– Хочешь что-нибудь еще, Клодин? – спросил Филипп. – Уверен, что да. Гарсон! Принесите для мадам торт со сливками.
Внушительная бисквитная пирамида, водруженная в центре стола, заставила Клодин по-детски радоваться и смеяться. В конце концов она заявила, что торт слишком большой и его надо немедленно унести, пока она не набросилась на эту сладкую громадину. К тому времени, когда ей подали маленькую порцию, а оставшуюся часть торта унесли назад, Себастьен и рыжеволосая куртизанка скрылись из виду.
Одетая в новое платье, Клодин проскользнула в западное крыло. Филипп обедал с Розеллой. Он захотел увидеть Клодин в купленном сегодня наряде. Она обещала показаться, прежде чем отправится на семейный обед де Луимонтов. Филипп и Розелла шумно приветствовали появление молодой женщины.
– Оно не очень большое?
Клодин искала поддержки и одобрения. Она покрутила широкую юбку, и вишневый шелк переливчато заблестел, прекрасно гармонируя с рубиновыми серьгами и ожерельем, свадебным подарком Себастьена.
– Ты выглядишь просто великолепно! – воскликнул Филипп с искренним восхищением. Он поднял свой бокал в ее честь и в ответ получил очаровательную улыбку.
– Представляете, как я войду в зал сегодня вечером! – Клодин нервно сжала руки, ее радость была слишком бурной. – Как они уставятся на меня! Луиза презрительно задерет нос, посчитав мое платье чересчур ярким. Софи бросит какое-нибудь злое замечание и с завистью закусит губу, а этот ее жалкий муж неодобрительно покачает головой, осуждая мою неуместную экстравагантность. А что же Жюль? – Клодин преувеличенно задумчиво постучала пальчиком по щеке. – Знаю! Он снова начнет придумывать, как бы одолжить денег. Даже моя свекровь не сможет не заметить этот яркий наряд и будет вынуждена взглянуть на меня как на живого человека, а не как на бледную тень, которая почему-то появилась в их семейном кругу. – Она снова озорно рассмеялась. – Я не должна так неуважительно говорить о своих новых родственниках? А мне все равно! Единственное, что меня волнует, это чтобы Себастьен гордился мною.
– Он будет, – уверенно сказала Розелла, потому что Себастьен, даже если его сердце не встрепенется, не сможет отрицать, что в этот праздничный вечер Клодин, обретя благодаря беременности особую красоту, выглядела, как верно заметил Филипп, просто великолепно.
– Мне нужно идти. Нельзя опаздывать. – На пороге Клодин обернулась, и вдруг в ее глазах блеснули едва сдерживаемые слезы, а улыбка немного искривилась. – Пожелайте мне удачи.
– Желаю от всей души. – Розелла тут же бросилась к ней, и подруги обнялись, прекрасно понимая друг друга.
– Я искренне присоединяюсь, – сказал Филипп, обняв обеих и поцеловав каждую в щеку.
– Спасибо, – поблагодарила Клодин, словно добрые пожелания укрепили ее дух, и, шурша шелками, вышла за дверь.
Вечер был очень теплый, и кофе подали на верхнюю террасу. Розелла и Филипп устроились в вынесенных для них креслах.
– Интересно, как прошел семейный обед для Клодин? – вопросительно произнес Филипп и взял чашку, наполненную для него Розеллой. – Думаешь, она все-таки видела Себастьена сегодня днем?
Розелла поставила кофейник, не налив себе кофе. Филипп высказал подозрение, которое уже мелькало у нее в голове.
– Боюсь, что да, но с другой стороны, она была так весела, столько смеялась.
– Лично мне ее беззаботность показалась наигранной.
Розелла сцепила руки вокруг коленей.
– Мы не знаем всех обстоятельств. А вдруг мы стали свидетелями случайной встречи в парке? Себастьен мог просто столкнуться со старой знакомой, и Клодин проявила мудрость и достоинство, проигнорировав это.
Филипп медленно пил кофе, откинувшись на спинку кресла.
– Может быть, – бесстрастно произнес он. Розелла поняла, что у него есть собственное мнение о встрече Себастьена с дамой полусвета, но он оставит его при себе.
Настало время расставаться, и Розелла вместе с Филиппом спустилась вниз. Они шли рука об руку к главному холлу, склонив друг к другу головы, и тихонько обсуждали планы на завтра. Неожиданно послышались повышенные голоса. Двери салона распахнулись, и оттуда выбежала Клодин. Она остановилась и повернулась к Себастьену, который стоял в комнате и смотрел ей вслед.
– Зачем ты побеспокоил себя возвращением в столь поздний час? – крикнула она, захлебываясь слезами.
– Успокойся, Клодин! – приказал Себастьен ровным голосом, хотя его глаза пылали гневом. – Здесь кругом люди.
Позади него со стульев привстали сестры, Жюль и Арман. Даже Маргарита изящно поднялась с дивана, на ее лице отразилось недоумение.
Клодин не обратила внимания на предостережение мужа и истерично закричала в ответ:
– Мы ждали твоего возвращения к обеду до последней минуты. Я купила сегодня это новое платье специально для тебя!
Она развела руки и отступила на шаг, иронично демонстрируя наряд. Это движение было одновременно и горьким, и трагичным.
– Очень элегантное платье, – сказал Себастьен тем же ровным голосом, но его руки сжались в кулаки. – И оно очень идет тебе.
– Но все бесполезно! А все почему? Я скажу тебе. Нет! Не приближайся ко мне! – Клодин жестом остановила Себастьена. – Хотя я твоя жена, я не хозяйка замка де Луимонт и никогда не смогу ею стать. И только это имеет для тебя значение. Для тебя не играет роли, что сегодня наш первый вечер, когда мы должны были сесть за стол в твоей семье как супружеская пара. И тебя так мало заботят мои чувства, что ты не удосужился вернуться вовремя и занять место во главе стола. Я обедала, глядя на пустой стул.
– Я сожалею…
– Ты ни о чем не сожалеешь! Ни о чем кроме того, что женился на мне, а не на Розелле, которая могла бы приподнести тебе замок и наследника!
Клодин закрыла лицо руками, все ее силы словно испарились, и она покачнулась, едва не упав. Себастьен подхватил ее на руки и отнес в их апартаменты.
Когда через несколько дней Клодин два часа кричала в истерике, Розелла об этом не знала. В своей отдаленной башенной комнате она не слышала ночной суматохи и приезда врача, вызванного предотвратить выкидыш, который мог бы случиться. Жена Себастьена была очень напугана кошмарным сном. Ей дали большую дозу успокоительного, и хотя на следующее утро она рассказывала о случившемся Розелле, ей не хотелось возвращаться к ночному происшествию. Клодин заявила, что не помнит приснившийся кошмар, ей было просто очень страшно. Все решили, что лучше всего забыть о случившемся. Тем не менее около недели бедняжка оставалась необычно мрачной и подавленной.
Розелла была глубоко встревожена. Она не сомневалась, что Клодин солгала ей, сказав, что ничего не помнит. Розелле оставалось только надеяться, что плач призрака не распространился из башенной комнаты в другие части замка, и Клодин не слышала того, что слышала она в ту ночь в ее детстве, когда Себастьен дал ей пристанище в своей гардеробной. Неделю Розелла спала без кошмарных пробуждений, но часто период затишья наступает перед особенно ужасающими событиями, и каждый день она со страхом ждала наступления темноты.
