Пролог
— Экземпляр номер четыре! Молодой мужчина! «Экземпляр» был очень хорош — высокий, стройный, мускулистый. Даже со связанными за спиной руками он производил впечатление сильного бойца. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам. Пленника натерли маслом, придающим коже слабый ореховый оттенок — известно, что эльфы не загорают. Из одежды на мужчине была только полоса набедренной повязки, позволяющая оценить фигуру будущего раба.
— Вы только на него посмотрите! — старался торговец. — Какой красавец! Он еще молод и годится для всего — и для обучения новому ремеслу, и для тяжелой работы, и для охраны! Ничего личного, — он снисходительно потрепал пленника по плечу, словно показывая, что к своему «товару» относится с теплотой любящего отца, — это только моя работа. Надеюсь, ты на меня не в обиде?
Эльф посмотрел на него сверху вниз спокойным, ничего не выражающим взглядом. Он понимал человеческий язык с пятого на десятое, знал всего около сотни слов, да и те так или иначе вертелись вокруг торговли.
Торговец взял пленника за плечо, заставил повернуться одним боком, потом другим. Затем и вовсе развернул спиной, чуть коснувшись ее хлыстом — именно коснувшись, портить товар нельзя! — привлек внимание покупателей к мускулатуре.
— Вы только на него посмотрите! Какой красавец! Оставил бы себе, да жалко огорчать вас, господа! Товар без изъяна! Начальная цена — пятьдесят серебреников!
Нашлись покупатели, покачавшие головами — эльфами в последнее время рынок был прямо-таки завален, на торги шли юные девы и совсем еще дети, взрослые красавицы и юноши с оленьими глазами и грацией, заставлявшей даже почтенных отцов семейств обнаруживать у себя тягу к мальчикам. Попадались и мужчины. Так что некоторые посчитали, что цена несколько завышена. Тем более на третий день торгов, когда по традиции либо сплавляют залежалый товар по половинной стоимости, либо открывают закрытые аукционы, на которых продают нечто совсем уж оригинальное. Но тем не менее из задних рядов кто-то крикнул:
— Пятьдесят пять!
— Пятьдесят семь! — тут же откликнулся голос поближе.
— Пятьдесят семь! Прекрасная цена! — обрадовался торговец. — Кто даст больше?
— Шестьдесят! — Вверх взлетела рука с перстнем, поймавшим слепящий луч солнца.
— Шестьдесят пять! — крикнул первый.
— Семьдесят! — не сдавался обладатель перстня.
— Семьдесят пять! — включился второй голос.
— Восемьдесят. — Помедлив, перстень поднялся снова.
— Господа, господа, прошу обратить ваше внимание на его исключительную силу и ловкость! — вклинился торговец. — Вы желаете испытать его? А ну-ка…
Двое слуг подволокли по помосту несколько чугунных болванок. Торговец подскочил к эльфу и быстро снял с его запястий петлю.
— Давай, покажи, на что ты способен! Ну?
К чугунным болванкам для удобства были приделаны ручки. Схватившись за ближайшую, эльф легко поднял гирю до уровня груди, потом резко выдохнул и вздернул ее над головой, постоял немного и опустил назад. Не грохнул об пол, а именно опустил, чуть-чуть подержав на весу.
— Видите, как силен? — Торговец подскочил белкой к эльфу, завел руки назад и возвратил петлю на место. — А как послушен! Другой бы воспользовался случаем, чтобы удрать, а этот… Хм, пожалуй, я не стану его связывать. Он и так не убежит.
Эльф и правда остался стоять на краю помоста.
— Хорошо. — Обладатель перстня протиснулся вперед. — Восемьдесят пять.
— Даю девяносто! — тут же выкрикнул первый голос. Дородный мужчина с густой бородой тоже рванулся поближе к помосту.
— Девяносто пять! — не сдавался «перстень».
— Сто! — прогудел новый голос. Вмешавшийся в спор человек стоял чуть в стороне и не принимал участия в торгах. Два главных соперника даже переглянулись, мигом объединившись против новичка.
— Сто… э-э… один, — предложил бородач.
— Сто десять, — тут же перебил цену новичок.
— Ст-то десять? От-тлично! — Торговец начал заикаться. — Вижу, вы настоящий ценитель! Посмотрите сами, каков…
— Сто пятнадцать, — выдал обладатель перстня с таким кислым лицом, что все сразу поняли — это предел его возможностей.
— Сто двадцать. — Новичок выглядел таким спокойным, словно речь шла о горсти медяков.
Обладатель перстня покачал головой и стал протискиваться к выходу. Торговец следил за ним таким взглядом, каким голодная акула провожает ускользающую добычу.
Бородач и новый покупатель посмотрели друг на друга.
— Господа, — торговец вздохнул и обратился к ним, — была предложена цена в сто двадцать серебреников. Кто-нибудь даст больше?
Он обращался к бородачу, и тот, вздохнув, произнес:
— Сто двадцать два.
— Сто пятьдесят, — бухнул оппонент. — Это — моя последняя цена! Сто пятьдесят серебреников и ни медяком больше!
Вокруг уважительно загудели, закачали головами.
Бородач неожиданно обратил на эльфа взгляд, от которого у пленника дрожь прошла по телу. Горечь поражения и просьба о прощении слились в нем.
Колотушка тем временем трижды ударила в медный гонг, символизируя окончание торгов и конец свободной жизни для еще одного эльфа.
— Благодарю вас, господин, — раскланялся перед покупателем продавец. — И от души завидую. Вы не могли вложить деньги в более выгодное предприятие. Рад за вас! Очень рад!
Полторы сотни серебряных монет перекочевали из рук в руки. Пока шел подсчет денег, раба свели с помоста, надели ошейник с поводком и передали охранникам нового хозяина. Тот, видимо завершив на сегодня дела, сразу направился к выходу.
Край полосатого полога, отделявшего помост от мира, отдернулся, и они вышли на большую площадь. Всюду, сколько хватало глаз, шла бойкая торговля. Любопытные зрители бродили от шатра к шатру, толпились перед открытыми помостами, на которые выводили одного раба за другим.
Продавали в основном нелюдей — с торгов шли урюки и орки, тролли и альфары, гоблины, экзотические, привезенные издалека, змеелюды, ну и, конечно, эльфы. Людей закон продавать запрещал, но торговцы издавна наловчились обходить препятствия. Соплеменников проводили на торги под видом «учеников» и «путешественников издалека», продавали из-под полы или сразу сдавали оптом перекупщикам, которые увозили их на нейтральную территорию. Кроме людей в числе покупателей встречались и нелюди, и никто не запрещал, например, оркам скинуться и выкупить сородича, волей случая оказавшегося проданным в рабство. Тем более что в Ирматуле к оркам издавна относились с уважением. Но только что проданный эльф проводил случайно прошедшего мимо орка ненавидящим взглядом. Презренная раса! Бывшие рабы! Это они виноваты в том, что он попал сначала в плен, а теперь — в рабство.
