Детям до шестнадцати лет читать запрещается. К большому
сожалению автора, многие описанные преступления, как и имена преступников,
соответствуют действительности.
Глава 1
Он приезжал в Баку, чтобы побыть в полном одиночестве.
Отключал телефон, не смотрел телевизор, не получал газет. Его окружали только
безмолвие и книги, которые заменяли многих друзей. Единственной связью с
внешним миром был лишь водитель, привозивший еду, да мобильный телефон, номер
которого знал Джил в Италии и Эдгар Вейдеманис в Москве. Только эти два
человека могли найти его в случае необходимости. Дронго наслаждался тишиной и
покоем, читал книги и однажды с удивлением обнаружил, что забыл побриться и что
не выходил из дома вот уже трое суток.
В Москве такое было бы невозможно, в Риме тоже. В Москве на
него обычно наваливалось множество дел и его находили по всякому поводу и без
повода. Но в Баку удавалось побыть в одиночестве, не привлекая излишнего
внимания. Однако долго пребывать в блаженном состоянии «нирваны» и тут не позволили.
В тот самый день, когда он недовольно провел рукой по лицу, уколовшись щетиной,
зазвонил мобильный аппарат. Дронго поднял его, уже понимая, что это Вейдеманис.
Джил обычно звонила по вечерам, зная, что в этот момент он либо сидит в своем
кабинете перед компьютером, либо читает книгу. В три часа дня мог позвонить
только Эдгар.
— Слушаю, — сказал Дронго.
— Здравствуй, — он узнал характерный приглушенный
голос Вейдеманиса, — тебя срочно ищут представители Интерпола.
— Ну и пусть ищут, — меланхолично ответил Дронго.
Он как раз закончил читать роман Мишеля Уэльбека «Платформа» и был под
впечатлением прочитанного.
— Похоже, у них важное дело. Звонят по всем телефонам…
— Скажи, что у меня депрессия, — пробормотал
Дронго, — мне не очень хочется с кем-либо встречаться.
— Ты не знаешь, кто приехал в Москву, — несколько
возбужденно произнес обычно спокойный Эдгар, — твой большой друг комиссар
Дезире Брюлей из Парижа.
— Брюлей? — удивился Дронго. — Сам прилетел в
Москву?
— Да. И не один. С ним еще двое представителей
Интерпола и частный детектив из Лондона. Догадываешься, кто именно?
— Если скажешь, что Доул, я тебе не поверю, —
пробормотал Дронго.
— Представь, именно он. Все они остановились в отеле
«Националь» и настойчиво разыскивают тебя. Все четверо. Теперь понимаешь,
почему я тебе звоню?
Дезире Брюлей и Мишель Доул были не просто его друзьями. Они
были его наставниками и строгими учителями. Оба старше Дронго лет на тридцать,
они считались лучшими профессионалами в Европе. И уж если оба эти старика
приехали за ним в Москву, значит, дело, которым они занимаются, не просто
исключительно важное, а не терпящее отлагательств.
— Случилось что-то чрезвычайное?
— Я тоже так подумал, но они ничего не говорят. Только
сообщили, что им срочно нужен ты.
— Можешь дать мне телефон этого отеля? —
поинтересовался Дронго, уже заметно волнуясь.
— Я тебе его уже приготовил, — ответил всегда
предусмотрительный Вейдеманис. — Записывай: 258-70-00. Не забудь набрать
семерку и ноль девяносто пять.
— Ну, это я еще помню.
Дронго отключил мобильник, не записав номера телефона. Пока
память редко его подводила — он помнил огромное количество номеров, которые
когда-либо слышал, включая шестнадцатизначные номера своих кредитных карточек.
Дронго набрал номер отеля «Националь» и попросил дежурного оператора гостиницы
связать его с номером господина Доула или месье Брюлея. И через секунду он
услышал голос Мишеля Доула.
— Добрый день, — поздоровался Дронго. Еще минуту
назад он не хотел ни с кем разговаривать, но этим людям не мог не перезвонить.
И не только потому, что они приехали в Москву. Он уже понял, что произошло
нечто абсолютно непредсказуемое.
— Здравствуйте, я рад вас слышать. Можете себе
представить, что мы с комиссаром выиграли бутылку виски у наших коллег из
Интерпола благодаря вашему звонку.
— На что поспорили?
— На вас, — рассмеялся Доул, — мы с
комиссаром были уверены, что вы перезвоните нам, как только узнаете, что мы
прилетели в Москву, а наши коллеги считали, что вас нужно разыскивать через
национальные отделения Интерпола.
— Мне только что позвонил Эдгар.
— Знаю. Наш друг комиссар Брюлей нашел его пять минут
назад. Он был уверен, что Вейдеманису известно, как вас найти. Мы засекли
время, и вот вы перезвонили ровно через пять минут.
— Я рад вас слышать, — признался Дронго.
— Так рады, что давно не звонили ни ему и ни мне?
Учитывая разницу в возрасте, мне казалось, что вы должны были бы проявлять
большее внимание к таким старикам, как мы.
— Мне неудобно вас беспокоить, — выдавил
Дронго. — Комиссара Брюлея я видел в прошлом году в Алгарве, в Португалии.
— Я об этом читал в наших газетах. Все европейские
газеты написали об аресте убийцы, которого вы с ним нашли. Подождите, комиссар
Брюлей у меня в номере. Так вот, он возражает против такой формулировки, говорит,
что убийцу сумели вычислить именно вы.
— Он, как всегда, скромничает. Без его помощи я ничего
не сделал бы…
— Если комиссар Брюлей считает, что убийцу нашли вы,
значит, все так и было, — перебил его Доул. — Вы хотите о чем-то меня
спросить?
— Да, — отозвался Дронго. — Мне не хочется
признаваться, что я предполагаю самое худшее. Скажите, у меня есть время? Или
мне нужно ехать в аэропорт прямо сейчас?
Доул молчал ровно две секунды. И оба правильно оценили
возникшую паузу.
— Рад, что вы все поняли, — проговорил наконец
Доул. — Я на вашем месте выехал бы в аэропорт прямо сейчас. И первым же
рейсом вылетел в Москву. Прямо сейчас, — настоятельно повторил он.
— Настолько все плохо? — Дронго постарался задать
вопрос спокойно, но дрогнувший голос, кажется, его выдал.
— Я не люблю пугать, но положение слишком серьезное…
— Да уж, если вы вдвоем приехали за мной, похоже,
случай почти безнадежный. Что случилось? — И, не дожидаясь ответа, все же
решился произнести самое страшное: — Что-нибудь с Джил? Я еще не говорил с ней
сегодня…
— Лучше не звоните ей, — вдруг сказал Доул.
— Господи, — пробормотал Дронго, — только
этого не хватало! Что-то случилось с ней? Или с детьми?
После рождения второго ребенка Дронго был просто обязан
переехать в Италию, чтобы жить вместе с ними. Но проклятая привычка к
одиночеству, его ненужная известность и способности аналитика, известные всей
Европе, требовали только прежнего образа жизни. Он считал, что не имеет права
подставлять свою семью, занимаясь делом, которое ему нравится. Кроме того, это
было единственное дело, которое позволяло ему оставаться независимым и
зарабатывать деньги, чтобы не сидеть на шее у Джил. Своеобразное сочетание в
Дронго западного и восточного человека еще раз ярко проявилось в этом
положении. С одной стороны, ему был присущ западный рационализм, с другой —
восточная иррациональность. Именно умение выстраивать логические схемы
одновременно со способностями мистического предчувствия не раз спасали ему
жизнь. В нем удивительно уживались склонность западного человека к свободе и
черты восточного деспотизма самостоятельного мужчины.
