— А-а-а! — взвыл пьяница, хватая искалеченную руку здоровой. — Он мне пальцы сломал!
— Ты чего?.. Ты тут чего, а?.. — зашевелились остальные, приподнимаясь из-за стола. — Ты чего пришел? Людей калечить?
— Да в вашем вонючем клоповнике людей отродясь не было, — фыркнул орк, сапогом наступив на нож и сломав лезвие. — Так, барахло полудохлое, дерьмо…
— Ты кого дерьмом назвал, выродок вонючий? — заорал один из собутыльников покалеченного. — Да я тебя…
— Брехт, не надо! — вскрикнула переодетая девчонка, но орк пошел в атаку.
Ногой свалив лавку, он ловко наподдал ее так, что она отлетела навстречу нападавшим. Пока они преодолевали неожиданное препятствие, он подхватил другую лавку, попутно опрокинув на пол тех, кто на ней сидел, и запустил ее в полет чуть ли не через весь зал.
Поднялась суматоха. На разные голоса завизжали женщины: одни яростно требовали прекратить драку, другие не менее рьяно призывали мужчин разобраться с дебоширом. Но на того и так уже лезла целая толпа — не только собутыльники того, первого, но и те, кого он лишил места для сидения. Последним на подмогу спешили энтузиасты из числа тех, до кого та лавка долетела.
Переодетая девчонка с визгом прижалась к стене, но когда ее под шумок кто-то попытался схватить, стремительно ушла от захвата и врезала обидчику кулачком в солнечное сплетение так, что тот согнулся пополам. В следующий миг в тонкой руке сверкнул боевой нож длиной с локоть, и сразу несколько человек решили, что безопаснее сначала справиться с ее безоружным приятелем, а потом добраться и до девки.
Тот крутился волчком, отбивая сыплющиеся со всех сторон удары и раздавая ответные тычки и плюхи с такой силой и скоростью, что оставалось лишь дивиться. Еще несколько человек вышли из строя с переломанными или вывихнутыми руками. Один пошел в атаку с ножом, причем со спины, но резко передумал, получив пяткой в пах. Упав к ногам девчонки с саксом и оценив длину и остроту клинка, он счел за благо притвориться потерявшим сознание. Впрочем, остальных это не остановило — наоборот, раззадорило.
В это время дверь распахнулась и на пороге появилось еще несколько человек. Но все были так поглощены дракой, что не обратили на вновь прибывших никакого внимания. А те замерли, созерцая побоище. Судя по всему, бить безоружного одиночку собирались всем скопом и до смерти — уже не за что-то конкретное, а просто потому, что остановиться было невозможно.
— Гляньте-ка, парни, — воскликнул тот, кто вошел первым, — а тут весело! Будет просто свинством пройти мимо такого праздника жизни и не присоединиться!
В следующий миг, выхватив кривую саблю, которая была не намного длиннее сакса в руках девчонки, он с истошным воплем ринулся в самую гущу схватки. Мгновенно оценив новую опасность, девчонка перестала визжать и схватилась за копье, стоящее у стенки:
— Брехт! Лови!
Тот, отмахиваясь от бокового удара, выбросил руку в сторону — и гладкое, до половины обмотанное кожей древко само прыгнуло в подставленную ладонь.
— А-а-а-а! — взлетел над толпой чей-то крик. — Уби-или-и-и!
Круг распался. Все, кто мог самостоятельно передвигаться, отпрянули в стороны от бешеного одиночки и еще трех невесть откуда взявшихся типов, вставших с ним спина к спине. Двое были вооружены длинными, с локоть, кинжалами, в руке третьего грозно покачивалась кривая абордажная сабля. Лезвие ее было окровавлено, но труп валялся именно у ног одиночки.
— Эге, — кто-то из наиболее трезвых драчунов вытаращил глаза, — а ведь это Роб Рыбка!
— И впрямь Рыбка! — Второй толкнул локтем третьего. — Ты откуда тут взялся?
— Не смог сдержаться! — весело оскалился недавно вошедший в трактир человек, поигрывая саблей. — Так велик соблазн… Кстати, а это орк!
— Че, правда? — охнула хором добрая половина нападавших.
— Нет, — огрызнулся одиночка с копьем.
Орков в Геронте можно было пересчитать по пальцам. В основном это были торговцы и ремесленники. В море никто из этих сыновей гор не ходил, разве что пассажирами при переселения на новые места. Но несмотря на мирные профессии, редкий домушник даже в Геронте рискнул бы почистить дом какого-нибудь ювелира. У всех на слуху был случай, когда трех грабителей скрутили женщина и двое малолетних ребятишек. Причем орчиха была в положении и лишь руководила действиями своих чад да потом связывала обездвиженных людей. Что уж говорить об орках-мужчинах, тем более такого роста и сложения! Кроме того, всем известно, что эти типы поодиночке не ходят, и если бы одного из них ранили или серьезно покалечили, то потом соплеменники устроили бы в «Кружке пива» настоящую резню.
— Ну что, — тот, кого назвали Робом Рыбкой, поиграл саблей, — будем продолжать или как?
— Хватит-хватит! — Сквозь толпу пробирался трактирщик. — Поразмялись — и будет! Давайте столы на место ставьте и приберите этого. — Он пнул ногой окровавленное тело. — Усадите в уголке, если жив, или выкиньте за порог! Мне тут трупы не нужны!.. Давайте-давайте, за руки, за ноги — и вперед! С кем он хоть пришел-то? Забирайте своего!.. А ты чего встал, Рыбка? Думаешь, я тебе опять бесплатно налью, если поможешь кровь на полу подтереть?
— Заставляют усталого человека заниматься тяжелым физическим трудом! — сокрушенно вздохнул Рыбка и, сунув саблю за пояс, одним движением руки перевернул стол, возвращая его в нормальное положение. Потом ногой проделал то же с ближайшей лавкой и подмигнул трактирщику: — А платить за меня есть кому!.. Вон он и заплатит!
Его палец, украшенный перстнем, который сам по себе мог служить оплатой не только ужина, но и мягкой постели с услугами живой грелки в придачу, ткнулся прямо в грудь орка.
Трактир опять нехорошо затих. Одни схватились за ножи, другие обратили страдальческие взгляды на окна и двери: успеют ли добежать? Но орк только сверху вниз смерил взглядом стоявшего перед ним разодетого худощавого жилистого мужчину, на загорелом, гладко выбритом лице которого нагло сверкали ярко-голубые глаза. Потом протянул руку, двумя пальцами ловко стянул с указующего перста перстень и швырнул его трактирщику.
— Этого хватит?
Наступило гробовое молчание. Кто-то из тех, кто сел, поспешил притвориться мертвым. Сам трактирщик побелел, уставившись на ладонь так, словно увидел отрезанный палец своего взятого в заложники ребенка.
— Ты… ты…
В ответ раздался веселый хохот. Роб Рыбка едва не согнулся пополам и с чувством хлопнул орка по плечу:
— Люблю наглых! Хозяин, чего встал? Этого хватит, спрашивают?
— А-а-ага, — кивнул тот, пятясь, и исчез за барной стойкой с такой скоростью, которая удивила даже завсегдатаев. Быстрее он, помнится, не бегал даже от облавы на торговцев краденым.
— Давай сядем, — Рыбка первым плюхнулся на скамью и кивнул орку. — Выпьем, о делах наших скорбных поболтаем… Этот перстень я уже отчаялся снять! — чуть понизив голос, просветил он нового знакомца. — Застрял он, понимаешь? Уж думал, придется пилить!.. А ты его… — он фыркнул, качнув головой, — двумя пальцами…
