«Лодочка» остановилась, мягко ткнувшись в причал. Капитан и помощник легко перескочили на него и помогли перебраться Каспару. Вслед за ними сошли и почти все воины. На борту остались лишь трое: маг, кок и часовой.
На причале их ждали крытые носилки. Не говоря ни слова, Шайрьеф откинул полог, предлагая магри и эльфу забраться внутрь.
— Прибыли! Выбирайся живее!
Тан выпрыгнул первым, подождал, пока неловко, из-за кандалов, к нему не присоединится Каспар.
Перед ними навытяжку замерли десять воинов-альпов, своими широкими плечами загораживая громаду дворца, который вонзался в небо точно такими же шпилями, как и остальные, отличаясь лишь цветом: стены его искрились и переливались всеми оттенками зеленого. Обнаженное оружие и холодные взгляды раскосых глаз стоявших двойным рядом воинов не обещали ничего хорошего, тем более что Шайрьефа среди них не было. Двое тут же сделали шаг к Таннелору, решительно забирая лук, колчан со стрелами и меч.
— Э-эй, это еще зачем? — попытался сопротивляться тот.
— Так принято, — произнес мелодичный голос, обладателем которого оказался миловидный юноша, больше похожий на переодетую девушку. Наряд его представлял собой какой-то балахон, обшитый по краям мехом и украшенный всякими ленточками и бисерной бахромой. — Закон один для всех, — улыбнулся женоподобный юноша и одарил Тана многообещающим взглядом. — Но вы как сопровождающее лицо можете оставить себе нож… Следуйте за мной!
Он сделал знак рукой. В тот же миг высоченные альпы расступились так слаженно, словно были не живыми существами, а гомункулами, подчиняющимися магическому приказу. Они образовали коридор, по которому Каспар и Тан вслед за провожатым проследовали во дворец.
Каспар еще никогда, даже на картинах, не видел такой роскоши и всю дорогу вертел головой. Он пытался запечатлеть в памяти витые колонны, такие изящные и хрупкие, что казались стеклянными, многочисленные витражи, узорную лепнину на потолке и стенах, барельефы, выкрашенные цветными переливающимися красками, мозаику на полах и широкие лестницы с ажурными перилами, которые словно висели в пустоте, выгибаясь вопреки всем законам природы.
Несколько раз им встретились другие альпы. Мужчины практически все носили такие же балахоны, как их проводник, и отличались не просто миловидной, но какой-то смазливой внешностью. Наряды женщин были куда как откровеннее. Создавалось впечатление, что альпийки нарочно демонстрируют свои прелести. Но в то же время ни одна не обратила лишнего внимания на группу мужчин, а если женские взгляды и задерживались на них, то из-за Каспара, вернее, из-за кандалов. Одна из девушек вообще остановилась и, растянув губы в мечтательной улыбке, послала Каспару воздушный поцелуй.
Пройдя залами и галереями, проводник свернул в путаницу узких полутемных ходов, которые извивались, как следы огромных червей. Здесь стены, словно нарочно, были практически лишены каких бы то ни было украшений, лепнины и росписи. Нечего было и думать запомнить выход из этого лабиринта: на первые двести шагов пришлось двенадцать поворотов. Каспар сбился со счета, когда проводник широким жестом распахнул какую-то дверь:
— Он здесь!
— Давай, — произнес спокойный голос.
Сердце пропустило один удар. Каспар понял, что сейчас увидит того, по чьей прихоти попал сюда.
Проводник и воины остались снаружи, и Каспар с Таном вдвоем переступили порог просторной, залитой светом из больших окон комнаты. В центре стояло несколько кресел и маленький столик, которые и составляли всю обстановку. В одном из кресел, вытянув ноги, сидел молодой еще (по крайней мере, на вид) альп. Темная, как у всех альпов, кожа, сине-зеленые холодные глаза, светлые, слегка вьющиеся длинные волосы. Внешне он ничем не отличался от остальных, но…
Пройдя несколько шагов вперед, Каспар внезапно остановился и быстро обернулся через плечо на оставшихся за порогом конвоиров. Да! Сидевший в кресле мужчина действительно ничем не отличался, но лишь от воинов-альпов. По сравнению с юношей в балахоне он был мужественным. Резкие строгие черты лица, волевой подбородок. Его обтягивающее одеяние подчеркивало великолепно развитые мускулы. Каспар невольно скользнул взглядом сверху донизу — от кончиков заостренных ушей до сапог, отметив про себя, что альп не просто безупречно сложен, — он еще и прекрасный образец силы, здоровья, мужественности.
Неожиданно их взгляды встретились, и во вспыхнувших весенней буйной зеленью зрачках магри заметил холод. И поспешил опустить глаза.
— Этот? — Вопрос был адресован Таннелору.
— Э-э… да, — ответил эльф.
— Великолепно, — Мужчина плавно перетек в вертикальное положение и обошел Каспара вокруг, двигаясь с завораживающей грацией хищника. — Прекрасно. То что нужно. Как зовут? — задал он вопрос, при этом слегка хлопнув магри по плечу, словно коня по крупу.
— Каспар, — ответил врач и заслужил еще один шлепок, на этот раз болезненнее.
— Мне говорили, что он отлично вышколен, — скривился мужчина. — А я получаю неотесанного дурня, который не знает элементарных вещей!
Тан скрипнул зубами, явно намереваясь ответить, но Каспар решил не обострять ситуацию с первых минут. Звякнув кандалами, он опустился на колени, протягивая вперед скованные руки:
— Господин, — промолвил он, не поднимая глаз, — простите вашего раба или накажите. Я… забылся…
— Ладно. Поднимайся и садись, — послышался спокойный голос. — И вы тоже, лэд…
— Тан, — представился эльф.
— Мы с вами, кажется, родичи? Вы из этих… как их… ушедших?
— Да.
— Можете звать меня лэдом Ретьорфом. Для тебя, — короткий взгляд в сторону магри, — я просто господин.
— Да, господин.
Оба гостя разместились в креслах, стоявших рядом. Лэд несколько раз хлопнул в ладоши, и из боковой двери вышел слуга, точно такой же смазливый юноша в бесформенном балахоне, как я их проводник.
— Вина, — распорядился лэд.
— Должен вам заметить, лэд Ретьорф, — промолвил одноглазый эльф, — что Каспар два года был моим братом по оружию и…
— Знаю. На Ледяных Островах? Я это учту.
— И там он никоим образом не был рабом. Кандалы на него надели здесь в соответствии с вашим законом о том, что…
— Я знаю наши законы, — поморщился лэд.
Слуга принес прозрачный кувшин с какой-то темной жидкостью и два бокала, тут же их наполнил и поставил кувшин на столик.
— Сначала ему!
Каспар даже вздрогнул от неожиданности: знатный альп протягивал ему бокал.
— Попробуй, — распорядился он. — Вдруг вино отравлено?
Смотрел он при этом на принесшего напиток слугу, и выражение его лица было таким, что Каспар не стал спорить. Не зная, каким должно быть вино, он сперва понюхал его, потом внимательно посмотрел на свет, затем осторожно пригубил, пробуя самым кончиком языка, и уже в конце накрыл бокал ладонью, сосредотачиваясь.
