Глэрд Баглю, заложив руки за спину, вышагивал по подвалу из
конца в конец, его породистое лицо пылало нешуточным охотничьим азартом. Печать
профессии, знаете ли: будь ты трижды герцогом из невероятно древнего рода,
многолетние труды по управлению секретной службой накладывают свой отпечаток.
Сейчас он был на тропе – и, как хороший охотничий пес, трепетал от возбуждения.
Палач, ухватив рукой в толстой перчатке холодный конец
раскаленного прута, поднял его над углями. Довольно хмыкнул: прут раскалился
так качественно, что напоминал уже не железо, а прозрачный столбик багрового,
невыносимо жаркого пламени… Судя по звукам, Рейт обмочился самым позорным
образом.
– Сразу железом погладим или сначала подноготные прикажете,
ваша милость? – буркнул палач. – Где этот болван провалился…
Взглядом поманив глэрда, Сварог вышел с ним в соседнее
помещение, столь же сводчатое и душное. Там со вбитого в потолок кольца свисали
толстые ремни, на лавках и просто на полу навалом лежали всевозможные
замысловатые штуки, способные сделать пессимистом любого.
– Послушайте, Баглю… – тихонько сказал Сварог. –
А он, часом, не сдохнет? Он и так-то ни жив ни мертв… Может, начнете с
племянника?
Баглю загадочно усмехнулся:
– Мой король, вы, уж простите, плохо разбираетесь в
тонкостях нашего неприглядного ремесла… Во-первых, означенный племянник –
здоровенный детина и отнюдь не трус, с ним было бы гораздо больше возни.
Во-вторых, главой предприятия является как раз дядя. В-третьих же… Вам следует
глубже изучить законы и уложения собственного королевства. В случае, если
преступник не был взят с поличным, если следствие не располагает неопровержимыми
уликами, пытку можно применять лишь в том случае, если на то дадут письменное
разрешение четырнадцать присяжных королевского суда, равных обвиняемому по
положению, титулу, званию, сословию… Как показывает опыт, присяжные опять-таки
требуют доказательств и улик… Конечно, вы как король можете отринуть законы и
повелеть пытать по вашему высокому желанию… но к чему вам репутация тирана?
Увы, у нас нет ни малейших улик. Вы сами видели то зеркало – оно ничем не
отличается от других… Если из него и в самом деле в урочный час полезут
какие-то твари, этот час надо еще знать, дождаться его… В замке мы не нашли
никаких странных предметов, никаких следов нечистой силы или черной магии…
– Но отчего же вы в таком случае…
– Государь, – проникновенно сказал Баглю. – Милейший
Рейт – не из храбрецов. Ручаюсь, у него сейчас вылетели из головы все
юридические тонкости, вы же видели, как его корежит…
– Ах, вот оно что… – с ухмылкой сказал Сварог. – Ну,
тогда следует ковать железо, пока горячо…
– Именно это я имел в виду, государь.
– Пойдемте, – сказал Сварог. – Пока не опомнился,
сукин кот, и не начал вопить о своих правах… Я постараюсь вам не мешать,
милейший Баглю.
– Наоборот, ваше величество! – живо воскликнул
Баглю. – Было бы просто прекрасно, если бы вы… Я не осмелюсь предложить
своему государю соучаствовать в нашем треклятом ремесле, однако… Вы решили, он
пришел в такое отчаяние оттого, что испугался меня? Лестно, конечно, для моей
скромной персоны, но на деле, будь я здесь один, он быстренько справился бы с
собою, вспомнил о своих законных правах, о том, что я, по сути, такой же глэрд,
и не более того… Он вас боится, понимаете? Простите за правду, но за вами после
всех ваших приключений тянется шлейф грозной загадочности. Никто ничего не
знает толком. Публике известны лишь результаты ваших свершений – и народная
молва, по-моему, совершенно справедливо, расцвечивает известное ей домыслами и
пересудами, подозревая, что на поверхности лишь вершина, а есть еще могучие
корни, пребывающие во мраке… Я и сам так думаю, извините на вольном слове,
потому что давно занимаюсь этой грязной работой и хорошо представляю, сколько
остается под землей. Что же тогда говорить о фантазии толпы? Одним словом, это
вы его ввергаете в смертельный ужас…
– Ну что ж, – сказал Сварог. – При такой сволочи и
в палачах состоять как-то не зазорно… Пойдемте.
Они вернулись в помещение, где в углу мрачно сидел брат
Фергас, невозмутимый главный палач позванивал раскаленными прутьями, а
прикрепленный к костылям глэрд Рейт дошел до крайней степени слабодушия, о чем
недвусмысленно свидетельствовал распространившийся по подвалу запах, поневоле
заставивший Сварога закрыть нос платком.
Он все же превозмог себя, подошел почти вплотную и, зловеще
уставясь на пронзительно пахнущего Рейта, с расстановкой спросил:
– Вы, сдается мне, решили, что надолго обосновались в этом
неуютном местечке? Глупости, Рейт. Это глэрд Баглю, человек романтической
натуры, полагает, что нет на свете ничего страшнее железок, которыми
забавляется вон тот хмурый дядька… Да полноте, вы еще не бывали в гостях у меня
в Хелльстаде, незнакомы с тамошними милыми созданьями, которые нормальному
человеку и в страшном сне не привидятся… Вот именно, глэрд. К чему мне здесь, в
Глане, репутация тирана и зверя, безжалостно пытающего титулованных дворян? Я вас
нынче же заберу к себе в Хелльстад, там вы быстренько поймете, что такое
настоящее узилище и настоящие ужасы. И никто не станет требовать у меня
отчета – ну какие в Хелльстаде, к лешему, присяжные? Я там и без них
обхожусь. И косточек не найдут…
Решив, что затягивать удовольствие дальше неразумно –
чего доброго, помрет с перепугу, – сделал одноглазому многозначительный
жест. Тот, поняв его совершенно правильно, бесшумно приблизился и двумя мощными
пальцами выдернул изо рта Рейта добротный многоразовый кляп из кожаного мешочка
с пенькой.
Какое-то время глэрд осторожненько закрывал рот, медленно
возвращая в нормальное состояние сведенные судорогой мышцы лица. Потом,
косноязычно шевеля языком и пуская слюни, пролепетал:
– Ва… ва…
Сварог терпеливо ждал, когда родится что-то более
осмысленное.
– Ва-ва-ваше вели…
– Ну да, – сказал Сварог. – Это я, мое величество.
Полновластный король здешней державы. А вы, милейший, – лукавый,
злокозненный подданный, который едва не погубил невинного человека, да
вдобавок, что гораздо тяжелее, связался с неведомой нечистой силой, выползающей
из зеркал без всякого дозволения таможни и пограничной стражи… Что же,
прикажете вас кормить пряниками и придворные звания жаловать? Плохо вы меня
знаете… Обращению с публикой вроде вас я учился у моего соседа и брата Конгера
Ужасного, а у него, должен вам сказать, если разоблаченного куманька нечистой
силы сжигают на костре, тот считает, что ему крупно повезло, – потому что
иные помирают долгонько…
– Государь! – отчаянно возопил Рейт. – Чем угодно
клянусь: они к нечистой силе не имеют никакого отношения! Я – слабый человек,
поддавшийся соблазну, что есть, то есть, но не настолько я не дорожу жизнью и
душою, чтобы связываться с нечистым! Спросите брата Фергаса, он ведь наверняка
с вами был в моем замке! Они странные, верно, только не имеют они ничего общего
с нечистой силой!
