Резкий ветер рванул струны дождя, меняя музыку. На миг ливень прекратился, а потом возобновился с прежней силой, холодный и косой. Он лил так, словно знал, что скоро иссякнет.
Как раз в этот момент Даждь приостановился и запрокинул голову, подставляя разгоряченное лицо потокам воды, да так и замер с открытым ртом. В тот миг, когда ливень на мгновение замер, стало видно далеко и четко: впереди, выше по склону, в камнях мелькнуло что‑то напоминающее пещеру.
Даждь сорвался с места и поспешил туда. Какова бы ни была пещера, там можно было отсидеться или даже принять бой — известно, что даже стая оборотней пасует перед обороняющейся жертвой, которой дальше некуда отступать.
С каждым шагом мокрое пятно в скале приближалось, становясь и впрямь похожим на вход в пещеру. Оборотни тоже заметили ее, и теперь на склоне шла гонка — кто доберется до пещеры первым. Даждь был гораздо ближе, но его задерживал Хорс.
В последний момент, когда до спасительной темноты оставалось всего шагов десять, Даждь выпустил повод коня, бросаясь вперед. Он не сразу понял, что этот рывок спас ему жизнь — чье‑то тело мелькнуло над ним, но промахнулось.
Злобный вой подсказал, что оборотень рухнул на своего напарника. Сцепившись, они покатились вниз под ноги остальным. Боясь, что это может быть опасным для Хорса, Даждь быстро обернулся — и второй оборотень прыгнул ему на плечи.
Сварожич был слишком опытным воином, чтобы позволить так просто поймать себя. Краем глаза он заметил летящую тень и развернулся, готовясь к бою. Оборотень оказался неожиданно тяжелым — или Даждю почудилось с непривычки. Втянув голову в плечи, Даждь резко откинулся назад. Позади была скала, не давшая ему упасть. Оборотень оказался прижат к ней. Даждь толкнулся об нее раз, другой, давя противника своей тяжестью. Тот терпел молча, но когда противник схватил его за шкуру и дернул, срывая с себя, он не выдержал и лязгнул зубами, отпустив плащ Даждя.
Даждь мигом воспользовался оплошностью противника. Зубы оборотня, правда, успели сомкнуться на руке человека, но тот оторвал от себя врага вместе с куском ткани. Под кожаной курткой у Даждя была кольчуга, и зубы оборотня не причинили ему вреда.
Остальные преследователи были совсем близко. Они видели схватку и подбадривали своего приятеля завываниями и криками. Торопясь, пока они не подоспели, Даждь с размаху бросил врага вниз, метя в первого из преследователей. Тот успел уклониться, но шедшие за ним два наемника покатились кубарем вниз.
Спасительная пещера была в двух шагах. Поймав гриву жавшегося к камням Хорса, Даждь бросился под его защиту.
Темнота обступила его, и он припал к холодным гладким стенам, тяжело дыша. Вода текла с него и Хорса ручьями. Но оборотни были близко, и для отдыха времени не оставалось.
Одного взгляда на пещеру оказалось достаточно, чтобы понять — он ничего не выигрывает. Вниз и вперед тянулся широкий, чуть более сажени, и достаточно высокий для всадника мрачный ход. Оттуда волной поднимались холод и сырость. Дыхание человека и лошади многократно усиливались эхом, превращаясь в многоголосый гул.
Из оцепенения Даждя вывели вопли преследователей. Они видели, что их жертва скрылась в пещере, и торопились сюда.
Толкнув Хорса подальше вглубь, Даждь повернулся к выходу. Первые преследователи были уже близко. Позади них маячил силуэт какого‑то всадника, не спешившего приблизиться.
Выход, был только один, и Даждь не стал раздумывать. Важнее было другое — сможет ли он это сделать.
Он знал, что гора над ним не представляет единого целого — россыпи камней, больших и малых, были повсюду. Достаточно одного толчка, чтобы родилась лавина.
Даждь прикрыл глаза, сосредоточиваясь. Медленно проговорил в уме необходимые слова и раскинул руки в стороны, чувствуя, как привычно заныли кончики пальцев. Он коснулся ими стен пещеры — дрожь его рук передалась горе, и она тихо загудела.
Мощный толчок, пришедший изнутри, заставил Даждя покачнуться. Упади он — и чары были бы разрушены. Но он выстоял — и гора вознаградила его резким треском лопающихся камней.
Двигать горы — это была не его стихия, но он верил в себя и понял, что не ошибся. Когда его опять толкнуло изнутри, крик Даждя слился с грохотом обвала.
Погоня затормозила у входа в тот самый момент, когда тело Даждя сотряс новый толчок. Под ногами у оборотней тоже дрогнуло, и они попятились.
Это спасло жизнь многим, но не всем. Когда начался обвал, те, кто стоял дальше, заметили летящие камни и шарахнулись прочь. Некоторые, перепугавшись, бросились в пещеру и были раздавлены первыми. Остальных погребла под собой каменная лавина.
Мрак мгновенно поглотил свет. Свалившийся в отверстие пещеры камень толкнул Даждя. Сварожич упал и еле успел откатиться в сторону.
* * *
Когда все стихло, Кощей медленно опустил руки. Он до сих пор отказывался верить случившемуся, но все действительно было так, как подсказывали ему память и зрение.
Склон горы над входом в пещеру внезапно залило бледным голубоватым светом. Он пробивался сквозь дождь, и в его сиянии камни пришли в движение. Сначала медленно и неохотцо, но вот что‑то толкнуло их — и они разом рухнули вниз, заваливая вход.
В самый последний момент Кощей пытался их задержать, применяя свою силу, но противник его был опытным чародеем. Дай ему силы и время — он бы смог разогнать и облака над головой!
Уцелевшие наемники и оборотни сгрудились вокруг Кощея, притихшие и настороженные. Покажись теперь Сварожич — не многие бы бросились на него очертя голову. Но Сварожич мертв. Мертв ли?
Тронув коня, Кощей подъехал к завалу и дотронулся до него рукою. Он ясно ощутил дрожь напряженного камня — обвал не проник внутрь потому, что его оттуда удерживала какая‑то сила. Кощей оглянулся на свое воинство.
Десяти — разрывать ход, — приказал он. — Остальные — на поиски… У этой пещеры должен быть второй выход!
Наемники толпились на месте, но оборотни уже ринулись в разные стороны, карабкаясь по камням, кто к вершине, кто к подножию горы. И полукровки взялись за дело.
* * *
С усилием поднявшись, Даждь прижался щекой к камням завала. Он с удивлением осознал, что эта дрожь в коленях — первая весточка, которую подает его возраст. Еще лет пятнадцать — двадцать и придется прощаться с кочевой жизнью.
Камни отлично передавали все звуки. Даждь легко различал ворчание оборотней и отдельные слова. Вот подъехал всадник. Не требовалось особого знания, чтобы понять — это и есть его преследователь.
Услышав про завал и запасные выходы, Сварожич выпрямился, нащупывая меч на боку. Надо было действовать, и немедленно.
— Эй! — позвал он в темноту. — Ты слышишь меня?
Начавшийся было стук отбрасываемых камней стих.
— Кто ты? — продолжал Даждь. — За что преследуешь меня?
