Дронго с невольным уважением посмотрел на комиссара. Тот
неожиданно открылся для него с новой стороны. Если Террачини способен на такое
признание, то он не просто порядочный, но еще и очень мужественный человек.
Правда, у него ужасный характер, но это объяснимо, учитывая его напряженную
работу.
— Что у нас по гостиницам? — поинтересовался
комиссар у одного из своих сотрудников.
— Мы проверили весь город, — ответил тот. —
Вчера вечером во Флоренции находились сорок два англичанина, из которых
девятнадцать — мужчины. Мы проверяем всех до единого, но в основном это пожилые
туристы с женами. Между прочим, среди гостей Флоренции был сам Роджер Мур, но
он вчера ночью уехал.
— Какой Мур? — поморщился Террачини. — Кто
такой? Футболист, политик?
— Это актер, сыгравший Джеймса Бонда, — пояснил
под улыбки собравшихся Маурицио. — Всем известно, что он влюблен во
Флоренцию.
— Слишком много актеров, — прошипел
Террачини. — И все влюбляются, а кто-то забавляет. Это фильмы и книги
воспитывают таких придурков, как наш убийца. Решил, что это игра и можно себя
вести как в кино.
Никто не отважился возразить. Террачини с раздражением
швырнул ручку на стол. Брюлей, видя его состояние, тактично вмешался:
— Можно предположить, как он действовал. Сначала
оставил магнитофон с кассетой на стройке, затем использовал ситуацию в
переулке, когда его никто не видел. Магазин и кафе напротив были закрыты.
— Верно, — кивнул итальянский комиссар, — но
как он пронес туда тело мимо наших сотрудников?
— Он не проносил, — пояснил Брюлей, — он
сделал по-другому — привез его в автомобиле, заехав в переулок как раз со
стороны стройки. Иначе невозможно объяснить, как его упустили одновременно все
камеры и ваши сотрудники.
Террачини нахмурился, но согласно кивнул головой.
— Его план почти удался, — заявил Брюлей, —
но он просчитался с автомобилем. Теперь нам остается выяснить, какие машины
въезжали в центр города в течение вчерашнего вечера.
— Это невозможно, — изумился Террачини. — Вы
же знаете, коллега, что у нас нет такой статистики.
— Но мы можем проверить, кто брал автомобиль напрокат в
Риме и во Флоренции, — заметил Брюлей. — Нам нужен всего лишь список
английских гостей, воспользовавшихся прокатом. Знаете, почему я уверен, что он
именно арендовал автомобиль? — Французский комиссар выдержал эффектную
паузу, оглядывая всех присутствующих.
Дронго усмехнулся. Объяснение было более чем простым, но в
присутствии других людей он решил, что ему следует помолчать. Нельзя
демонстрировать свое превосходство, когда тебя не просят о помощи. Это всегда
достаточно неприятно для окружающих. Однако Брюлей быстро понял по лицу Дронго,
что тот догадался.
— Англичанин не будет приезжать в Европу на своем
автомобиле, — пояснил он. — Как известно, у них все немного не так,
как на континенте. В том числе и их автомобили с рулем справа. Европа, конечно,
объединяется, но, к счастью, некоторые различия все-таки остаются.
— Срочно проверить все автомобили, взятые в аренду
англичанами за последние несколько дней! — крикнул Террачини. — И
список мне на стол!
Двое офицеров поспешили выйти из кабинета. Террачини нашел
свою ручку и сделал пометку в блокноте.
— У него были с собой молоток и гвозди, — подал
голос Дронго. — Если он не привез их из Англии, то купил где-то здесь. Но
не во Флоренции, а в Риме. Надо проверить все строительные магазины. Гвозди
очень большие, такие не везде продают.
— Почему в Риме? — В Террачини говорил дух
противоречия. Он признал одну свою ошибку, но признавать абсолютное
превосходство приехавших экспертов ему все-таки не хотелось.
— И машину он мог взять только в Риме, — продолжил
Дронго, — его можно не искать по отелям Флоренции. Он делает все, чтобы мы
его не нашли, продумывает каждый свой шаг. Но он человек, если, конечно,
позволительно его так назвать, вернее, человеческое существо, а значит,
допускает ошибки. Он уверен, что мы будем искать во Флоренции, поэтому и
машину, и гвозди приобрел в Риме. Мы его все равно вычислим, комиссар, —
добавил он в заключение.
Террачини пожевал губами и удержался от возражений. Тем более
что в этот момент раздался телефонный звонок. Комиссар поднял трубку, выслушал
сообщение, молча положил ее обратно и только после этого сообщил:
— Позвонили из Рима. Там опознали голос, записанный на
магнитофонной ленте. Он принадлежит синьорите Баттальи. Очевидно, она не все
время находилась с завязанным ртом. Мы были правы, он убил ее в другом месте,
где она могла кричать. А уже затем имитировал убийство в районе Трастевере.
— И заранее готовился к другому убийству, используя
магнитофон, — заметил Дронго. — Значит, и магнитофон взял в Риме.
Совещание закончилось. Террачини разрешил всем отдохнуть до
часа дня. Луиза, выходя из кабинета, обратилась к Дронго:
— Вы пойдете пить кофе?
— Я больше люблю чай, как англичане. — Он понял,
что шутка получилась неудачной, но поднялся, чтобы пойти с ней.
— Ты думаешь, мы его все-таки вычислим? — тревожно
спросила она, когда они вышли из кабинета.
— Обязательно. — Дронго видел, что Луиза сильно
вымотана. Впрочем, вымотались и все остальные. Он подумал о том, как было бы
хорошо встретиться с этой молодой женщиной в другое время и при других
обстоятельствах. Войдя в зал, они прошли к автомату, где остальные сотрудники
наливали себе кофе. Увидев Дронго, все уважительно расступились. Многие уже
знали, что это именно он предсказал вчерашнее убийство во Флоренции и сумел
даже указать, где оно состоится. Луиза шествовала за ним как королева. Они
налили себе кофе, отошли в сторону.
— Ты выглядишь уставшим, — тихо произнесла
она. — Неужели ты всегда так реагируешь на преступления? Ты же известный
эксперт, почему такая реакция?
— Именно поэтому, — в сердцах отозвался он, —
слишком их много на мой век. Слишком много. Пора заканчивать. Мне иногда
кажется, что я столкнулся со всеми возможными проявлениями человеческой низости
и подлости, горя и бесчестья. Это утомляет. Извини, по-моему, я становлюсь
меланхоликом и действую тебе на нервы.
— Ничего, — улыбнулась она, — иногда мне
чуть-чуть не по себе от того, как много ты знаешь, но с тобой интересно…
— Я думал, ты скажешь, что приятно.
— Это само собой.
Дронго подумал, что все-таки в его работе бывают и
счастливые моменты. И улыбнулся. И именно в это мгновение к нему подошел
взволнованный Вирджил Даббс.
— Он вышел на связь, — сообщил американец. —
Только что позвонили из Лиона. Наш маньяк передал очередное сообщение в
Интерпол. И назначил нам встречу.
Рука, в которой Дронго держал чашку, невольно дрогнула.
Горячий кофе выплеснулся и обжег ему пальцы.
