Собеседник склонился к лежащему без чувств пекленцу.
— Успокойся, — объявил он. — Коль он мертв, не стали б они его в кандалы заковывать — сразу бы оборотням на съедение отдали. Здесь с этим строго!
Агрик слышал, как чужие руки ощупывают лицо и грудь Падуба.
— Дышит, — сказал незнакомец. — Что он такое с ним сотворил?
— Того не ведаю, — сознался Агрик. — Но Падуб говорил, что когда‑то был заколдован Мареной, а потом сбежал. Теперь, видать, старое чародейство себя и проявило. Кощей и меня пытался вот так же, да не смог.
— Ври теперь, — фыркнул собеседник. — Что Кощей взглядом убить может, про то всем известно, но, чтоб у него ничего не получилось — не было такого отродясь!
— Я не вру! — обиделся Агрик и выложил не чинясь все, что приключилось на крыльце.
Когда он замолчал, в подвале установилась завороженная тишина. Узники придвинулись ближе, так что даже на затылке Агрик ощущал чье‑то жаркое дыхание.
— Вот это да! — восхищенно выдохнул наконец его собеседник. — Да ты, парень, чародей! Знаешь, что ты сделал?.. Ты же сразился с колдуном! И победил!
Узников словно прорвало — со всех сторон тянулись руки хлопнуть отрока по плечу или хотя бы дотронуться. Оказалось, его рассказ слушали почти все, и теперь из дальних углов доносились восторженные восклицания.
— Да ну вас, — отворачивался Агрик. — Какой я чародей! Тарх говорил мне, правда, что есть во мне что‑то такое, и даже пробовал кое–чему выучить, но у меня ничего не вышло. Наверное, это от меня не зависит… Но если бы я был чародеем, я бы уж наверняка выручил хозяина и не оказался бы здесь!
Конец неприятному разговору неожиданно положил Падуб, Пекленец вдруг застонал и пошевелился. Агрик и незнакомец склонились к нему, приводя в чувство.
Падуб долгое время лежал неподвижно, но потом медленно повернул голову и прошептал:
— Где мы?..
— Все хорошо, — воскликнул Агрик. — Ты живой, а это главное!
Падуб попытался пошевелиться, но застонал от боли.
— О–о… Что со мной было?.. Я чувствовал, что меня словно разрывает изнутри…
— Это Кощей с его чарами, — объяснил Агрик. — Просто чудо, что ты жив! Но теперь ты придешь в себя, н мы что‑нибудь придумаем. Мы еще выйдем отсюда, вот увидишь!
Остальные узники недовольно зашевелились, забормотали.
— Выйдешь отсюда, как же, — проворчал кто‑то невдалеке, и его поддержало несколько голосов. — Оборотням на корм!.. Отсюда еще никто не выбирался!
— Ты забыл, что он чародей? — возразил говорившему давешний незнакомец. — У него может получиться.
— Да какой я чародей, — поспешил разуверить его Агрик. — Так себе! Сам во всем виноват — уговаривал меня мастер Крик переждать, пока прибудет подмога, а я не послушал. Отсюда‑то мы выберемся как пить дать, а вот хозяина как разыскать…
— Я сыщу, — еле слышно прошептал Падуб, — это мой долг за отца. Ты меня только выведи, а уж там я сам…
— Да какое «сам», когда головы поднять не можешь! — осадил его незнакомец. — Тебе теперь несколько дней отлеживаться надо, да хорошо, если на рассвете не погонят на работу! Коль не встанешь, получишь плетей, а то и насмерть запороть могут, раз ты успел Кощею насолить.
— Умру, но найду, — твердо пообещал Падуб.
— Что он такое говорит? — поинтересовался незнакомец у Агрика.
Люди, что были здесь, вряд ли стали бы выдавать его тайны врагам, а потому Агрик подробно рассказал слушателям о благодеянии его хозяина отцу Падуба и о его дальнейшей судьбе. Незнакомец слушал внимательно, не перебивая и словно что‑то вспоминая из прошлого. В темноте отрок не мог разглядеть черты заросшего грязной бородой лица, но запавшие глаза сверкали из‑под спутанных волос странным блеском.
Когда Агрик выложил все и замолчал, тот покачал головой:
— За твоим хозяином, как я понял, тоже охотился Кощей?
— Что значит — «тоже»?
— Знавал я одного человека с севера. Он тоже был немного чародеем, — вздохнул незнакомец. — Из‑за него я тут и оказался. Даждем его звали, домой спешил…
— Даждь? — не поверил своим ушам Агрик, — Даждь Тарх Сварожич?
— Ну да, а ты откуда его знаешь?
— Так он мой хозяин и есть! — воскликнул Агрик. — Ты как сюда попал?
Незнакомца словно подменили — от этого вопроса он сразу постарел, сгорбился.
— Дома звали Арагастом, — осевшим голосом заговорил он. — В наследство от отца мне достался замок. Я поселился там с женой и сестрой. Потом родилась дочка… А Даждь приехал ко мне осенью — уж не помню, год или два назад: тут время исчезает… Я принял его, как положено по закону, приютил. На рассвете он уехал, хоть я и просил его остаться. А через некоторое время после его отъезда на мой замок напал Кощей. Мои слуги оказались бессильны против его воинов и колдовства. Он захватил нас… Моя жена и дочка погибли в огне, а мне Кощей сохранил жизнь, потому что надеялся с моей помощью захватить Даждя. Я отказал ему, более того — мне и моим людям, кто уцелел, удалось помочь бежать одному из нас в надежде, что он найдет Даждя и предупредит его о ловушке… За это меня и оставшихся в живых заковали в цепи и сделали рабами, а мою сестру отдали на потеху воинам… Она умерла… Сначала нас было четырнадцать, но теперь только шестеро — здесь долго не выдерживают…
Арагаст умолк. Вокруг задвигались люди, подсаживаясь ближе, — судя по всему, выжившие слуги разрушенного замка.
Падуб собрал силы и приподнялся на локте.
— Помоги мне, господин, а я помогу тебе, — попросил он.
Арагаст посмотрел на него долгим взглядом:
— Ты готов сражаться?
— У меня нет другого пути. Агрик сказал верно — мы что‑нибудь придумаем. Нам бы только спуститься в Пекло…
Арагаст отвел глаза от его умоляющего взгляда и обернулся на теснящихся вокруг людей. Лицо его неуловимо изменилось, он выпрямился и вдруг оказался еще молодым и полным жизни человеком — ненамного старше Падуба.
— Мы им поможем, — тихо, но твердо сказал он. — Поможем, даже если придется отдать жизнь ради мести. Все, кто верен данной мне клятве, должны последовать за мной. Это приказ!
С ним никто не спорил, только в дальнем углу кто‑то проворчал о горстке безумцев, которым надоела жизнь.
* * *
Крик потихоньку предупредил друзей и знакомых о госте, который должен явиться в Пекло от имени и по поручению Гамаюна. Не знавший ни кто он такой, ни чего от него можно ожидать, Крик весьма скептически относился к уверениям Агрика, а после того, как отрок и Падуб ушли, и вообще перестал верить, особенно в явление настоящего чародея. И продолжал так думать до тех пор, пока однажды к нему не примчался гонец — в Пекло через центральные ворота ворвался весьма подозрительный на вид всадник и утверждает, что его прислал на подмогу Гамаюн. Сейчас он полным ходом движется сюда.
