— Вы совершенно уверены в том, что говорите?
— Да, существует ряд признаков, которые безошибочно свидетельствуют о том, что этот кусок парчи не мог быть изготовлен на нашей фабрике.
— Почему же вы не рассказали обо всем этом мадам Вальмон? Вам ведь стоило лишь показать ей кусок возвращенной заказчиком парчи и образец узора, и она все сама бы поняла. Какие еще доказательства требуются вам?
Мадам Хуанвиль тяжело вздохнула и забарабанила по письменному столу пальцами, по-видимому, она до сих пор испытывала досаду на саму себя за допущенную ею оплошность.
— Я не могу этого сделать. У меня есть образец и новый кусок парчи, который мы изготовили для заказчика, но нет того, бракованного… Его забрали из кладовой без моего ведома. Мне следовало бы запереть эту ткань в сейфе.
— А вы знаете, кто взял ее?
— И знаю и не знаю. О возврате парчи на фабрику знали многие. Как правило, бракованный товар очень быстро раскупают по более низким ценам. Как бы то ни было, но если бы я стала проводить дальнейшее расследование, мне непременно сообщили бы, что покупателем был какой-то незнакомец, случайно заехавший в Лион и отбывший в неизвестном направлении человек. Одним словом, ищи ветра в поле.
— Я считаю, что это очень серьезное дело, и настаиваю на том, чтобы вы непременно все рассказали моей золовке.
— Я не могу этого сделать, мадам! — воскликнула управляющая фабрикой, тяжело вздыхая. — Не в моем характере бросать подозрение на брата хозяйки, не имея на руках веских доказательств его вины. Да, действительно, кусок бракованной парчи взял из кладовой сам месье Рош сразу же, как только услышал, что ткань вернули на фабрику.
На следующий день Элен выехала к Габриэль. Добравшись до усадьбы, она первым делом рассказала золовке все, что узнала от мадам Хуанвиль. Габриэль спокойно выслушала Элен, грустно глядя в окно на тронутые осенним увяданием деревья и, казалось, ничуть не удивилась рассказу невестки. Когда та закончила, Габриэль взглянула на нее.
— Теперь я вижу, что от судьбы не уйдешь. Как я ни старалась сохранить свой душевный покой, живя здесь в деревенской глуши, похоже, обстоятельства все же вынуждают меня вернуться в Лион. Это — не первый случай мошенничества Анри, он уже давно обманывает меня. Но с рождением Андрэ все изменилось. Я не хочу допускать, чтобы права моего сына ущемлялись, а его состояние разворовывалось по моей вине — из-за недостаточного контроля с моей стороны. Я выезжаю в Лион сегодня же вечером.
Элен помогла ей собрать вещи, заметив, что Габриэль не надела траура. Она взяла в дорогу только самое необходимое. К вечеру на мебель в усадьбе были надеты чехлы, а самые ценные вещи упакованы, их должны были перевезти в особняк на улицу Клемон. Ставни на окнах плотно закрыли. Из города был срочно вызван агент по продаже имущества, который должен был заняться продажей шелководческой фермы. Габриэль поручила Мишелю управлять этим хозяйством до тех пор, пока оно не перейдет в другие руки. Дом решили не продавать, надеясь, что Андрэ, когда подрастет, сможет отдыхать здесь летом.
Перед отъездом дам в Лион во двор усадьбы вышли все слуги. Им заплатили жалованье до конца года и дали рекомендательные письма, чтобы они могли устроиться на работу в другое место. Некоторые служанки плакали, прощаясь с хозяйкой. Вместе с Габриэль в Лион ехали только ее горничная и няня Андрэ. Они уже сидели во второй карете, загруженной багажом. Элен тем временем заняла место в первом экипаже, посадив Андрэ к себе на колени. Гастон, довольный тем, что возвращается к городской жизни, поскольку ему давно уже наскучили деревенские забавы и местные девицы, весело насвистывал какой-то мотивчик, сидя на козлах и держа в одной руке вожжи, а в другой кнут, готовый в любой момент опустить его на крупы лошадей.
Габриэль покинула дом последней, постояв в одиночестве в вестибюле, где даже маятники часов были остановлены. Ей было грустно, ведь в этот дом она приехала много лет назад, еще будучи невестой, а затем, став новобрачной, поселилась в нем вместе с Эмилем.
— Прощай, дорогой Эмиль, — тихо промолвила она, а затем, повернувшись, вышла из дома и заперла входную дверь на замок.
Когда Габриэль прибыла в особняк на улицу Клемон, ей доложили, что Анри и Ивон принимают гостей в большой гостиной, где устроили для них музыкальный вечер. Оттуда доносилась музыка, исполняемая струнным квартетом, и звучало звонкое сопрано.
— Не мешайте им, — сказала она слуге, встретившему их, и сбросила ему на руки свой плащ. Старый слуга — один из тех, кого Ивон еще не успела уволить, — всем своим видом показывал радость от того, что хозяйка, наконец, вернулась домой. — Проследите за тем, чтобы выгрузили весь багаж, и сообщите экономке о нашем приезде. Ужин подадите в мой кабинет, я буду работать там.
— А-а-а… минуточку, мадам, — остановил ее слуга в тот момент, когда она, взяв зажженную лампу, уже собиралась подняться к себе. — Месье Рош несколько недель назад переехал из своего кабинета в ваш.
— В самом деле? — Габриэль вскинула брови, изобразив на лице удивление. — Ну что ж, для меня это не имеет никакого значения. Этот кабинет был и остается моим, поэтому ужин вы подадите именно туда.
Заглянув в прежний кабинет Анри, она увидела свои вещи, сваленные там в беспорядке, как будто они были приготовлены для вывоза на свалку. Когда же Габриэль открыла дверь в свой собственный кабинет, ей сразу же бросились в глаза массивный письменный стол, когда-то принадлежавший ее отцу, большой серебряный чернильный прибор, а также роскошное кожаное кресло. Анри устроился здесь с комфортом. Поскольку этот кабинет был намного просторнее, чем его собственный, он поставил сюда большой стенной шкаф во всю стенку, а также секретер.
Габриэль сразу же принялась за работу, зная, что у нее всего лишь два часа в запасе. А затем Анри узнает о ее приезде, и тогда уже будет не до работы. Когда ей принесли поднос с ужином, она выпила бокал вина, не отрываясь от работы, и немного поела, не придавая никакого значения тому, что ест, и даже не почувствовав вкуса пищи. Она внимательно просматривала документацию, но никак не могла отыскать зацепки, в бумагах не было никаких доказательств незаконной деятельности Анри. Вся отчетность находилась в полном порядке, каждая цифра была выверена и подтверждена бухгалтерскими документами. Анри всегда отличался завидной аккуратностью и содержал в порядке деловые бумаги. Если бы мадам Хуанвиль. не была совершенно уверена в махинациях, которыми постоянно занимается Анри, Габриэль решила бы, что на этот раз произошла ошибка и ее брат невиновен. В душе она очень хотела этого.
Гости разъехались только в полночь. И сразу же, как Габриэль и ожидала, за дверью послышались тяжелые торопливые шаги. Анри, запыхавшись, ввалился в кабинет, красный от гнева, сердито поблескивая глазами.
— Какого черта ты тут делаешь?
Отложив в сторону книгу приема заказов, которую она просматривала, Габриэль взглянула прямо в глаза брату.
— Я вернулась домой, Анри.
