— Чего стоят старые друзья, если они не помогут нам в трудную минуту? Франческа ждет-не дождется, чтобы ты была с нами. И хоть у нас трое детей, иногда она так скучает без меня, когда я без конца шастаю на этой барже туда-сюда. — Он с легкостью подхватил ее довольно тяжелую ручную кладь и водрузил на повозку. Потом взял на плечо тяжеленный дорожный сундук, и, крякнув, поставил на телегу.
— Сначала я поинтересовалась у твоего отчима и матери, может, следовало тебе написать, прежде чем приехать. Я не сомневалась, что Франческа не отказала бы мне, но ведь решать-то тебе.
— Рад что они посоветовали тебе приезжать. Я мало вижу отца с тех пор, как боли в суставах заставили его уйти на покой, но всякий раз, когда Франческа с детьми отправляется в Венецию, я говорю им, чтобы они переночевали у них. Старики всегда остаются довольными.
— Да уж, конечно.
У дома Джованни, стоявшего на окраине деревни, как две капли воды похожего на тот, где родилась и провела детство Мариэтта, их встретила жена Джованни вместе с детьми. Франческа — женщина добродушная, лет тридцати пяти, выполняла в деревне и ближайших окрестностях обязанности повитухи, и, как и сам Джованни, прекрасно знала о всех бедах и несчастьях Мариэтты, и симпатии их обоих были целиком на стороне Мариэтты. Мариэтте о лучших условиях и мечтать не приходилось — Франческа своим бдительным оком следила за тем, чтобы ее гостья достаточно спала, побольше ела, как можно чаще бывала на свежем воздухе и регулярно выходила на прогулки. Мариэтта с удовольствием переносилась в незамысловатый быт своего детства. Дом иногда на-поднял душистый аромат свежеиспеченного хлеба, и полента выходила у Франчески на вкус точь-в-точь такой же, как и у покойной матери. Пришло время рожать. Первые схватки начались, когда Мариэтта вытирала тарелки, которые Франческа, помыв, передавала ей. И тут же Франческа преобразилась. Теперь это уже была повидавшая все на своем веку деревенская повитуха.
— Давай-ка в кровать, — не терпящим возражений голосом заявила она, вытирая о передник руки. — А я тем временем оповещу соседку. Она всегда мне помогает в таких делах и всегда удачно. До сих пор не было, чтобы мы навредили матери или ребенку.
Франческа мигом отрядила кого-то из своих Детей постарше к соседке, и та не задержалась. Мариэтта уже встречалась с этой женщиной, такой же доброй и приветливой, как и Франческа. Роды продолжались пять часов, и в два часа ночи в первый февральский день 1795 года она произвела на свет двух близнецов — теперь у них с Доменико были сын и дочь.
Младенцев окрестили в маленькой деревенской церквушке, дав имена Данило и Мелина. В деревне, изолированной, как большинство в Венецианской республике, люди жили замкнуто, и лишь Джованни по своим делам выезжал за ее пределы. Конечно, не обошлось и без слухов, представлявших Мариэтту загадочной синьорой, вынужденной в тайне от своей семьи рожать где-то у черта на куличках, но слухи эти, в основном, не выходили за пределы деревни. Все было ясно, и никто даже не стал интересоваться, какую же фамилию будут носить дети. Тем, что происходило в Венеции, крестьяне не очень-то интересовались, у них были проблемы посерьезнее — урожай винограда или пшеницы, да и домашние дела. Франческа и Джованни, а также прибывшие сюда специально на крестины Адрианна и Леонардо стали крестными для обоих детишек.
— Хорошенькое дельце, — озабоченно произнесла Адрианна, когда все они собрались в доме Джованни. — Я понимаю, что ты заранее договорилась с Франческой и она на какое-то время согласилась взять на себя заботы о твоем ребенке, но речь ведь шла об одном. А как же быть с двумя? Готова ли она взять их двоих?
— Она-то готова, но я решила забрать Мелину с собой. Даже если Челано все же пронюхают что-нибудь, то девочка вряд ли может представлять для них угрозу.
— Но ты хоть соображаешь, какие скандальные сплетни поднимутся вокруг твоего имени в городе? Ведь все будут убеждены, что у тебя появился любовник.
Мариэтта в ответ лишь пожала плечами.
— Люди, мнение которых представляет для меня важность, знают правду и поймут меня. А что же касается остальной Венеции, так она всю жизнь питается сплетнями и скандалами. Нет слов, им будет о чем поговорить неделю, от силы другую, но потом это всё забудется. — Она устремила пытливый взор на Адрианну. — Расскажи-ка мне лучше, что там стряслось с Эленой. У меня сейчас все мысли лишь о Доменико да о ней.
— Мне кажется, сейчас ей получше, но я не знаю точно, что там с ней происходит, Хотя я не раз заходила во дворец Челано, она ни разу так и не согласилась встретиться со мной, но зато как-то на Пьяцетте случайно встретила ее горничную и поговорила с ней.
— Ты ее знаешь?
Адрианна кивнула.
— Мне несколько раз приходилось видеть ее, как она прислуживала Элене, но сейчас ее уже уволили. Она была рада встрече со мной и на Элену нисколько не обижается. Она сказала мне, что все это дело рук синьора Челано, потому что Элена ни за что бы не обошлась с ней так бессердечно после стольких лет преданной службы. Мария, так зовут эту женщину, была с Эленой с тех пор, как та ходила еще в невестах.
— Она заметила, что у Элены начиналась депрессия?
— Я не могла об этом спросить, она была не одна, а еще с какими-то двумя женщинами, мне незнакомыми.
— А ты случаем не знаешь, где она живет? Я бы очень хотела встретиться с ней и переговорить обо всем, как только приеду назад в Венецию.
— Нет, не знаю, но если еще раз ее встречу, то непременно спрошу. — Адрианна перешла к теме близняшек. — Нет, ты все же должна подумать головой и не брать с собой в Венецию Мелину. Мужчины и так тебе проходу не давали, а теперь и все гурьбой к тебе бросятся, поняв, что и ты не из святых — ну, кому, скажи на милость, может придти в голову, что это — ребенок Доменико?
Мариэтта фыркнула.
— Я их сумею отвадить, если дело только в этом. — И тут же ее лицо осветилось истинно материнской нежностью: — Теперь у меня хоть будет радость ухаживать за ней — ведь это мой собственный ребенок. Неужели ты думаешь, что я забыла нашего умершего сына?
Адрианна тихо покачала головой:
— Знаю, что нет. Я понимаю тебя, но, если уж ты хочешь забрать одного из близнецов, то нужно брать и второго.
Мариэтта вздрогнула, как от удара.
— Ты же знаешь, почему я не могу так поступить! — воскликнула она. — Ты же знаешь, я буквально на части разрываюсь, когда думаю о том, что Данило должен оставаться здесь.
— Так возьми и привези их обоих в Венецию. Одного ты можешь показывать, а другого не будешь, кто об этом узнает?
Мариэтта удивленно вскинула брови и улыбнулась.
— А что, во всяком случае, несколько месяцев я вполне могла бы всех поводить за нос.
Адрианну такой вариант тоже заставил рассмеяться.
— Не бойся, в этом вполне можешь рассчитывать на мою поддержку. Я с удовольствием буду участвовать в этой маленькой мистификации. Если говорить откровенно, мне что-то не очень верится, что ты сможешь расстаться с кем-нибудь из них, с мальчиком или девочкой, неважно, так что я сумела убедить моего Леонардо пробить у нас в доме дверь из твоего жилья в наше.
