Гребцы менялись через каждые три-четыре часа, в зависимости от того, торопился корабль или нет. Дождавшись, когда Тан уступит свое весло другому и переберется к бочке с водой, Каспар осторожно встал и направился к эльфу.
Шнека подпрыгнула на волне, как испуганный конек, и Каспар схватился за то, что подвернулось под руку, чтобы не упасть.
— Ты, блин, чего разгуливаешь, как у себя дома, вонючка? — тут же встрепенулся бородатый Хельг (борода у него, кстати сказать, была роскошная, огненно-рыжая, заплетенная в две толстые косы). — Да еще руки свои распускаешь…
Он размахнулся, и Каспар еле успел отклониться, чтоб удар пришелся в плечо, а не в лицо.
— Пшел вон, раб! — Бородач снова пихнул его — в бедро. Шнека в это время опять скакнула на волнах, и Каспар не удержался на ногах и отлетел на мешки, укрытые от сырости кожей. — И больше не смей шлендрать! Ноги выдерну и с руками местами поменяю…
— Простите, — Каспар попытался выпрямиться, но шнека подпрыгнула в третий раз, и магри удалось только сесть прямее. — Больше этого не повторится. Я…
— Эй, Кнут! — заорал Хельг на весь корабль. — А почему этот раб тут разгуливает?
Кормщик перевел взгляд на Каспара.
— Место, — коротко бросил он. Как собаке!
Шнека никак не желала вести себя спокойно. Она подпрыгивала на волнах, как норовистая лошадка, впервые почуявшая на спине седока. То ли погода портилась, то ли неумелое колдовство кормщика принесло прямо противоположные плоды.
— Пошел-пошел! — Хельг опять пихнул Каспара, чтобы поторопился. — Нечего рассиживаться! Не у себя дома!
— Чего ты к нему пристал? — неожиданно подал голос Тан. Все это время он был занят тем, что переводил порцию воды из общей бочки в качественно иное состояние и дегустировал получившийся продукт. — Мешает он тебе, что ли?
— Мешает, вонючка беловолосая! — буркнул Хельг. — А ты чего, заступаешься за своего любовничка?
Единственный глаз Тана недобро сощурился. Каспар затаил дыхание, но даже он не предполагал, что сейчас произойдет.
— Повтори, что ты сказал, — на удивление спокойно произнес эльф.
— А что, разве это неправда? И он не твой любовничек? Все видели, как вы с ним вчера вечером…
Он недоговорил. Скользящим стремительным движением, словно атакующая змея, Тан преодолел разделяющее их с Хельгом расстояние и с разгону врезал бородачу в челюсть. Шнека как раз в это время скакнула особенно отчаянно, так что человек отлетел на несколько шагов и не вывалился за борт исключительно потому, что встретил на пути весло и фьордера, который, недовольный свалившимся на него бородачом, долбанул по нему кулаком, не прекращая грести.
— Ты… Ты… — барахтаясь среди мешков, хрипел и плевался слюной Хельг. — Да я тебя… вместе с ним…
— А ну, цыц! Вы, оба, по местам! — негромко, но так властно, что Каспара мгновенно прошиб пот, подал голос кормщик. — У нас кабаны под боком ходят, а вы распетушились, как не знаю кто!
— За свои действия я готов ответить перед ярлом, — ровным голосом промолвил эльф. — А вот ответишь ли ты за свои слова?
Хельгу наконец удалось выпрямиться, и он обжег Тана взглядом. Досталось за компанию и Каспару, который готов был выпрыгнуть за борт, лишь бы не допустить развития конфликта.
— Да было бы из-за кого мечи доставать, — проворчал бородач и сплюнул. — Из-за вонючки раба…
Стараясь быть незаметным и по возможности ни до чего не дотрагиваться, Каспар вернулся на свое место и сел на мокрые доски. Вот тебе и «добронравие»! Вот тебе и «вышколенность»! Послушный раб должен сидеть тише воды, ниже травы и ждать приказаний от господина, а он…
Его пнули сапогом в бок. Вскинув голову, магри увидел эльфа.
— Чего ты там забыл? — спокойным тоном поинтересовался одноглазый, усаживаясь на мешок.
— Я… хотел спросить… Понимаю, есть вещи, которые мне не следует знать, но все-таки… Что это было?
— Ты о чем?.. А, не бери в голову! Хельг с кем только не цапается! Кнута не достает, потому что оба берсерки. Еще Кнут старше и умнее и может себя контролировать. А Хельга к тому же девушка бросила из-за этих его закидонов, вот он и срывается на всех.
— Я не о том, — вздохнул Каспар. — Кто такие кабаны и почему их так боятся, что даже жертвы приносят этому… Эйгу, кажется? — Он обрадовался, что ему удалось соединить в одном вопросе все терзающие его сомнения.
— Кабаны, говоришь? — Тан потянулся было к фляжке, но рука замерла на полпути.
Оказывается, в мире фьордеров на Северном Архипелаге все было не так уж просто. На каждом острове в военное время заправлял ярл. Были острова, где ярл имелся всего один, а были и такие, где ярлов было двое-трое. Они делили свой остров на несколько частей. Всеми островами управлял конунг, избираемый из ярлов пожизненно. Кабанами же называли тех ярлов, которые восстали против власти конунга: либо он не нравился им и они таким образом требовали переизбрания, либо это были люди, преступившие закон, но не желавшие нести ответственность за совершенные преступления. Были и те, кто не мог нормально жить по издаваемым конунгом законам. Кабаны не имели постоянного места жительства, их дома стояли на удаленных островках, к которым зачастую подобраться можно было только вплавь или всего лишь раз или два в месяц во время самого сильного отлива, когда обнажалась литораль. В дружинах кабанов находили приют беглые преступники и рабы. Основным занятием их был грабеж, причем нападали они на всех, кого встретят, уступая в этом лишь геронтийским пиратам, с которыми у них была постоянная вражда и борьба за первенство. Некоторые кабаны атаковали прибрежные поселения, города и села. И если дракк кабанов встретит шнеку кормщика Кнута, ее немедленно атакуют, чтобы захватить груз, а команду либо скормят рыбам, либо продадут на юге как рабов. Спасаясь от возможных атак, мореходы пускались во все тяжкие. И жертвоприношение морскому богу Эйгу — один из способов обезопасить себя. Вот Кнут и принес ему в дар хлеб и кровь.
— Ничего у него не получилось, — пробормотал Каспар.
— Ты тоже это почувствовал? — Эльф понизил голос и посмотрел по сторонам.
— Я же маг.
— Бывает, Эйг не откликается на просьбу, если ему в собственной дружине не хватает воинов. Тогда он нарочно может поднять бурю и потопить корабль. Будем надеяться, что мы ему не подходим!
Однако уже к полудню эльфу пришлось убедиться в обратном. Буря разыгралась не на шутку. Шнека скакала с волны на волну, ее мотало из стороны в сторону, она то вставала на дыбы, то зарывалась носом в волны.
На весла сели все. Два помощника кормщика вместе с ним изо всех сил налегали на кормовое весло. Остались только двое впередсмотрящих, которые не должны были допустить, чтобы в бурю корабль налетел на мель или торчащий из воды камень. Ну и еще Каспар, про которого все забыли.
То есть забыли на время. Никогда не видевший бурю и раз или два читавший о ней в детстве, магри испытывал двойственное чувство: восхищение — еще бы, увидеть что-то новое! — и элементарный страх встретить смерть в морской пучине. Плавал он плохо — не было возможности тренироваться — и отнюдь не был уверен, что ручные кандалы позволят ему держаться на воде. Мысль о том, что ему придется утонуть, настолько поглотила его, что он даже вздрогнул, когда что-то ударило его в бок.
