— Какие шестьдесят? — изумился я. — Господин Ларсус «купил» меня у поселян всего за пять серебряных…
— Это никого не интересует, — отмахнулся Ухарь. — Такие, как ты, молодые мужчины стоят тридцать серебряных звезд на наших рынках. Значит, господин Ларсус назовет эту сумму или чуть побольше, скажем, сорок…
— Господин Туррус купил меня в Ирматуле за сто пятьдесят ирматульских серебреников, — вспомнил я.
— Ты смотри князю этого не скажи! Такие деньжищи со всего нашего квартала собирать придется! А то и дом продавать со всем добром, чтобы за одного тебя расплатиться! Хорошо, что ты сам сбежал, тебя не крали!
— Чего же хорошего? — вяло поинтересовался я.
— А того! Вора по Яви надлежит после уплаты виры сечь кнутом наравне с рабом, а потом отрезать правую руку! — Ухарь тряхнул кистью.
— Не продолжай! — остановил я полуорка. — Дайте мне дождаться темноты, а потом я уйду.
— Ну-ну. — Широкая ладонь легла мне на колено. — Вместе уйдем.
— Что?
— А то. — Ухарь смотрел на меня снизу вверх. — Ты, Данкор, единственный эльф в Вольных Княжествах, да еще с такой приметой. — Он дернул меня за прядку криво состриженых волос на затылке. — Пропадешь в одиночку… А за меня не бойся! Я — младший сын, семье от моего ухода большого урона не будет. В случае чего, родители просто от меня откажутся, и им не придется платить виру вместо меня! Сейчас снимем ошейник, — он потянулся, нащупывая замок, — мать чего ни то в дорогу соберет, и по холодку тронемся. А ты как думал? — поймал он мой удивленный взгляд. — Мы с тобой вместе сражались и выживали. Своих не бросаем… напарник!
История шестая
Гладиатор
— Встречайте! Встречайте Данха-и-Нура, знаменитого Убийцу!
Рев трибун, топот ног, свист, шум, гам.
Два высоченных темнокожих — с меня ростом! — раба подхватывают под локти и волокут вперед, из темноты на свет, навстречу крикам, шуму и гаму. Я упираюсь изо всех сил, рычу от напряжения сквозь стиснутые зубы. Ну сколько можно! Опять! Я так устал! Я ненавижу эту толпу! Я ненавижу людей! Я…
Сильным тычком меня отправляют точно на середину арены. Пробежав несколько шагов по песку, взрытому ногами предыдущей пары бойцов, резко останавливаюсь и даю себя рассмотреть. Рев трибун становится громче, слышатся пронзительные женские крики. Как? Тут есть женщины? По закону калимшана их и близко не должны допускать на гладиаторские бои. Сильно сомневаюсь, что они прошли сюда открыто — скорее всего, пробрались потихоньку, переодевшись в мужскую одежду, и старательно прячутся за чужими спинами. Только я с моим острым слухом могу различить женские голоса.
…Так, не отвлекаться! Не выходить из образа! Великолепный Данха-и-Нур живет только ради того, чтобы сражаться на арене, ему не до высоких материй.
На песок падают два меча. Я подхватываю их, раскручиваю в сверкающую «мельницу» и испускаю вопль, который со стороны кажется «боевым кличем», а на самом деле ору во всю глотку, чтобы перекричать толпу и показать, что готов к бою.
— Смотрите! Смотрите на великолепного Данха-и-Ну-ра! — надрывается глашатай. — Знаменитого Убийцу, настоящего живого эльфа! Кто рискнет и выйдет, чтобы сразиться с ним? Кто не боится северных варваров? Кого не страшит взгляд нелюдя?
Демонстрирую себя во всей красе — играю мышцами, вращаю клинками, двигаюсь по арене, не забывая показать ярость и ненависть. Нас, нелюдей, люди традиционно боятся, несмотря на то что лично мы, эльфы, очень давно не делали человечеству ничего плохого. Но с этим ничего не поделать — ведь орки постоянно выступают союзниками людей… Нет, вспомнил… во время Нисхождения Тьмы, когда только-только появившиеся орки атаковали остальные народы в союзе с гоблинами и драконами, у эльфов случались столкновения с людьми… Но это было так давно!
— Кто рискнет и выйдет, чтобы сразиться с…
— Я!
Так, все! Хватит мечтать! Работаем!
Он выходит с противоположной стороны. Невысокий по сравнению со мной бронзовокожий качок, играющий литыми мышцами. Лицо до половины закрывает маска — видна только выступающая вперед «орочья» нижняя челюсть. На шее — широкий кожаный воротник, частично прикрывающий плечи и ключицы, мускулистые руки расписаны татуировками до самых пальцев. Кожаные штаны расшиты бахромой и бисером и заправлены в высокие сапоги. У него кривой орочий талгат и круглый щит, окованный по краям железной полосой, — мощное оружие, если как следует засветить краем в лицо или грудь противника.
Глашатай и распорядитель боев мечутся туда-сюда, как парочка перепуганных гоблинов, принимают ставки, а мы встаем друг перед другом. Из-под полумаски злобно сверкают прищуренные черные глаза.
— Посмотрим, какой ты непобедимый, Данха-и-Нур! — рычит неизвестный, тыча в меня своим талгатом. — Ты еще будешь умолять меня о пощаде!
— Ха! — только и отвечаю я.
— Несравненный Данха-и-Нур против Маски! — вопит глашатай. — Кто победит? Делайте ваши ставки, господа! Делайте!
— Я из тебя колбас наготовлю! — обещает мой противник. — Прощайся с жизнью, нелюдь!
Я в ответ только корчу зверскую рожу.
— Ставки сделаны! Ставок больше нет! — верещит глашатай. — Бой!
Маска атакует стремительно, но я встречаю его замах на полпути и легко отбрасываю противника к противоположному краю помоста. Он удерживается на ногах и успевает выставить щит, принимая на него мой второй меч, после чего пытается ударить снизу, по ногам и животу. Я отскакиваю, спасая живот, и, крутанувшись на пятках, рублю его по плечу с разворота.
Это один из моих коронных ударов — редко кто из противников успевает увернуться. Но Маска успел. Припав на колено, он выставил одновременно меч и щит, и мой клинок просто соскользнул вниз. Я мгновенно прикрылся вторым мечом, потому что в тот же миг талгат опять устремился к моим ногам. Низкорослый Маска не пытался бить по плечам и голове, но обрушил на мои живот и ноги такой шквал ударов, что мне на несколько долгих секунд пришлось уйти в оборону.
Я попятился, вращая мечи и пытаясь создать из них щит. Зрители завыли и застучали ногами. Странным образом их вопли и топот подстегивали меня. Улучив минуту, сбил талгат противника и перешел в наступление, одновременно выбросив оба меча. Одним ударил в щит неизвестного, а другим попытался достать коротышку.
Мне повезло — меч скользнул под щит и ударил по набедреннику Маски, заставив того дрогнуть. Я зарычал, чувствуя, что противник поддается, усилил напор. Мои мечи замелькали, превращаясь в сверкающую «мельницу», и Маска попятился, закрылся щитом. Зрители взвыли.
Он еще хотел перейти в наступление. Жестко приняв мои мечи на щит, рванулся вперед, и только эльфийская реакция спасла меня от пяди стали в животе. Прогнувшись, я отскочил назад и кувыркнулся через голову. Противник не успел ударить — я двигался слишком быстро. Вскочил на ноги, снова приготовился к бою.
