Однажды, проходя мимо двери леди и привычно прислушиваясь к доносившимся оттуда звукам, я уловил громкий голос:
— Уродища косорукая! — Голос этот принадлежал наследнику Дейтемиру.
— Простите, господин, — пролепетала служанка. — Позвольте мне…
Ее слова прервал звук пощечины.
— Пошла вон! И не смей прикасаться ко мне своими лапами!
— Дейтемир! — удивленно и возмущенно воскликнула леди Ленимирель. — Что ты себе позволяешь?
— Не твое дело! Как? Ты еще здесь? Я сказал — пошла вон!
Быстро простучали легкие шаги, и из покоев леди-Наместницы выскочила заплаканная служанка. Она едва не налетела на меня, вскрикнула, испугавшись еще больше, и бросилась прочь. На щеке алело пятно пощечины.
— Только руку испачкал, — услышал я голос Дейтемира-младшего. — Ох уж эти грязные альфары!
— Сын, тебе не следует так говорить, — тихо, но твердо произнесла леди Ленимирель.
— Не твое дело! Как хочу, так и поступаю!
Любой другой на моем месте постарался бы уйти, пока его не заметили и не поняли, что он стал нежелательным свидетелем неприглядной сцены, но я словно примерз к полу, просто не поверив своим ушам. В моей семье никто ни разу не позволил себе подобного тона по отношению к леди.
— Да как вы смеете?
Дейтемир-младший круто развернулся. Наши взгляды встретились, я сделал шаг вперед.
— Что? — промолвил он.
— Немедленно извинитесь перед вашей матерью, — ледяным тоном промолвил я.
— А то что?
Он еще не понял серьезности моих намерений. Я и сам, сказать по правде, не верил в них… До тех пор, пока кончик моего меча не задрожал у самого его носа.
— Иначе я буду вынужден атаковать вас!
Тихо охнула леди Ленимирель. Она сидела в кресле у окна, прямая и стройная, как молодое деревце, и лишь сжатые кулаки и разлившаяся по лицу бледность говорили о том, как сильно она переживала.
— Может быть, не стоит… — промолвила она негромко, переводя взгляд с сына на меня и обратно. — Из-за служанки…
— Из-за никчемной рабыни, — фыркнул Дейтемир-младший. — Из-за поганой уродины, ошибки природы…
— Замолчите, — слегка повысил я голос. — Альфары — такие же ваши подданные, как и…
— Альфары — рабы! Но видимо, для вас они играют важную роль в жизни. Может быть, ваша матушка и сама была…
Если он рассчитывал оскорбить меня, то ему это вполне удалось. Я слишком любил и уважал собственную мать, чтобы допустить даже тень компрометирующей ее мысли.
— Защищайтесь! — Мой меч взвился вверх.
Надо отдать молодому наследнику должное — он знал, с какого конца браться за оружие. Юноша успел обнажить меч, с быстротой молнии отпрыгнул в сторону. Я последовал за ним, мельком успев подумать, что мое искусство фехтовальщика наконец-то нашло реальное применение. Плохо только, что пришлось обнажить меч против своего сородича.
С первых же ударов стало заметно, что Дейтемир-младший хоть и проворен, но недостаточно искусен. Я превосходил его во всем — силе, точности ударов, скорости, мастерстве, умении владеть собой и ситуацией. Юнец сопел, пыхтел, рычал сквозь зубы, отчаянно размахивал мечом — и отступал, теснимый шаг за шагом. Противник из него был никакой — я успевал не только отражать отчаянные и горячие, но неумелые выпады, но и следить за тем, что происходит вокруг.
Леди Ленимирель замерла в кресле, прижав руки ко рту и боясь шевельнуться…
Два пажа и молоденькие девушки из ее свиты застыли на полпути к дверям, раздумав спасаться бегством…
Служанка-альфара, из-за которой все и свершилось, тихо появилась на пороге…
За ее спиной возникли два эльфа-стражника из числа моих сослуживцев…
Торопясь, пока эти двое не сообразили, что к чему, и не позвали лорда-Наместника, я загнал Дейтемира-младшего в угол и мощным ударом по запястью выбил меч из его руки. Мальчишка всхлипнул, и леди Ленимирель наконец сорвалась с места:
— Не трогайте его!
— Моя госпожа, — я носком сапога отшвырнул оружие наследника подальше, прямо к порогу, и отсалютовал ей мечом, — ваше слово для меня — закон! Но ваш сын должен раз и навсегда запомнить, что нельзя оскорблять женщин, к какой бы расе они ни принадлежали! И тем более не стоит оскорблять свою мать. Он разговаривал с вами непочтительным тоном. Такое поведение недопустимо для наследника Наместника.
Забившийся в угол Дейтемир-младший что-то проворчал.
— Немедленно извинитесь перед матерью, — приказал я, концом меча повелевая ему выйти вперед. — Преклоните колено перед той, которая дала вам жизнь, и просите прощения у нее за тон, которым вы с нею разговаривали. Ну!
Бросив на меня взгляд, полный злобы, наследник Наместника сделал шаг вперед.
— Преклоните колено и извиняйтесь! — Я пригрозил ему мечом.
Все еще держа правое запястье левой рукой, Дейтемир-младший встал на одно колено и что-то пробормотал.
— Вашему носу все равно, каков вы, — безжалостно промолвил я. — Но ни леди, ни я ничего не слышали. Повторите громче, чтобы дошло до всех в этой комнате… и за ее пределами, — добавил, покосившись на бледную служанку.
— Извините, — сквозь зубы процедил мальчишка голосом, полным злобы и досады, — матушка…
Леди Ленимирель бросила на меня умоляющий взгляд, прижала руки к груди. Я не стал продолжать мучить сына на глазах у матери и отступил, убирая меч в ножны.
— Отлично, милорд. Можете быть свободны!
Дейтемир-младший сорвался с места с такой скоростью, что споткнулся о какую-то скамеечку и чуть не растянулся на полу. Наклонившись, чтобы подобрать меч, он обернулся через плечо и прошипел:
— Ты это запомнишь…
— Надеюсь, что запомните и вы, милорд, — ответил я. — Иначе придется преподать вам еще один урок… Как быть мужчиной.
В ответ раздалось совсем уж непереводимое шипение, и наследник Наместника покинул поле боя.
— Ос… оставьте нас, — слегка запнувшись, приказала леди-Наместница.
Напуганные придворные дамы и пажи, толкаясь и бросая на меня тревожно-любопытные взгляды, поспешили покинуть комнату и прикрыли за собой дверь.
Мы некоторое время молча смотрели друг на друга.
— Зачем вы это сделали? — наконец произнесла леди Ленимирель.
— Я поступил так, как должен поступать каждый честный эльф. — Меня несколько озадачил ее вопрос. — Ваш сын вел себя непочтительно по отношению к вам, кроме того, он опустился до оскорблений. Неужели вы считаете, что звание наследника дает ему такое право?
Ее прекрасные глаза потухли. Миледи опустила голову, сжала руки на груди.
