмелился на нее крикнуть…
