— Да, мадам, — ответил молодой человек, и в его глазах зажегся огонек интереса. — А вы собираетесь переоборудовать этими станками свои мастерские? После провала в Лионе, когда был уничтожен новый станок месье Жаккарда, перед ним сразу же закрылись все двери. Теперь изобретатель обречен на вечные неудачи. Никто не хочет и говорить с ним, зная, что его детище отвергли в Лионе.
Габриэль облокотилась о письменный стол, сцепив пальцы рук.
— У меня на этот счет особое мнение. И прежде чем я приму окончательное решение, я хочу испытать один из новых станков, хотя во время демонстрации изобретение месье Жаккарда произвело на меня самое благоприятное впечатление. А как вы сами считаете, влияет ли на качество ткани то, что она изготавливается механическим способом, а не на ручном ткацком станке?
— Мне кажется, что это заблуждение, — пылко возразил Марсель. — Напротив, машинное производство помогает избежать многих огрехов и ошибок, характерных для ручного труда. Ведь человеку свойственно ошибаться. А почему бы вам самой не отправиться в Париж и не проконсультироваться по всем интересующим вас вопросам лично у месье Жаккарда?
— В настоящее время я вряд ли смогу бросить дела и уехать из Лиона. У меня слишком обширные планы, осуществление которых требует моего постоянного контроля.
Когда молодой художник ушел, Габриэль почувствовала, что его юный энтузиазм и высокая оценка ткацкого станка Жаккарда воодушевили ее, а ей сейчас так необходимо было воодушевление и вера в успех. Встав из-за стола, Габриэль подошла к окну, Деревья уже облетели, их черные ветки отчетливо вырисовывались на фоне свинцового неба. Год был на исходе, тяжелый год, принесший в их семью много горя — сначала умер от ран Жюль, а затем скончался отец Габриэль. О Николя не было ни слуху, ни духу. Неужели он все же прижился в Париже и не хотел больше приезжать в родной город? Отношения между Габриэль и Эмилем после той памятной нота были довольно натянутыми, хотя она простила мужа, и он был ей за это благодарен. Некоторая отчужденность, возникшая между ними, была результатом постоянной занятости Габриэль делами фирмы — она посвятила всю себя Дому Рошей, лишив мужа своего внимания. Когда Габриэль мечтала стать главой фирмы и добиться такой же власти, какой обладал ее отец, она и не подозревала, чего это будет ей стоить и какой ценой достанется эта власть.
Была пятница, и Габриэль решила закончить на сегодня работу, поскольку обещала провести субботу и воскресенье вместе с Эмилем, хотя она не знала, получится ли у нее столь продолжительный отдых — слишком много накопилось неотложных дел, что касается Анри, то он сильно переменился за это время — он больше не позволял себе приступов бешенства, подобных тому, который произошел с ним после оглашения завещания отца.
Теперь Анри был исключительно любезным и часто предлагал свою помощь сестре, видя, что она взвалила на себя непосильную ношу, однако он не знал, что Габриэль больше не доверяла ему. Более того, у нее было такое чувство, как будто брат выслеживает ее, словно ястреб свою жертву, готовый в любую минуту — минуту ее слабости — нанести предательский удар по авторитету главы фирмы. Несколько раз она уже пресекала его попытки вмешаться в руководство Домом Рошей, именно поэтому Габриэль стремилась постоянно держать все свои дела под своим контролем, а для этого ей было необходимо каждый рабочий день являться в контору фирмы. Пока существовала опасность различного рода козней со стороны брата, она должна быть начеку. Когда Габриэль поделилась своими соображениями по этому поводу с Эмилем, он только пожал плечами и заметил, что для нее самой — как и для него, ее мужа — было бы лучше назначить Анри управляющим делами Дома Рошей.
— Тогда, по крайней мере, мы смогли бы снова зажить душа в душу, как в былые времена, — произнес он и вновь погрузился в чтение книги, которую держал в руках. Габриэль заметила, что в последние дни он избегает смотреть ей прямо в глаза.
Прежде, чем отправиться в усадьбу, Габриэль поднялась в комнаты Элен. Она застала невестку за рукоделием, та сидела у зажженного камина в глубоком удобном кресле, а рядом с ней на диванчике спала маленькая Жюльетта. Габриэль втайне надеялась, что когда-нибудь Элен вновь выйдет замуж, хотя сейчас об этом не было и речи.
— Я собираюсь прямо сейчас, пока еще не стемнело, ехать домой, — сообщила она Элен, — так что, до понедельника!
— Передавай привет Эмилю.
На дворе в этот день стоял лютый холод. Усевшись в карету, Габриэль закуталась в меховую накидку, руки ее согревала взятая из дома грелка, наполненная горячими углями. Она давно уже хотела приобрести молодых быстроногих лошадей и новую быстроходную коляску взамен тяжеловесной, громоздкой кареты, принадлежавшей семейству Рошей. В таком случае она сможет намного быстрее преодолевать расстояние между Лионом и шелководческим хозяйством Вальмонов, и ей удастся несколько раз посреди рабочей недели приезжать на ночь в усадьбу — к радости Эмиля.
Улицы Лиона в этот час были наводнены нищими и попрошайками, и сердце Габриэль исполнилось жалостью при виде этих несчастных. Она снова подумала о том, что чем быстрее закончится этот 1806 год, тем будет лучше, потому что он принес ее землякам одни беды. Множество ткацких станков в городе простаивало без работы, а последствиями безработицы были, как всегда, голод и нищета. Не за горами был уже наступающий 1807 год, и Габриэль хотелось верить, что он окажется более счастливым.
Внезапно ее внимание привлек оборванный нищий, прислонившийся к каменной стене — вероятно, он не мог дальше идти и еле держался на ногах от слабости. Габриэль сразу же бросилось в глаза то, что его лохмотья были когда-то военным мундиром. Вообще-то в этом не было ничего особенного, поскольку в наступившие трудные времена среди нищих встречалось много бывших солдат — чаще всего это были калеки: на костылях, однорукие или с одним зрячим глазом. Человек, увиденный Габриэль из окна кареты, не имел увечий, но он был страшно худ — кожа да кости, черты лица его заострились от голода. Но несмотря на его заросшее щетиной лицо и неряшливый вид, она сразу же узнала его.
— Остановись! — велела она кучеру.
Быстро выйдя из кареты, она стремительным шагом направилась туда, где стоял нищий оборванец. Заметив ее, он попытался скрыться за углом, но Габриэль схватила беднягу за рукав.
— Гастон Гарсен! Что с вами приключилось? Почему вы в таком виде?
— Мадам Вальмон, это вы! — промолвил бывший сержант, стараясь выпрямиться и расправить плечи. Ему было, по-видимому, очень стыдно, что его узнали. — Как видите, мне не повезло в жизни. Но это временное явление, уверяю вас!
— Но я слышала, что вы получили место в городской службе!
— Я заболел, мадам. Подхватил какую-то заразу на работе, а после выздоровления уже не смог заниматься тяжелым физическим трудом.
— После выздоровления? Но судя по вашему виду, вы тяжело больны? — воскликнула Габриэль, вспомнив его обычную выправку, несмотря на раненую ногу; кажется, совсем недавно — во время похорон Жюля — этот человек прекрасно выглядел и был полон сил. Оглянувшись по сторонам, она заметила расположенное поблизости кафе. — Прошу вас, пойдемте со мной. Думаю, вам следует хорошенько подкрепиться, чтобы немного прийти в себя.
