– Я знаю. Твоя секретарша сказала мне, – Николай взял стул, на который указал Марко. – Но я не задержу тебя. Ты хорошо выглядишь.
– Так же, как и ты. Приехал с женой?
– Нет, Наталья дома, в имении родителей, – Николай не добавил, что теперь она проводит со своей мачехой больше времени, чем до замужества. У нее появилась необходимость в сочувственном слушателе всех ее слезных жалоб на трагедии семейной жизни, реальные и надуманные. – Я уже три месяца за границей один. Сначала в Будапеште, затем в Вене.
– С какой целью? Это дипломатическая поездка?
– Нет. Я в числе многочисленных иностранных наблюдателей на различного рода приемах в посольствах и дворцах.
– Какова ситуация в Вене в настоящее время?
– Всплеск военного психоза. Солдат и офицеров принимают с распростертыми объятиями. Патриотические ленточки украшают шоколадные торты, венские вальсы сменились военными маршами. Я видел императора Франца Иосифа вскоре после похорон эрц-герцога, он постарел лет на двадцать.
– Это, конечно, чудовищное преступление. Ты был в этом году в Париже? – Марко боялся, что Николай уже слышал о его женитьбе на Жюльетт. При любых обстоятельствах он решил во что бы то ни стало не допустить их встречи. Столь же твердо он решил, что Николай ничего не должен знать о Мишеле, в противном случае, вся их семейная жизнь может пойти прахом. Хотя по своей природе Марко был весьма честным человеком, но в деловых вопросах умел лгать без зазрения совести и при этом очень убедительно. Без всякого стеснения он решил лгать и сейчас.
– Ты ведь обычно проводил там большую часть года, не так ли?
– Да, но это прекратилось, когда семейные обязанности заставили возвратиться домой, а потом я женился на Наташе. Я не был в Париже с тех пор, как приехал туда в поисках Жюльетт, но не смог ничего узнать о ней, кроме того, что она исчезла, практически в прямом смысле этого слова. Баронесса де Ландель решительно отказалась что-либо сказать о ее местонахождении. А ты? Ничего не знаешь?
Марко покачал головой.
– Запланированный визит в Париж не состоялся. Только несколько деловых поездок в Лион – вот и все, чем ограничивались мои деловые посещения Франции, – с огромным облегчением он понял, что Николай ничего не знает о его женитьбе на Жюльетт. Требований о встрече с ней не предвидится, но опасность все-таки не миновала. Необходимо сегодня же вечером отправить Жюльетт с детьми на виллу. Карсавин никогда их там не найдет. – Ты надолго приехал?
Николай пожал плечами.
– Нет. Возможно, это мой самый короткий визит в Венецию. Всего на двадцать четыре часа. Вынужден уехать уже завтра утром.
Марко расслабился и вздохнул более свободно, при этом изобразив на лице глубокое разочарование.
– Так скоро? Ты у нас тоже со своеобразной миссией?
– Отнюдь. Это исключительно частная поездка. Вот почему я прямо направился к тебе, как только устроился в отеле, – Николай сунул руку в карман пиджака и вынул сложенную журнальную страницу. Положил на стол перед Марко.
– Взгляни на эту фотографию из журнала мод. Но Марко уже видел ее. Это был один из тех снимков, которые сделал Фортуни и которые появились во многих популярных журналах.
– Я полагаю, это Жюльетт.
– Да, это она!
– Подпись по-французски. Эта фотография сделана в Париже? – Марко прочел заметку, хотя прекрасно знал ее содержание. В ней не упоминалось ни имя Жюльетт, ни имя фотографа, лишь информация о том, что это – дельфийское платье, созданное венецианским модельером Фортуни, и несколько слов о его деятельности. – Нет, здесь ничего об этом не сказано, – ответил Марко на свой собственный вопрос, откинувшись на спинку кресла. – Но почему тебя так интересует Жюльетт? Ведь я слышал, между вами все кончено.
Николай отрицательно покачал головой.
– Это не будет кончено, пока мы живы. Марко внезапно ощутил страшную вспышку ярости при виде такой вызывающей наглости этого русского. И на какое-то мгновение ему даже пришло в голову воспользоваться первым, что попадется под руку, чтобы показать этому самоуверенному негодяю его место. Когда же он немного овладел собой, то понял, что чуть было не сломал карандаш, который вертел в руках. Марко отбросил его в раздражении.
– Насколько я помню, Жюльетт была несколько иного мнения. Мы обменялись рядом писем, но довольно давно, и с тех пор я ничего о ней не слышал. Тогда она писала, что собирается уехать из Франции и поселиться у своих друзей в Новом Орлеане.
Глаза Николая недоверчиво сузились.
– Ты имеешь в виду Люсиль Гарнье и ее мужа?
– Да. У тебя есть их адрес? – Марко вдруг испугался, что не следует давать Николаю столь точное направление поисков.
– Нет. В любом случае, в мои намерения не входит вести переписку. Я приехал, чтобы найти Жюльетт. Понимаю, она не пожелает видеться со мной, но был уверен, что ты знаешь, где она. Не ожидал услышать, что она действительно находится так далеко, – Николай вскочил со стула и встал посередине кабинета, сжав кулаки и нахмурившись.
– Вижу, ты разочарован, – Марко тоже встал, словно для того, чтобы выразить сочувствие. – Я не видел Жюльетт с тех пор, как был в Лондоне. Она гостила у своей подруги Габриэлы. Но почему ты решил, что найдешь ее в Венеции?
– Мне показалось вполне логичным, что Фортуни, который известен не только как художник, модельер и кто угодно, но и как фотограф, должен делать фотографии своих произведений. Но где же еще ему их делать, как не у себя в мастерской?
– Боюсь, ты зря потерял время на это путешествие. Жюльетт здесь нет.
Николай рассеянно кивнул.
– Но где бы она ни находилась, хочу, чтобы она была счастлива. Единственное, на что надеялся – еще один раз увидеть ее.
Постучав, вошла секретарша.
– Синьор, вас ожидает синьор Торризи. Марко быстрым жестом выразил ей свою признательность.
– Граф Карсавин уже уходит, – он дружески похлопал Николая по плечу. – Дела, мой друг, дела, спешка, – теперь, когда все так благополучно завершилось, Марко уже ощутил что-то вроде жалости, ведь они действительно были друзьями, и остались бы ими, если бы не эти странные обстоятельства. – Давай пообедаем вместе. Зайдем к Даниели и выпьем чего-нибудь перед обедом.
– Да, это меня вполне устраивает, – казалось, Николай собирался с мыслями. – Я как раз там остановился.
– Ну вот и прекрасно. Я даже не спросил, бывал ли ты раньше в Венеции? – Они остановились у открытой двери в приемную.
– Один раз, еще гимназистом.
– О, тогда тебя просто протащили по достопримечательностям, не дав ничего разглядеть по-настоящему. Послушай меня и посвяти следующие два-три часа осмотру Академии. Там удивительная тишина и несколько величайших шедевров мировой живописи. А потом возвращайся к себе в отель, через некоторое время я найду тебя там.
