— Сейчас я схожу и скажу ему, — Бьянка быстро поднялась со стула.
— Хорошо, хорошо. Я тем временем начну все складывать.
Слуга проводил Бьянку в гостиную на следующем этаже. Легонько постучав, она вошла. Филиппо беседовал с торговцем предметами искусства, картинами и как раз сосредоточенно изучал одну из картин, стоявших тут же прислоненными к стене в комнате. Увидев ее, Филиппо улыбнулся.
— Вот и хорошо, что вы здесь, синьора Бьянка! Сейчас и вы выскажете свое мнение. Подойдите сюда и скажите, какая из картин вам нравится больше.
Бьянка с готовностью подошла и помогла ему сделать выбор. Когда она подошла к нему, он взял ее за руку, как бы желая убедиться, что она здесь и никуда от него не убежит. Картина, на которой он сейчас сосредоточил свое внимание, принадлежала кисти Лонги, на полотне была изображена синьора, пьющая шоколад на кушетке рядом с ней восседала маленькая белая болонка.
— Вот эта мне очень нравится, — чуть смущенно произнесла девушка.
— А вот эта? Это тоже Лонги.
Они подошли и к этой картине, и она тоже понравилась Бьянке. Как и все остальные, к которым он подводил ее по очереди, представляя их на ее суд.
— Мне они все нравятся, — и я просто не могу выбрать для вас самую лучшую.
— Но, случись вам выбирать что-нибудь для себя, на чем бы вы остановили свой выбор? — настойчиво спрашивал Филиппо.
— Вот на этой! — не колеблясь показала она на одну из картин. На ней была изображена молодая пара, судя по всему, безумно влюбленная друг в друга, на фоне великолепного, залитого солнцем пейзажа. Оба были в масках, а на Пьяцетте бушевала толпа празднично одетых людей.
— А почему? — поинтересовался Филиппо.
— Потому что они, — Бьянка не решалась сказать то, что ей хотелось сказать, поскольку и ее собственные чувства по отношению к этому человеку были теми же самыми, что у той молодой женщины на картине, — потому что они так… дружны.
Филиппо рассмеялся.
— Дорогая моя, это не дружба, а страсть, любовь. А у этой женщины такие же прекрасные волосы, как и у вас. Это Тьеполо, и картина эта будет доставлена в Оспедале для вас.
— Ох, нет, нет, — Бьянка была в крайнем смущении и растерянности. — Я, видимо, никак не смогу принять такой подарок.
— Это оценка трудов ваших по составлению каталога моей библиотеки. А сестра Джаккомина получит в подарок книгу, которая, я не сомневаюсь, очень ее обрадует. И давайте больше не будем спорить на эту тему.
— Я даже не знаю, как вас благодарить.
— Коли вам она нравится, то это для меня — самая лучшая из благодарностей. — Филиппо повернулся к торговцу. — Распорядитесь, чтобы Тьеполо был доставлен в Оспедале делла Пиета сегодня же, а что касается меня, то я забираю Лонги и Марьески.
Торговец картинами согнулся в почтительном поклоне. Филиппо довольно фамильярно обнял Бьянку за талию и повел ее в соседнюю гостиную, не забыв закрыть дверь.
— Я пришла сообщить вам, что каталог закончен, — сказала она, высвободившись из его объятий.
— Уже? Прекрасная работа. Знаете, Бьянка, мне будет очень не хватать вашего милого личика, но чуть позже будет необходимо составить еще один каталог, так что, если вы и сестра Джаккомина соизволите помочь мне, то…
— О, да, да, конечно! — воскликнула Бьянка с неподдельной радостью в голосе. — А что это будут за книги?
— Они в данный момент находятся на одной из моих вилл, и там их никто не читает, да и списка их нет.
— Сестра Джаккомина и я сочли бы за честь выполнить эту работу.
— Очень буду вам обязан, — подвинувшись к ней почти вплотную, он видел, как волнует ее его близость и понимал, что волнение это любовное. В следующее мгновение он крепко обнял ее и страстно поцеловал в губы. Так девственниц целовать не полагалась. Обнимая ее, его руки почувствовали, как напряглась ее спина, и потом вдруг ощутил ее мягкую нежную податливость, как трепетало ее молодое тело. Когда Филиппо отстранился от нее, он увидел, что Бьянка, опустив ресницы, Молча, неподвижно стоит, и ласково провел ладонью по волосам. По-прежнему не глядя на него, она заговорила, ее нежный голос чуть срывался от волнения.
— Я не приду сюда больше. Пусть кто-то еще помогает сестре Джаккомине. И картину эту я ни за что принять не могу.
В тон ей он ответил:
— Я тоже так думаю. Я никогда не мог ожидать, что такая молодая девушка, как вы, станет вводить меня в искушение в моем собственном доме.
Ее глаза изумленно раскрылись.
— Я не вводила вас в искушение! — лицо Бьянки мгновенно вспыхнуло. — Как вы могли такое подумать?
— А почему ты пришла сюда ко мне сама? — казалось, его возмущение неподдельно.
— Я лишь хотела вам сообщить, что мы закончили работу! — почти выкрикнула она. — Это вы первый пришли ко мне тогда, когда я репетировала на флейте.
— Но тогда сестра Джаккомина могла услышать нас из библиотеки. А вот в этой части дворца — дело другое. Или, может быть, ты знала, что у меня этот торговец картинами?
— Нет, — дрожащим голосом призналась она.
— Так ты ожидала, что я буду один?
— Да, наверное. О, я и сама не ведаю, что говорю! — она в испуге и отчаянии прижала ладонь ко рту. — Мне бы лучше сейчас умереть! Я не хочу, чтобы вы так обо мне думали. Не говорите ничего Элене! Она подумает, что я предала ее.
Филиппо этот инцидент немало позабавил, не больше. Но ей об этом знать не полагалось ни в коем случае.
— Я предлагаю вот что — давай будем считать, что никакого поцелуя не было. И вообще я готов забыть об этой нашей небольшой размолвке, если и ты к этому готова.
Бьянка с благодарностью посмотрела на него.
— Правда?
— Ну, конечно! Мы же с тобой друзья, разве это не так? — он протянул к ней руки. Улыбнувшись, облегченно вздохнув, Бьянка протянула в ответ свои, и несколько мгновений они стояли, глядя друг другу в глаза.
— Значит, вы действительно не считаете, что я своим поведением оскорбила вашу жену? — никак не могла поверить Бьянка.
— Нет, не считаю, — он опустил руки. — Давай-ка лучше спустимся в библиотеку. Перед вашим уходом я хочу пригласить и тебя, и сестру Джаккомину на бокал вина. Может быть, даже и Элена вернется от своих знакомых и тоже посидит с нами немного.
Упоминание о Элене лишь прибавило уверенности Бьянке в том, что инцидент исчерпан, и она тут же позабыла о своих страхах, как это свойственно молодым. Но когда она будет смотреть на картину Тьеполо у себя в комнате в Оспедале, она будет помнить лишь о поцелуе, которым наградил ее Филиппо. Она решила отнести этот поцелуй в разряд романтических происшествий, которые непременно должны произойти у каждого в жизни. И уже именно поэтому его следует хранить в тайне ото всех.
