Глядя на светлое пятно отдушины в потолке и одной рукой обнимая прильнувшую к нему женщину, Брехт рассеянно слушал ее, строя свои планы на будущее.
— Сомневаюсь, что они пойдут за мной! — промолвил он в ответ на слова Жази. — Я чужак. Наши народы в родстве между собой, но это родство настолько дальнее, что даже внешне мы мало похожи.
— Да, за тобой степь может и не встать, — соглашаясь, кивнула женщина, — но если ты дашь мне ребенка, он сумеет объединить кланы! Дай мне сына! Позволь зачать от тебя дитя!
Она протянула руку, касаясь его тела — сперва груди, проведя пальцем по твердым горошинам сосков, потом ниже, но такому же твердому животу и дальше, к чреслам.
— Позволяю, — проворчал Брехт, чувствуя, что опять готов к соитию, — каждую ночь позволяю! А ты ненасытна!..
— Я слишком долго ждала, — Жази ласкала его все смелее. — Слишком долго была одна. И я хочу наверстать упущенное!.. Иди ко мне, мой повелитель!
— Нет, — молодой орк подтянул ее ближе, — ты иди ко мне! — И сильным плавным рывком опрокинул ее на спину, устраиваясь сверху.
Так проходили ночи. Днями же Брехт не сидел ни минуты. Он то бродил по стойбищу, знакомясь с бытом кочевников и по мере сил совершенствуя знание языка. То учился ездить на быках — ибо для его новых союзников, черных орков, кощунством считалось сесть верхом на настоящего тулпара.
Кстати, обе лошади прибежали в стойбище на другой день после того, как Жази объявила, что берет чужеземца в любовники. Они смирно стояли в окружении восторженной толпы и косили из-под челок хитрыми глазами. Когда Брехт подошел, чалый жеребец бросил на него многозначительный взгляд, а соловая кобылка потупилась с видом пай-девочки, впервые в жизни не ночевавшей дома.
— Поздравляю. — Молодой орк ткнул кулаком в бок жеребца и кивнул на кобылку: — Она хоть ничего… ну… в этом деле?
«Фр-р-р-р!» — Чалый гордо вскинул голову.
— Понятно, — Брехт потрепал его по гриве, — настоящий мужчина не хвастается своими победами!
Тулпары считались священными полумифическими животными, и Говорящий-с-Духами окончательно уверился сам и однозначно дал понять всем, что появление чужеземцев — знамение в высшей степени благоприятное, что они посланы самими богами. И что именно Алой Орде суждено стать центром, вокруг которого объединятся кочевые кланы черных орков. В ожидании этого счастливого события животных окружили таким почетом, что Брехт не сомневался: жеребец и кобыла надежно пристроены, что бы с ним самим ни случилось. Он так и не полюбил верховую езду и на быках скакал по степи исключительно потому, что для кочевника считалось неприличным не уметь держаться в седле.
Когда же ноги и задница начинали ныть, отбитые об жесткие бычьи бока, он брал талгат и занимался с Льором фехтованием. Юноша оказался способным учеником. Он прекрасно владел своим телом и схватывал все приемы на лету. Тяжелый талгат Брехта, правда, ему скорее мешал, чем помогал. Дело пошло значительно быстрее, когда юноша взял шассы. Конечно, они были сделаны под черных орков, превосходящих юного эльфа ростом и массой, но, когда по просьбе Брехта изготовили два легких и тонких клинка, по росту и весу Льора, дела у юноши пошли в гору. От каждой похвалы Брехта он буквально расцветал и готов был тренироваться день и ночь, чтобы заслужить его улыбку.
Идиллия закончилась два месяца спустя, в начале зимы, когда стали прибывать первые воины для большого набега на человеческие поселения. Из города на взмыленном быке вернулся посланный туда накануне гонец. Он привез известие: в окрестностях завелся настоящий дракон.
Сорка растянулась на камнях, нежась в лучах неяркого солнца, и осторожно поковыряла когтем в зубах. После сытного обеда клонило в сон, но она знала, что не должна смыкать веки хотя бы до заката. Времени оставалось не так уж и много — солнце сильно сместилось к западу, — так что можно и потерпеть.
А вообще-то жизнь налаживалась. Мстя за свое пленение, девушка так зашугала местное население, что черные орки боялись отъехать от города, если видели в небе серебряного дракона, — не то чтобы пойти на него войной! А всего-то и делов: несколько раз промчаться над крышами мазанок на бреющем полете и сцапать парочку коров. Скотину Сорка потом роняла — она не дура, туда-сюда эдакую тяжесть таскать! — а вот коз и овец уносила регулярно, раз в три-четыре дня. Это неправда, что, наевшись, драконы могут спать месяцами. Они могут есть настолько часто, насколько позволяет наличие еды, хоть каждый день. Просто они легче других зверей переносят длительные голодовки. И сейчас Сорка наедалась про запас. Она твердо решила, что, когда погода изменится к лучшему, полетит искать Брехта.
Молодого орка девушка не чувствовала уже некоторое время, и это ее беспокоило. Они перестали обмениваться мыслями, она больше не могла ощутить приступ печали или радости — отголоски эмоций Брехта. Она осталась совсем одна — и это ее пугало. С Брехтом что-то случилось, иначе он бы отозвался на ее призыв.
Тоскуя, Сорка пристрастилась вечерами петь, сидя на вершине своего «дома». Запрокинув голову в небо, она ревела во всю силу легких, распевая песни собственного сочинения. Это еще больше пугало ее невольных соседей. Не раз и не два девушка наблюдала, как черные орки сломя голову удирают, заслышав ее вокал.
— Дурачье необразованное! — кричала им вслед девушка. — Да что вы в искусстве-то понимаете?
Но кричала она, как и пела, будучи драконом, так что ее рев оставался без ответа.
Все это время девушка пребывала в облике дракона, и не потому, что забыла, как превратиться обратно. Просто она понимала, что так у нее меньше врагов и больше шансов жить спокойно. Да и смутная тоска по Брехту именно в этом облике переносилась легче.
Устроившись поудобнее, Сорка в который раз окинула взглядом горизонт. Окружающий пейзаж успел ей порядком надоесть: голая равнина, выжженная трава, город и парочка каменных холмов на горизонте. Как-то оживляли его несколько кустиков и деревца, растущие возле вырытого рядом с городом колодца, да время от времени проносящиеся вдалеке стада газелей и других степных животных. Конечно, на них можно охотиться, но куда проще гоняться за неповоротливыми домашними животными, которые к тому же настолько полагаются на хозяев, что совсем не думают об опасности.
Вдалеке показалось облако пыли, и Сорка подняла голову, всматриваясь. Еще один табун. И какой огромный! Наверное, это дикие степные быки — уж больно их много, да и бегут не так быстро, как легконогие газели. А вот что они делают так близко к человеческому жилью? Тут же домашний скот кочевников всю траву вытоптал чуть ли не до корней! Или у них пора осенней миграции и они идут напролом, подчиняясь инстинкту?
Шальная мысль мелькнула в голове девушки — вспугнуть стадо быков и заставить их помчаться прямо на город. За земляной вал им, конечно, не перебраться, да и во рву многие переломают себе ноги, но зато затопчут мазанки, что выстроены за ограждением, и здорово напугают тех кочевников, кто в них живет.
