«Вернее, — поправил он свою мать, — не столько правящее Гнездо, сколько Ойральту, ведь именно она наследница власти. И до сих пор, несмотря ни на что, она — последняя женщина, которой он мог бы причинить зло».
— И если я начну действовать, чего доброго, выдаст наши планы, — как ни в чем не бывало продолжала Владычица. — Он, между прочим, даже считает, что сам может стать Владыкой Гнезда! Он, мужчина! Как, интересно, он будет рожать? И будет ли он уверен, что дети, которых принесет ему его женщина, на самом деле зачаты от него?
Она фыркнула, и Ретьорф, хотя внутри у него все сжималось от недоброго предчувствия, не мог не оценить справедливость этих слов. Отец Мьюнесс, второй супруг лэды Хильнесс, долгое время считал Ретьорфа своим первенцем. До тех пор пока нос к носу случайно не столкнулся с юным Шайрьефом и его отцом.
— Но зачем вы рассказываете все это мне? — спросил он, уже зная ответ, но продолжая на что-то надеяться.
— Ты прав. — Владычица Гнезда правильно поняла намек. — Мьюнесс!
Дверь распахнулась мгновенно. Девушка с огненным бичом в одной руке и с мечом в другой стояла на пороге, и по ее лицу было видно, что она давно уже подслушивала и ждала призыва матери.
— Возьми его, — спокойно распорядилась лэда Хильнесс. — Он нам больше не нужен. Он слишком много знает.
На губах девушки расцвела хищная улыбка. Огненный бич слабо шевельнулся в ее руке, словно голодная змея, почуявшая добычу. Ретьорф попятился. Он понял, что сестричка не простила магри, осмелившегося увернуться от ее удара.
Волна горячего воздуха заставила его шарахнуться в сторону за миг до того, как выпущенное его матерью в спину заклинание достигло цели. В ту же секунду бич взвился в воздух. Ретьорф прыгнул, пытаясь увернуться одновременно от матери и от сестры. Огненный бич распорол воздух практически над его головой. Машинально он вскинул левую руку, делая отмашку, — так его учили наставники, тренируя слабые магические способности. От кисти до локтя и дальше разлилось тепло, и огненный бич, устремившийся к нему, вдруг зашипел, как упавший в воду уголек, и…
Погас!
— Что за…
Мьюнесс ошарашенно смотрела на свою ладонь, в которой только что был бич. Потом подняла глаза на стоявшего напротив магри.
— Т-ты… Как ты это сделал?
Ретьорф попятился. Кто бы ему самому сказал, как это получилось? Что он еще может? Он все еще практически безоружен, а у Мьюнесс есть и другие штучки, кроме бича. И то, как она внезапно отвела в сторону руку, сказало ему о многом. Торопясь не дать сестре шанс использовать прием боевой магии, он метнулся ей наперерез, хватая маленький столик. Посыпались кувшин и фрукты с блюда, когда он изо всех сил шарахнул столиком по невидимому упругому щиту, поднятому сестрой. Тот разлетелся снопом золотых брызг, а Мьюнесс отбросило в сторону. При этом проход к двери освободился, и Ретьорф не замедлил этим воспользоваться.
Уже добежав до порога, он краем глаза заметил еще один взблеск — на сей раз стали, а не магии — и сделал рывок…
Но тут тело подвело его. Внезапная слабость сковала ноги, и он мешком рухнул на пол.
В город пришлось пробираться окольными путями: на дороге, по которой Тан несколько дней шел совершенно свободно, обнаружился патруль из двух дюжин воинов и пары магов. Брехт презрительно скривился — мол, чего там тех воинов! — но бывший фьордер решил не рисковать.
— Нам надо быть осторожными, — сказал Тан, — просто так воинов из казарм никто не выгоняет!
Его неожиданно поддержал и Шайрьеф. Капитана развязали, но оружие и верхнюю одежду не вернули, да он и не настаивал.
— Вы чужеземцы, — промолвил он, обращаясь в первую очередь к орку. — Вам не стоит привлекать к себе внимание. Тем более если Ретьорф в опасности.
По дороге он успел кое-что рассказать о положении вещей и странных отношениях альпов между собой, так что никто не стал с ним спорить.
— Надо действовать как можно быстрее, — сказал он. — Если угодно, я готов провести вас окольными путями.
Удобного момента пришлось ждать до ночи. Мрак окутал северный город буквально на пару часов — в это время года ночи становились совсем короткими, но Ийеллилор не успокоился. Повсюду горели факелы, ворота многих особняков охранялись воинами. Счастье еще, что на группу никто не обратил внимания: темнота надежно скрыла их от постороннего глаза.
Гнездо Изумрудного Льда располагалось ближе к северной оконечности города, и пробираться пришлось задворками. Здесь Шайрьеф выдвинулся вперед, уверенно сворачивая к огромному парку.
— Господин, — он опять обратился только к орку, — если позволите, я проведу вас тайным ходом. О нем знают только двое — я и Ретьорф.
— Он что, любитель тайком ускользать из дворца? — усмехнулся орк.
— Нет. — По лицу капитана было видно, что такая возможность до сих пор не приходила ему в голову. — Просто, когда меня хотели убить, именно там Ретьорф меня прятал несколько дней…
— Ты действительно важная птица, — вынес вердикт Брехт.
— Нет, — пожал плечами капитан, — просто имел несчастье родиться от одного отца с Ретьорфом. А его отчим, ну, тот, кто официально считался его отцом, этого не простил. Покарать неверную супругу он не имел права и обрушил свой гнев на меня и моего отца. Отец погиб, закрыв меня собой, но успел шепнуть, что здесь я найду помощь и защиту — у своего брата… Отчима Ретьорфа потом покарали — выслали на необитаемый остров к другим преступникам, его Гнездо выплатило огромную компенсацию моей матери, матери Ретьорфа и Гнезду, откуда был родом мой отец.
Брехт не стал переспрашивать: подробности жизни альпов его не интересовали.
Тайный ход представлял собой узкую тропу в густых зарослях на склоне. Пробираться пришлось с осторожностью. Шайрьеф шагал впереди, за ним — Брехт, готовый при малейшем подозрении всадить в спину капитана нож. Эльфы и люди двигались следом. Все, даже Тан, держались настороженно, ожидая подвоха.
Однако его не последовало. Продравшись сквозь заросли, они вышли к подножию огромного замка. Его фасад был залит огнями, было видно оцепление из воинов, слышались негромкие, но четкие команды разводящих, но здесь, со стороны парка, царила почти полная темнота… Только несколько окон наверху давали свет, да и короткая северная ночь подходила к концу.
— Вон там, — Шайрьеф указал вверх, — где не горит свет, там покои Ретьорфа. Я думаю, нам стоит пробраться именно туда. Я беспокоюсь за него.
Капитан был искренне привязан к сводному брату. Тан рассказал ему о странном приказе «магри», о болезни знатного альпа, и тот переживал, мучительно раздумывая, что могло произойти за время его отсутствия.
Смерив глазом расстояние до окон, Льор выступил вперед с легкой улыбкой. Ему вручили веревку, и юноша проворной белкой полез по стене, цепляясь за камни пальцами рук и босых ног так легко, словно его родители были гекконами.
[14]
Не прошло и нескольких минут, как сверху упал, разматываясь кольцами, конец веревки:
