— То преступление, что произошло в Риме, не мог
совершить один человек, убийце нужен был сообщник, — убежденно продолжил
Дронго, — чтобы перевезти обнаженное тело в район Трастевере. Ведь любой
случайный прохожий мог увидеть, как он перетаскивал тело в кусты. Кто-то должен
был находиться рядом и подстраховывать его. А преступление во Флоренции
доказывает присутствие сообщника почти абсолютно. Представьте себе, мистер
Даббс, может ли один мужчина поднять тело женщины, прижать его к дверям и
прибить? Каким образом у него это получилось? Даже если он обладает невероятной
физической силой, то все равно не смог бы удержать труп одной рукой, а другой
вбить гвозди с такой точностью — прямо в центр ладони, словно издеваясь и над
нами, и над Богом. Я как только это увидел, сразу понял, что убийца действовал
не в одиночку. Его сообщник установил магнитофон, а затем помог ему. Или, что
более вероятно, убийца сам оставил магнитофон, а мистер Хопкинс в это время
проехал в тот район с востока и провез тело. Мы ведь там высматривали мужчину с
женщиной, а не обычный итальянский автомобиль с одиноким водителем. Поэтому на
него никто и не обратил внимания. Вот моя версия.
— Вы абсолютно правы, сэр, — произнес Доул, —
благодарю вас за честь быть вашим коллегой в столь сложном расследовании.
Заодно благодарю и вас, мистер Брюлей. И вас, мистер Даббс.
— Значит, расследование не закончилось? — спросил
Даббс.
— Нет, — ответил Брюлей. — Надеюсь, арестовав
Хопкинса, мы узнаем, кому он помогал все эти годы. А этот фотограф… Скажите,
мистер Доул, — неожиданно поинтересовался комиссар, — он увлекся
фотографией с детства или начал снимать в юношеские годы?
— С самого детства, — сообщил Доул. — Я понял
ваш вопрос, комиссар. Мальчишкой бесконечно «щелкал» своих родных и близких,
его жена рассказала, что в детские годы ему даже за это часто попадало.
— Вспомните, комиссар, что вы сказали мне в римском
отеле. Вы мне сказали, что убийца перевез тело женщины в другой район, пытаясь
скрыть что-то для него постыдное, — напомнил Дронго. — Хопкинс мог
перевезти тело по просьбе или требованию убийцы. Может, они пытались скрыть от
нас факт присутствия такого «наблюдателя»?
— Вуайерист, — прошептал Даббс, — он наверняка
вуайерист, как большинство фотографов-папарацци. Одни снимают, потому что таким
образом зарабатывают. Другие — потому, что получают от этого удовольствие.
Многие фотографы страдают таким профессиональным заболеванием. Хопкинс,
вероятно, любил подсматривать, вы это хотите сказать?
— Очень похоже, — согласился Доул, — во
всяком случае первый фотоаппарат он получил в шесть лет. Немного рановато,
полагаю, но с тех пор подсматривает и снимает. Думаю, именно на этом его и
поймал убийца. Хопкинсу нравится наблюдать за всякого рода процессами. У него
немало фотографий, сделанных в амстердамских клубах. Да, он любит подсматривать
и любит снимать. Это не значит, что любой фотограф обязательно вуайерист, но
Хопкинсу вполне подходит такое определение. Возможно, у него где-то хранятся
фотографии убитых женщин и…
— Фотография! — крикнул Дронго. — Помните
фотографию, переданную через Эннеси? Мы еще обратили внимание, что снимок
сделан плохо. Убийца нарочно прислал неважный снимок, чтобы не выдать своего
помощника — фотографа. Продумал и этот шаг. Чтобы мы подозревали любого, но не
профессионального фотографа. Все правильно. А рядом с убийцей все время был
этот Хопкинс.
— Именно поэтому я не стал останавливать мистера
Террачини, — удовлетворенно произнес Доул. — Если они успеют
арестовать мистера Хопкинса до того, как он попадет в Венецию, то мы сможем
узнать имя убийцы. Спасибо, джентльмены. Если я вам не нужен, то поеду к себе
домой. Я говорю с вами из Скотланд-Ярда. У вас уже второй час ночи, а у меня
первый. До свидания.
— Спасибо, мистер Доул. До свидания. — Брюлей
отключился и устало сел в кресло, стоящее рядом с пустующим креслом комиссара
Террачини.
Даббс медленно поднялся.
— Голова идет кругом, — признался он. —
Террачини прав, вы работаете как фокусники.
— Не хватает только Миллера для полной компании. Но он
в египетской экспедиции, — отозвался Дронго.
— Вы меня убедили, значит, у маньяка был
помощник, — констатировал Даббс.
— Был, — подтвердил Брюлей, — и, судя по
всему, помогал ему все эти годы, получая свое удовольствие. Садист и вуайерист
— две извращенные личности, которые нашли друг друга.
— Я знаю, когда это случилось, — сказал Дронго.
Даббс обернулся к нему и вздрогнул.
— Я думал, на сегодня фокусы кончились, —
прошептал он, — а у вас есть еще запасная карта?
— Есть, — подтвердил Дронго, — убийство в
Каоре. Единственное, при котором был использован пистолет. После нескольких
преступлений в Англии наступило относительное затишье. Убийца на некоторое
время затаился, а следующее преступление, которое он совершил в южной Франции в
Ангулеме, было не совсем похоже на его почерк. Он зверь спокойный, обычно все
до конца просчитывающий, истязает жертву медленно, наслаждаясь, а тут вдруг
явно поторопился ее прикончить. Помните, комиссар, вы говорили, что эксперты
посчитали это убийство для него нехарактерным?
Брюлей кивнул.
— Думаю, в этот момент рядом с ним кто-то был, из-за
этого человека он и поспешил, — пояснил Дронго. — Потом убийство в
Каоре. Там свидетель слышал мужские крики, но на это тогда мало обратили
внимания, посчитав, что могли кричать местные пастухи. Сейчас я вам скажу, кто
это был. Это орал от ужаса Хопкинс. Наверное, не выдержал кровавого зрелища,
что и заставило убийцу пристрелить свою жертву из того самого пистолета, пока крики
не привлекли внимания посторонних. Однако никакого удовольствия он тогда не
получил. Но буквально через два дня взял реванш в Тулузе. Этим и объясняется
тот факт, что он в течение одной недели дважды выходил на охоту. Вы сами,
комиссар, мне говорили, что этим убийством он словно «компенсировал»
преступление в Каоре. «Стаффордский мясник» действует логично и
целенаправленно. Почти всегда между совершенными им убийствами есть перерыв. За
исключением вот этих последних событий в Италии. Но и здесь у меня есть
гипотеза, которую я пока воздержусь высказывать. Наш «мясник» и Хопкинс,
по-моему, познакомились во Франции, именно тогда, когда там произошли эти
убийства. А позже они уже почти все время были вместе. Вот только в Гавре
убийца почему-то оказался без своего помощника.
— Какая гипотеза? — заинтересовался Даббс. —
Вы еще что-то знаете?
— Пока рано об этом. Дождемся ареста Хопкинса, тогда и
расставим все точки над «i». И еще один факт. Вы рассказывали мне о заключении
психиатров. Анализируя действия маньяка, они говорили о возможном «раздвоении
личности». Но теперь мы знаем, что никакого раздвоения личности нет. Есть
убийца и его помощник — этот самый фотограф, за которым сейчас охотится наш
друг Террачини.
Пока они вели этот разговор, Террачини летел на вертолете в
Венецию. И в этот момент его охватила лихорадка, какая обычно бывает у гончих
псов, загоняющих лису, и у охотников, уже отчетливо видящих свою жертву. От
нетерпения, когда он наконец увидит перед собой Тимоти Хопкинса, комиссар кусал
губы.
