…Прошло почти три года. Слишком мало даже для людей, что уж говорить об эльфах, которые считают время веками! А он-то надеялся…
— Простите, — покачал он головой, — но я вынужден вам отказать.
— Это ваш долг! Вы — целитель! Леди-посланница может умереть!
— Вынужден огорчить высокого лорда-посланника, — промолвил Дар, — но ему придется обратиться к другим врачевателям, например в храм Белого Быка. Мне запрещено заниматься целительством и некромантией на территории Великой Паннории!
— Можно, — послышался за спиной голос Хельги. Его жена, оказывается, успела подойти вплотную. — Вот, — она протянула свернутый в трубочку пергамент, это доставили только что из королевской канцелярии. На ваше прошение получен положительный ответ.
— Мастер целитель? — В голосе Перворожденного зазвенел металл. — Извольте следовать за мной!
Спорить с эльфом, когда он говорит таким тоном, не будет даже сумасшедший. У всех Перворожденных есть какая-то особая магия — кроме них, подобной силой, по слухам, обладают только драконы. Но драконы где-то там, далеко, а эльфы — вот они!
Коротко кивнув, Даральд внезапно взбежал по ступенькам наверх. Хельга вздрогнула, когда он взял ее руку и силой заставил надеть на палец кольцо с янтарем.
— Что бы ни случилось, — прошептал он, сжимая руку жены в кулак, — не снимай его.
ГЛАВА 20
У ворот снаружи их ждали еще три всадника в золотисто-оранжевых накидках, похожие на всполохи огня, каким-то чудом принявшие человеческий облик. Жеребец Даральда казался толстым и неповоротливым рядом с эльфийскими высоконогими стройными скакунами, и маг понял, что верхом уйти не удастся. Его остановят на первом же повороте, если Перворожденные не захотят поразвлечься скачкой.
Тот эльф, который приходил за ним, занял место во главе кавалькады, остальные окружили его коня и понеслись.
Да, впечатление складывалось именно такое — эльфий-ские скакуны словно летели над землей, их особый плавный стремительный ход передался и человеческому коню. Прохожие оборачивались вслед, махали руками.
Торгово-политическое представительство Радужного Архипелага располагалось в месте пересечения двух каналов, на берегу, и было окружено стеной из высоченных тополей и вязов, под кронами которых произрастал настоящий девственный лес. Густой подлесок не позволял ничего рассмотреть в пяти шагах, высокая трава щекотала коням животы. Тропинок и привычной подъездной аллеи не было — во всяком случае, с этой стороны. Тут было уже довольно темно — на город спустился вечер — но светлые скакуны словно светились в темноте. Выстроившись гуськом, они прошли под полог леса, расступившегося перед ними. Присмотревшись, Даральд заметил что-то вроде забора, который не давал деревьям и подлеску разрастаться дальше. От грабителей такая преграда была весьма хлипкой, но не зря эльфов считают магами — и оглянувшись, он решил, что находится в глухом лесу, в лигах и лигах от человеческого жилья.
— И — Не отставайте, а то заблудитесь, — угадал его мысли проводник. — И искать вас даже нам придется очень долго.
— Это ведь Белый Лес?
[9]
— спросил Даральд.
— Мм… почти, — ответил проводник с явной неохотой.
— Как вам удалось заставить его расти здесь?
— Это почти Белый Лес, — ответил один из эльфов, которые ехали сзади. — Его можно заставить!
Присмотревшись к деревьям повнимательнее, Даральд понял, что спутник прав — среди тополей тут и там кроме привычных вязов и лип попадались деревья, названия которых не найдешь ни в одном ботаническом справочнике. Их широкие листья больше всего напоминали листья вязов, но стволы были как у дубов — толстые, с раскинувшимся шатром сучьев. Кора на стволе наводила на мысль о соснах, а мелкие цветы, несмотря на начало осени, распускающиеся на кончиках веток — на магнолии из южных парков. От цветов исходил пряный аромат лимона, каждый лист был обведен тонкой белой каймой. Чем темнее становилось в лесу, тем ярче она светилась.
Эти деревья были детьми Белого Леса, но их было слишком мало, чтобы превратить в Белый Лес весь парк. Однако кое-какие свойства своего волшебного родителя они переняли. И Даральд не сомневался, что для случайного путника этот парк покажется гораздо больше и мрачнее.
Сам замок высился вопреки традиционной эльфийской архитектуре не за крепостной стеной, а прямо посреди большой поляны, он казался небольшим и даже скромным — во всяком случае, его шпили мерцали вровень с кронами самых высоких тополей или даже чуть-чуть ниже. Двор был вытоптан до твердости камня, но в остальных местах росла трава, в которой туда-сюда тянулись выложенные галькой дорожки.
Два альфара-конюха приняли лошадей, и проводник взял Даральда под локоть, провожая к крыльцу:
— Вам сюда, мастер целитель.
Даральду уже приходилось бывать в эльфийских замках он сразу понял, что его провели через ход для прислуги. Узкий полутемный коридор закончился в небольшом зале, куда выходили несколько дверей и широкая прямая лестница на второй этаж.
— Наверх, — сообщил проводник. — Но прежде оставьте оружие здесь.
Будучи восстановленным в своих правах лордом и даже принцем крови, Даральд снова имел право носить меч, однако редко пользовался этим правом. Иногда он вовсе забывал оружие дома, но сейчас помедлил, положив руку на рукоять.
— Не принято входить в покои лорда-посланника вооруженным, — произнес эльф. — Это может быть расценено как оскорбление.
— Я лорд и имею на это право, — заспорил Даральд, хотя понимал, что этим может все испортить. Но он находился среди эльфов и хотел чувствовать себя защищенным.
— Вы можете оставить себе стилет, — кивнул эльф на узкие длинные ножны, висевшие на поясе Даральда с другого бока. — Но не меч! Иначе я буду вынужден позвать охрану, и вас заставят расстаться с оружием.
Словно в ответ на его слова, на верху лестницы показалось еще три эльфа, все с мечами наголо, и Даральд понял, что придется подчиниться.
— Я пока не арестован? — уточнил он.
— Пока нет. Мы теряем время в бессмысленном споре. Леди-посланнице очень плохо. Как она?
Этот вопрос был адресован трем вновь прибывшим. Один из них покачал головой:
— Пока хорошо. Возле нее Видящая, волшебница поддерживает ее жизнь.
— Отдайте меч, мастер целитель! — тоном, не терпящим возражений, произнес второй эльф.
— Может быть, мне еще ошейник наденут и завяжут глаза? — не удержался от колкости Даральд. — Дабы я не видел прелестей женщины, которую буду осматривать?
