Разве мог я
предполагать хотя бы месяц назад, что встреча с Алиной Вайтман так изменит мою
жизнь?!
Мог ли я поверить тому
глупцу, который сказал бы мне, что я буду делать все для того, чтобы добиться
взаимности от женщины, которая не раз недвусмысленно заявляла мне о том, что не
желает иметь со мной ничего общего?!
Разве мог я
предположить, что она станет для меня кем-то большим, чем просто девица,
привлекшая мое внимание?! Больше, чем знакомая, чем девушка, которой стоит лишь
приблизиться ко мне, и внутри все пылает, обжигающей лавой испепеляя меня всего
до основания?! Больше, чем друг, от нее мне никогда не нужна будет дружба!!
Больше, чем дочь моего главного конкурента, к черту Вайтмана и его компанию!!
Но разве мог я даже на
миг вообразить, что она станет мне настолько дорога?! Настолько нужна?!
Черт, нужна до
банальности… как воздух.
Два года назад, когда
я впервые увидел ее, и на протяжении этих лет я думал лишь о том, чтобы
заполучить ее - любыми способами, которые только были мне известны. Решение
жениться на ней было принято почти спонтанно, хотя и осмысленно, потому что
привлечь внимание такой девушки, как Алины, невозможно было, не заявив о себе
таким экстравагантным способом. Я просто использовал весь арсенал тех действий
и поступков, которые использовал всегда для достижения цели.
Но цель оказалась, на
удивление, строптивой, упрямой, своевольной маленькой тигрицей!!
Она смогла не просто
приблизиться ко мне и захотеть ее со всей силой первобытного желания, которое
играло во мне, как игристое шампанское. Но она смогла также задеть струны моей
души, которую я считал черствой и каменной, не способной на высокие проявления
чувств.
Как же я не заметил
опасности?! Как посмел подпустить ее к себе настолько близко, что теперь
нахождение вдали от нее являлось для меня безумной, жесточайшей из всех пыток?!
Как же я посмел так… ошибиться?! Как не почувствовал опасности уже тогда, когда
сердцем и душой рвался к ней, а разумом упрямо отказывался принимать факты,
вопреки своим же принципам и устоям?!
Как я посмел ей
довести меня до грани?! И едва не толкнуть в пропасть?!
Как я позволил себе
влюбиться в нее?! Настолько, что теперь не просто гонка за достижением цели
толкала меня вперед, подстрекала и уговаривала не сдаваться, стала для меня
приоритетной, а желание подвести и Алину к мысли о том, что она не сможет
больше жить без меня. Как и я не смогу быть без нее.
Я себя никогда не
обманывал, и поэтому почти никогда не ошибался. Но сейчас мне бы очень хотелось
ошибиться. Обмануться. Впервые в жизни мне хотелось оказаться неправым,
побежденным, обманутым самим собой. Не рваться к цели. Не стремиться к
исполнению желания. Мне просто хотелось, чтобы все было намного легче, чем было
сейчас, когда я твердо решил не отступать, а Алина все еще сопротивлялась.
И сейчас, сидя в своем
кабинете, в огромном доме, который покупал лишь для того, чтобы когда-нибудь
привести сюда свою жену (желательно, Алину, конечно же), я чувствовал себя
отчаянно одиноким.
Холодные пальцы
стиснули хрусталь бокала с красным вином, ее любимым вином, которое я приказал
привезти из Франции, а глаза сузились, пронзая взглядом пустую комнату.
Я не собирался
отступать. Пройти такой длинный путь в два года, чтобы потом отступить?! Тогда,
когда цель так близка, совсем недавно спала в соседней с твоей комнате, стояла
в твоих объятьях, дрожа от возбуждения и желания, и готова была отдаться на
милость победителя за один лишь поцелуй?! Отступить сейчас означало бы полное
поражение по всем фронтам. Но я еще не был готов на подобную жертву. Я вообще
не был готов к поражению. Потому что сейчас стремление выиграть эту битву, а не
просто схватку, стало для меня ключевой задачей.
И так или иначе, но
Алина придется смирится с тем, что ей от меня никуда не деться.
Хотя потому, что она
сама этого не хочет.
Ведь то желание, тот
трепет, то возбуждение, промчавшееся по ее горячему телу, жаркой удушливой
волной, не могло быть мнимым и нереальным?! Я ощущал его, я чувствовал, я
вместе с ней сгорал дотла в той комнате, прижимая к себе маленькое тело, слушая
ее сердцебиение, смешанное с моим, задыхаясь, не в силах вдохнуть воздух,
ставший вдруг раскаленным и спертым, разлетаясь на части от возбуждения и собственного
бессилия, от желания, что горело внутри пламенным кострищем, и надеясь найти
спасение в словах. Которые тем не менее не спасали, а только сильнее распаляли
огонь в твоей душе.
Разве можно было
ошибиться?! Разве тело может лгать?! Разве могут глаза утаить правду?!
Не могут. Не ее глаза.
Не она…
Она сопротивлялась, но
в ее сопротивлении было больше упрямства и нежелания принимать истину, чем
самой борьбы. Конечно же, сдаваться она не собиралась. Просто так – не
собиралась. Но тело уже проиграло в этой войне. Осталось и разуму принять
поражение и признать неоспоримый факт.
Я так же нужен ей, как
и она мне.
Я понял это пару дней
назад, когда она после моих многочисленных звонков с предложениями встретиться
и ее многочисленными отказами все же не смогла отказаться (еще бы ей
отказаться, ведь я приехал к месту ее работу и пригрозился не впускать ее
внутрь!) и согласилась на встречу. Она тогда вела себя странно, с диким
остервенением пытаясь доказать и мне, и себе, что того, что произошло в
комнате, не было в действительности. Смотрела на меня пристально и прямо,
словно внушая эту мысль, а потом хмурилась, краснела, смотрела в сторону или
опускала глаза. Уже потом я уловил то, что ускользнуло от меня в то вечер. Как
она теребила край салфетки, как подрагивали ее пальцы, как нервно она
поправляла выбившуюся из прически прядь волос… Волнение?.. Испуг?..
Возбуждение?.. Страсть, которую она хотела контролировать и заключить в
собственном теле, не дав ей и единого шанса вырваться на свободу?!
И в тот вечер я понял.
Упрямство не дает ей сделать выбор. Желание и стремление к самостоятельности
словно бы тормозило ее. Она никогда не уступит мне. Потому что этот выбор – не
ее. На интуитивном уровне она словно бы чувствует – не она все это решила, ее
принудили, заставили, вынудили пасть, пойти в противоречия со своими принципами
и желаниями. Словно бы навязали чужую волю. И даже то чувство, что, возможно,
зародилось в ней, она не сможет принять. Потому что чувствует, что она пришло
извне, а не от нее самой.
И мне нужно было
сделать так, что она осознала, что все зависит от нее. Что я считаюсь с ее
мнением. Что я хочу считаться с ее мнением. Что для меня это так же важно, как
и то, чтобы она была со мной.
Она должна была
принять эту истину. Рано или поздно. Решить, решиться, принять решение. Сама.
Вот тогда-то я и
решился на отчаянный шаг. План должен был сработать. Это был шанс. Это был даже
больше, чем шанс. Это было последней надеждой. Алина слишком упряма, чтобы
отступить. А я, хоть и упрям даже больше нее, но не такой идиот, чтобы не
понимать, - теперь мне ни к чему ее тело, которое я и так мог получить, стоило
лишь приложить усилия.
