— Может, у него есть осведомитель в полиции? —
предположил Дронго. — Или в самом Интерполе? Может, поэтому он такой
неуязвимый и хорошо осведомленный?
— Мы сейчас проверяем и эту версию, — сообщил
Брюлей. — А вы уходите оттуда. Немедленно уходите. И еще. Утром звонил
Доул из Кельна. У него уже есть список из пяти англичан, которые были в тот
вечер в городе. Сейчас проверяют всех пятерых. Уходите из ресторана,
Дронго. — И Брюлей отключился.
— Что-нибудь случилось? — забеспокоилась Луиза.
— В Кельне Доул вышел на нескольких подозреваемых.
Сейчас их всех проверяют.
Она улыбнулась.
— Наш обед останется приятным воспоминанием.
— Не совсем. — Дронго подозвал к себе официанта и
попросил счет.
— Но вы еще не ели горячего, — возразил удивленный
официант.
— Мы передумали, — пояснил Дронго.
— Все настолько серьезно? — спросила Луиза.
— Да. Он знает, что мы приехали в Рим. Похоже, ему
вообще известно гораздо больше, чем мы думали.
— Откуда он может это знать?
— Неизвестно. Но нам лучше уйти. Брюлей попросил нас
вернуться домой. Извините, что так получилось. Надеюсь, мы с вами еще
пообедаем.
— Он появился раньше, — прикусила губу Луиза.
— И даже успел отправить письмо из Рима, сообщив, что
он здесь и знает, что мы тоже здесь.
— О вашем визите никто не писал. Значит…
— Значит, он может быть полицейским. Или следователем.
Или сотрудником Интерпола, что объясняет и его повышенную мобильность, и его
знание Европы, и его успешные действия в Гавре, в Оденсе. Сотрудник Интерпола
не вызывает подозрений у сотрудников национальных полиций. А многие из них
никогда не видели подлинных удостоверений сотрудников Интерпола.
Официант принес счет.
— Может, завернуть равиоли и тортеллини, чтобы вы могли
забрать их домой? — предложил он.
— Заворачивайте, — согласился Дронго. —
Говорят, ваш ресторан — один из лучших в Риме.
— Это верно, синьор, — обрадовался официант.
Он получил хорошие чаевые и потому старался угодить клиенту.
Повернувшись, официант побежал на кухню. Двое сотрудников полиции, сидевшие за
соседним столиком, уже поднялись, ожидая, когда из ресторана выйдут Дронго и
его спутница. Официант принес пакет и, улыбаясь, протянул его Луизе.
— Нет, — опередил ее Дронго, принимая
пакет, — лучше я возьму его сам.
Она удивленно взглянула на него, но ничего не сказала. Когда
Луиза получала в гардеробе свой плащ, Дронго опять неожиданно шагнул вперед,
быстро ощупал плащ и вдруг, повернувшись к ней, спросил:
— У вас в кармане книга?
— Никакой книги у меня нет, — удивилась она.
— Ложитесь! — Дронго толкнул ее на пол и, отбросив
плащ в сторону, упал на женщину.
Замершие рядом сотрудники полиции недоуменно смотрели на
них, не понимая, что происходит. Луиза осторожно подняла голову.
— Кажется, я разбила колено, — тихо пожаловалась
она.
Ее волосы пахли лавандой. У нее было сильное тренированное
тело. Дронго сжимал руками ее голову, пытаясь защитить от возможного взрыва.
Наконец он медленно поднялся.
— Извините. Но у вас в плаще был какой-то
предмет, — пояснил Дронго, помогая подняться Луизе. И тут с сожалением
заметил, что пакет с равиоли и тортеллини порвался, а на плече его спутницы
появилось большое жирное пятно.
— В следующий раз предупреждайте, перед тем как будете
толкать меня на пол, — попросила она. — У меня в плаще не книга, а
моя записная книжка. Наверное, она довольно объемная для офицера полиции, но
мне приходится записывать туда массу нужных сведений.
— Простите меня, — еще раз попросил Дронго, —
этот тип с его жертвами может свести с ума кого угодно. А еще я посадил вам
жирное пятно на платье.
— Вы испортили мое выходное платье, — ровным
голосом произнесла она.
Стоявшая за их спиной сотрудница полиции громко фыркнула.
Она была среднего роста, с большим нависшим над верхней губой носом и немного
выпученными глазами. Скорее всего эта женщина сознавала, что ее не привлекли бы
в качестве подходящего «объекта вожделения» маньяка ни при каких
обстоятельствах. Поэтому ей так не нравилась ситуация вообще и Дронго в
частности. Но еще большую неприязнь она испытывала к симпатичной Луизе Фелачи,
ставшей звездой глянцевых журналов.
— Ему просто хотелось на ней полежать, — громко
заявила она по-итальянски, обращаясь к своему коллеге. Откуда ей было знать,
что Дронго понимает итальянский язык.
Луиза, услышав сказанное, чуть прихрамывая подошла и подняла
свой плащ, достала записную книжку в твердом переплете и показала ее Дронго.
— Мне пора на пенсию, — растерянно произнес
он. — Но я считаю, что в таких случаях лучше перестраховаться.
— Не огорчайтесь, — подбодрила его Луиза. — Я
представляю, что вы чувствуете. Не нужно так расстраиваться. И мое колено уже
почти не болит. А платье я сдам в чистку. Из-за таких мелочей не стоит
переживать.
— Он в городе, — напомнил Дронго, — поэтому я
так и испугался. Мне кажется, он где-то рядом. Боюсь, я уже не подхожу на роль
вашего кавалера. И в силу моего возраста, и в силу моих возможностей.
Они вышли из ресторана в сопровождении офицеров полиции.
Дронго наклонился к своей спутнице и тихо произнес:
— Я вдруг подумал, что ваша коллега права. Возможно, я
всего лишь хотел до вас дотронуться.
— Вы могли бы сделать это в другой обстановке, —
усмехнулась Луиза, — и я не стала бы возражать. Только не пачкайте в
следующий раз мое платье. Я ведь не Моника Левински, чтобы сохранять на нем
пятна. И не говорите про свой возраст. Он у вас самый подходящий.
Глава 7
Охрану было решено удвоить. Террачини и Брюлей начали
негласную проверку всех сотрудников полиции, которые могли знать о приезде
группы экспертов. Напряжение нарастало с каждым часом. Вечером задержали группу
подростков, попытавшихся ограбить молодую женщину, вышедшую на прогулку. Ночью
полиция арестовала одного англичанина, выехавшего на виа Тибуртина и едва не
врезавшегося в стоящую машину. Водитель оказался в такой стадии алкогольного
опьянения, что его пришлось проводить в отель и уложить на кровать, чтобы он
проспался. При этом у него отобрали водительские права и выписали ему
колоссальный штраф за вождение транспортного средства в пьяном виде.
Дронго приехал к Террачини, когда на часах было около
двенадцати. Оба комиссара сидели за столом с опухшими от бессонницы лицами и
воспаленными, красными глазами. Когда Дронго вошел в кабинет, один комиссар
устало кивнул ему в знак приветствия, другой мрачно наклонил голову.
