Бой кипел уже повсюду: от кормовой надстройки до носа. Раненые падали в проходы между скамьями, заливая кровью тюки с товарами. Некоторые пытались подняться и хватались за оружие, чтобы всадить нож хотя бы в ногу врага, но большинству была уготована судьба оказаться затоптанными и истечь кровью, ибо помочь им было некому.
Как это — некому? А он-то на что?
Вколоченная в лабиринте привычка никуда не совать нос орала громким голосом, призывая остаться на месте и ждать решения своей судьбы. Но долг врача оказался сильнее. Высмотрев себе жертву из числа упавших поблизости, Каспар на четвереньках пополз к ней… И почти сразу получил сапогом в бок.
Отступавший под натиском противника фьордер не видел подобравшегося сзади магри и упал на спину, раскинув конечности, как черепаха. Кабан тут же навис над ним, чтобы добить, но в это время ему под руку попался Каспар, вскочивший, чтобы удрать.
— А-ар…
Меч начал замах, чтобы снести голову беззащитной жертве, но клинок только впустую вспорол воздух. Магри увернулся от удара так, словно у него не было костей, и, распрямляясь, врезал коленом в живот противника с такой силой, что тот согнулся пополам. Не дав кабану времени выпрямиться, Каспар машинально схватил его за шею, резко дернул и, услышав характерный хруст, оттолкнул от себя мертвое тело.
Этой короткой заминки фьордеру хватило, чтобы встать.
— Ты… ты, — только и смог выдавить он, очумело таращась на человека, только что голыми руками свернувшего чужую шею.
— Сзади.
— Что?
С быстротой молнии Каспар дернул его на себя, открыв простор для маневра, и резко выбросил вперед ногу. Носок впечатался кабану в подбородок, и тот завалился назад, да так и остался лежать на палубе, закатив глаза. Изо рта его плеснула кровь.
Каспар попятился, хватая ртом воздух. Он только что убил двух человек. Двух воинов. То есть совершил то, что, как ему вдолбили, не имел права делать. За такое самоуправство — твердили ему в лабиринте — его хорошо если изобьют до полусмерти, ибо жизнь раба ничего не стоит по сравнению с жизнью свободного человека. Конечно, все можно списать на самозащиту, тогда его всего лишь искалечат, а он должен попасть к заказчику целым и невредимым.
По счастью, вокруг все были слишком заняты, чтобы обращать внимание на то, что сделал — или не сделал — один-единственный раб. Даже тот фьордер, которого он спас от смерти, причем дважды, уже яростно рубился с кем-то, выбросив этот эпизод из головы. Каспар попятился, озираясь по сторонам и ища тихое местечко, чтобы…
Он увидел все сразу — троицу, спина к спине стоящую у самого носа. Эльф Тан, бородач Хельг и третий, Скол. Стояли они стеной, о которую разбивались все атаки кабанов. Втроем они могли продержаться довольно долго, если бы Хельг внезапно не рванул вперед, размахивая мечом и открыв незащищенные спины соратников.
— Тан!
От пронзительного, едва ли не женского вопля, казалось, все на миг застыли, и это дало Каспару необходимые секунды. Не раздумывая, он вскочил на борт шнеки, пробежал несколько шагов, оттолкнулся и, в гигантском прыжке покрыв разделяющее их расстояние, приземлился на палубу как раз за спиной у эльфа и Скола…
Оказавшись нос к носу с кабаном, который уже занес меч для удара.
Тот ничем не выдал удивления. Лишь глаза его сощурились под шлемом, когда он понял, что новый противник безоружен и к тому же щеголяет в ручных кандалах.
— Я т-тебя…
Уворачиваться Каспар не стал. Вместо этого он подался вперед, принимая удар на живот. Солнечное сплетение обожгло огнем. Послышался треск рвущейся ткани. Совсем близко оказались вытаращенные глаза кабана, меч которого отскочил от ничем не защищенного живота задохлика-раба, лишь распоров на нем одежду и не оставив на коже даже царапины. Он был до того изумлен, что так и умер — с вытаращенными от удивления глазами, получив удар кулаком в горло, между бармицей и воротом кольчуги.
Шум сражения перекрыл двухголосый рев. Два берсерка — кормщик Кнут и бородач Хельг — с двух сторон шли по шнеке, и горе было тем кабанам, которые попадались на их пути. Остальным фьордерам оставалось лишь добивать тех, кого они отбросили в стороны.
Но и среди кабанов тоже нашлись отменные бойцы, поэтому ход битвы не переломился. По-прежнему звенели мечи, гулко стучали о щиты, с той и другой стороны множились раненые и убитые. Каспара кто-то заслонил краем щита, отбивая летящую в голову сулицу.
— Спасибо, — выдохнул магри, даже не взглянув на доброхота, и поднырнул под щит. Руки действовали сами: сулица, словно живая, прыгнула в ладони, а обезоруженный противник получил удар в бок, кулем свалившись на палубу.
Припав на колено, Тан — это его щит только что мелькнул перед глазами — одним махом добил упавшего и бросил взгляд на Каспара. В следующий миг единственный глаз его расширился, рот раззявился в беззвучном крике: «Сзади!» — и магри, понимая, что опаздывает, все-таки сделал поворот.
Опять была вспышка жара в солнечном сплетении, хотя он и почувствовал удар в бок, как раз под выброшенной и пошедшей на замах левой рукой. Меч не достиг цели, отскочив, как от каменной стены, но кулак врезался точно в скулу, поелику у кабана был простой шлем, без нащечников, защищающих лицо. Кабан пошатнулся и напоролся на встречный выпад с правой стороны, пришедшийся точно в шею. Если ребро ладони перебивало сонную артерию, это почти наверняка означало смерть.
Единственный глаз Тана от удивления был готов вывалиться из орбиты.
— Меч! — крикнул он. — Возьми меч!
— Не умею, — попытался развести руками Каспар.
— Тогда ко мне за спину! Живо!
Скакнув вперед, эльф врубился в строй кабанов, работая двумя руками с одинаковой амплитудой и силой.
Каспар прижался к борту. Бой заканчивался. Спасаясь от меча и топора Кнута и Хельга, одни прыгали за борт, другие продолжали сражаться, собираясь дорого продать свою жизнь. Участь кабанов, попавших в плен, бывала ужасна настолько, что многие всерьез предпочитали утонуть. Каспар со страхом наблюдал за финалом сражения. Уцелевшие кабаны плыли к дракку; одному из них вслед метнули сулицу, и, словив ее спиной, мужчина бестолково взмахнул руками и ушел под воду. Других камнем на дно тянули намокшие поддоспешники. Какой-то парень яростно отбивался от двух фьордеров, пятясь к борту, пока не прижался к нему спиной совсем рядом с Каспаром. Да так и остался стоять, прибитый копьем к доскам обшивки, как бабочка в коллекции.
Магри машинально — помочь, облегчить страдания человека, пока не поздно! — шагнул к нему, но его оттерли локтем, а в следующий миг он услышал гортанный рев и все забыл.
Сражение закончилось для большинства фьордеров и практически для всех кабанов, из которых лишь трое или четверо еще держались на волнах, пытаясь добраться до своего дракка. Но не для Хельга. Бородач берсерк вошел во вкус и продолжал крушить все на своем пути, не замечая, что вместо врагов вокруг него уже одни друзья. Фьордеры пытались остановить разошедшегося товарища, но разлетались в стороны от его меча, как пушинки. Рванулся наперерез даже Кнут, но отступил — в таком бою один из них непременно будет убит, и не факт, что Хельг.
