Бет зарыдала. Это была работа отнюдь не бесплотного духа, а коварного человека. Он сделал свое злое дело тщательно – ни один набросок не уцелел. Только один человек мог устроить такое – тот, кто знал, что Пауль и Анна не позволят ей вернуться домой, а оставят у себя на ночь, – Зигрид!
Осмотрев остальные вещи. Бет убедилась, что больше ничего не пострадало. Она стремглав бросилась к лодке, отвязала ее, вставила в уключины весла и поплыла на середину озера, обдумывая случившееся. Она пришла к выводу, что если ее враги хотели отомстить за обвал, то ни один из них, даже Джекоб Дахл, не сосредоточил бы усилия исключительно на рисунках, а перевернул бы вверх дном весь дом. Теперь стало еще очевиднее, что Дахл действовал по указке Зигрид: она прочла письма и знала, где Бет будет останавливаться и каковы ее планы. Когда же ее злой умысел воплотить не удалось, она перешла к другим методам.
Бет гребла по направлению к Холстейнгаарду, пытаясь найти ответ на мучивший ее вопрос: могло ли событие прошлой ночи в Нилсгаарде и то, что произошло в Доме у Черного Залива, объясняться только враждебным отношением к ней Зигрид? Есть ли здесь какая-то связь с призраком женщины, который померещился ей на старинной кровати? Постепенно тайны становились менее таинственными. У той женщины на кровати волосы были цвета спелой ржи, как у Зигрид, одеяние бело-коричневого цвета, босые ступни узкие и изящные, кожа упругая и блестящая, а пятки и подушечки пальцев ног запачканы грязью.
Любопытная деталь! Почему она запомнила такие мелочи? Каким образом ее разум отметил эти подробности, хотя речь шла о духе, явившемся из глубины веков? Как хорошо, что лицо женщины оставалось невидимым, и какое счастье, что Бет не обернулась ночью в библиотеке и не рассмотрела то, что прижималось к стеклу, чтобы следить за ней.
Весла скользнули по песчаному дну недалеко от берега. Бет сняла туфли, вошла в воду и вытащила лодку как можно дальше на берег. В одних мокрых чулках она направилась к Холстейнгаарду, удивившись, что в поле никто не работал. Ставни на окнах были закрыты, вокруг не было ни одной живой души, Бет подошла к двери и позвонила.
Открыла Зигрид. Враждебный взгляд на бесстрастном лице и отсутствие удивления убедили Бет в том, что ее приближение к дому было замечено. Она дала волю гневу:
– Ваш подручный отлично справился с заданием! Все, что мне удалось нарисовать, все наброски – все изодрано в клочья и восстановлению не подлежит!
– Мой подручный? – деревянным тоном переспросила Зигрид.
– Джекоб Дахл – я подробно его описала раньше. Как все смеялись про себя над доверчивой дурочкой! Вы с ним вместе тоже потешались? Вчера я видела, как вы мирно беседовали. Как же слепа я была! Вы прочитали письма… Это вы отменили заказ в отеле и подстроили так, чтобы он перехватил меня в Лиллехаммере и сбросил в пропасть в том единственном месте, где оставался шанс выжить, – неважно, что я могла переломать все кости. Объяснение выглядело столь правдоподобным, вы думали, что идиотка из Шотландии всему поверит. Не скажете ли подлинное имя вашего сообщника?
Лицо Зигрид напряглось:
– Кто дал вам право так со мной разговаривать и предъявлять дикие обвинения?
– У меня есть на то полное право! Повторяю, – скажите имя человека, который назвался Джекобом Дахлом, того высокого, с жесткими, торчащими в стороны волосами. Вы говорили с ним вчера, вы его знаете!
Наступила пауза: видимо, Зигрид решала, нужно ли отвечать на этот вопрос.
– Должно быть, вы имеете в виду Гарольда Дженсена. Судя по описанию, это он.
– Где я могу его найти? Я этого так не оставлю!
– Он здесь, в доме.
– В самом деле? Что еще вы замышляете против меня?
– Вы несете чушь. Он имеет право тут находится. Ваша мать не знала, что у ее отца был незаконный сын, это держалось в секрете больше сорока лет. Никто не заботился о Гарольде, он вырос в лачуге около порогов, где родился. Потом работал как простой крестьянин на полях Холстейнгаарда. Дед никогда не признавал его. Правда вышла наружу только после смерти старика. Когда дом перешел ко мне, я позаботилась о том, чтобы Гарольду передали в собственность участок земли, где стоял его дом, и о том, чтобы он смог построить более достойное жилище. Теперь вы знаете, кто такой Гарольд Дженсен.
Бет не могла поверить своим ушам. Сводный брат ее матери покушался на ее жизнь, причинил ей столько вреда!.. Но причина была ясна – он чувствовал себя в долгу у Зигрид. Ей ничего не стоило подговорить его на любую низость.
– Я настаиваю на том, чтобы поговорить с ним сейчас же!
Шурша черной широкой юбкой, Зигрид прошла в гостиную, оставив двойные двери настежь открытыми. Бет последовала за ней. Войдя, она вскрикнула. Посреди комнаты на покрытом бархатом столе стоял гроб, окруженный зажженными свечами. Вокруг сидело несколько женщин, все в черном, с бледными лицами и красными от слез глазами. Зигрид сделала знак подойти. Бет приблизилась к гробу – это был Гарольд Дженсен, одетый в старомодный дорогой костюм, принадлежавший видимо, деду. Неподвижные руки были сложены на груди, в безжизненные пальцы воткнут букетик диких цветов Тордендаля.
– Когда это случилось? – спросила Бет, не отводя взгляда от лица покойника.
– Ночью. Муж вон той женщины заметил, что его лодку кружит водоворот, а он лежит на веслах. Человек снимал сети для ловли лосося.
Женщина, на которую указала Зигрид, беспокойно заерзала на стуле.
– Его крутило в Черном Заливе, – вмешалась она в разговор, соблюдая приличествующий случаю скорбный тон. – Течение гнало его по кругу… – Бет бросила многозначительный взгляд на Зигрид. – Да, мисс Стюарт, почти у дверей вашего дома. Он умер от сердечного приступа. Взгляд был такой страшный… Хорошо, что мужу удалось закрыть ему глаза, но он говорит, что испугался, когда увидел этот взгляд.
Бет почувствовала, что может потерять сознание. Она резко повернулась и вышла в холл.
– Теперь конец вашим обвинениям, – сказала Зигрид холодно. – Я еще тогда, в ваш первый визит в Холстейнгаард, догадалась, что все ваши беды дело рук Гарольда. Его ненависть к незваным гостям доходила до фанатизма. Он дал ей волю.
– А вы направляли в нужное русло. Поэтому он оказался ночью в Доме у Черного Залива. Это вы его послали! Вы сказали, что именно нужно уничтожить.
Зигрид ухмыльнулась:
– Гарольд не умел ни читать, ни писать, но был не глуп. Он сам знал, что вам дороже всего. Но теперь его нет. Ему уже все равно, что вы о нем говорите. Однако он сделал свое дело. Когда в деревне узнают, что Гарольд погиб у старого дома, обвинять будут вас, и вам не простят. – Она выпрямилась. – А теперь убирайтесь отсюда, Бет Стюарт, и никогда больше не приходите!
С гордо поднятой головой Бет покинула дом матери. Переправляясь через озеро, она обдумала все сказанное Зигрид и окончательно пришла к выводу, что уничтожение рисунков – ее идея. Но даже это казалось теперь мелочью. Самое ужасное, что, выполняя ее волю, погиб человек. Не вынес нервного напряжения. Или чего-то другого? Может быть, он увидел того, кто потом пришел к Нилсгаарду и следил за ней через окно? От страха он мог выдать себя, и это стало его концом. С тяжелым сердцем она продолжала грести к Дому у Черного Залива.
