Довольно скоро выяснилось, что практически весь личный и общественный транспорт на Джемейке устроен примерно так же. Не то чтобы и остальных жителей планеты подстерегало несметное множество опасностей (хотя не без этого – и головы рубили тут, и постреливали бывало, и бомбы бросали), но главное – пираты, привыкшие выходить в космос только на боевых кораблях оставались верны своим пристрастиям и здесь, на Джемейке.
Другой странной особенностью оказалось то, что несмотря на значительные размеры главного континента, воздушные средства сообщения были здесь категорически запрещены законом, и даже простенькие универсальные космошлюпки использовались только официальными организациями да и то в самых исключительных случаях. Для не очень принятых на Джемейке путешествий на дальние расстояния существовало две монорельсовых дороги с магнитной подвеской, пересекающих материк в перпендикулярных направлениях. Да еще весьма неплохо развит был на планете морской транспорт. Различного размера суда и суденышки совершали пусть и редкие, но регулярные рейсы между континентом и многочисленными островами, разбросанными вокруг по всему западному, как его называли, полушарию. Восточный же материк на другой стороне планеты представлял собою огромную пустыню в центре, окаймленную горными массивами вдоль всего побережья. Вершины, вздымавшиеся над морем на пять, семь, а то и больше тысяч метров, никто никогда не покорял, а заниматься орошением пустыни тем более никому не приходило в голову. В общем, материк на востоке оставался необитаем. Интересовал он флибустьеров ни чуть не больше, чем две ледяных и заснеженных полярных шапки.
Собственно говоря, только тепличный, уютный, плодоносящий западный континент и назывался Джемейкой. Остальная суша проходила под условным именем Дикий Восток, и туда даже не летали и не плавали.
Все эти транспортно-географические подробности гости планеты узнали непосредственно от Генри Моргана, охотно развлекавшего их всю дорогу, после того как Язон изящно перевел разговор на новую тему, задав достаточно дурацкий вопрос:
– Порт – король, город – король. А ты, Генри, тоже здесь король?
– Нет, – сказал Морган, у нас не королевство. Я просто главный тут. Официальной должности толком не имею. Так, что-то вроде – начальник СК – службы координации. Иногда еще меня величают Навигатором. А вообще, я просто лидер, и этим все сказано. Меня знают все. Дисциплина у нас предельно жесткая. В моем подчинении – начальники других служб. В их подчинении – капитаны кораблей и командиры звеньев. Дальше – просто флибустьеры. Об остальных сейчас не говорю. Вот так. И каждый знает свое место, каждый понимает, что ослушаться нельзя – ни меня, ни флибустьерского закона. Чем это кончается, вы уже видели. Зачем мне быть королем? Монархизм – ведь это глупость полнейшая. Как можно каких-то недоносков волею Бога возводить на трон? Любому государству требуется настоящий лидер, а не потомок древнего рода, который тащит за собою груз тысячелетнего маразма, условностей и бюрократии. Мы все это хозяйство благополучно сбросили с корабля современности. А что касается названий, плевать мы на них хотели. Названия городов и прочего остались от шпанцев, тех самых, длинноносых. Они сюда прилетели еще во времена Великой Экспансии и деградировали тут до рыцарских турниров, дрянного самогона и бань, которые топятся по-черному. Впрочем, некоторые оказались поумнее, вроде нашего Эрика Кортеса, влились в коллектив. Шпанцы тоже разные бывают. Главное – чувствовать себя свободными. И вот с такими, настоящими(!) людьми мы здесь культуру подняли на недосягаемую высоту, потому и живем богато.
– А почему не осваиваете новые земли на Востоке? – полюбопытствовал Язон.
Вот тут Морган и рассказал вкратце о географии и транспорте.
– Какие же это земли? – закончил он. – Пески да скалы!
– А как же разведка полезных ископаемых?
Лидер-навигатор только рукой махнул:
– Себе дороже искать там что-нибудь. Я быстрее доберусь до дарханского урана, чем найду хоть что-нибудь в этой проклятой глуши. Мы – свободно плывущие, Язон! Ты забыл? Зачем нам в земле ковыряться?
Но оказалось, что на Джемейке все-таки ковыряются в земле, причем довольно много и разнообразно. Правда, об этом Язон и Мета узнали несколько позже. А в тот момент дискуссия об экономике не получила продолжения, потому что правительственный кортеж как раз въехал в город.
Мостовые королевских улиц были столь же неподходящими для автомобильного движения, сколь и шоссе, ведущее из космопорта – подбрасывало на сиденьях изрядно. Но к этому они уже начали привыкать.
И вот на первом же посту СД – службы дорог – вся колонна остановились, и гостей попросили пересесть в заранее вызванную персональную машину. Морган велел им записать на всякий случай номер своего браслет-телефона, называемого здесь для краткости просто браслетом, и, естественно выдал каждому (даже Долли) такой же аппарат связи. Устройства эти были существенно мощнее давешних внутрикорабельных передатчиков. Работали они, очевидно, в диапазоне радиоволн, а для наибольшей эффективности вместо ионосферы использовался, надо думать, тот самый пресловутый экран.
«Ладно, к разговору об экране мы еще вернемся, – подумал Язон. – А сейчас, конечно, не время».
Оставив гостей на попечение водителя, Морган отправился прямиком в центральный дворец для решения оперативных вопросов и подготовки выступления по телевидению. Язону и Мете предлагалось пока обживаться в новом доме и отдыхать. Надо же! Их везли даже не в отель, а в специально выделенную квартиру. Долли, разумеется, тоже поселили с ними, для девушки предусмотрена была отдельная комната. Что ж, действительно как на курорте.
Водитель вопреки ожиданиям не остался в качестве конвоира, а, продемонстрировав гостям их апартаменты и выдав ключи, практически сразу исчез. Впрочем, это не помешало ему вежливо попрощаться и даже приятного отдыха пожелать. Язон и Мета многозначительно переглянулись, едва за флибустьером закрылась дверь. Конечно, они оба понимали, что все не так просто, что тем или иным образом за ними продолжают следить. Просто держат теперь не в зоопарке, а заповеднике, как очень ценных зверей, которым полагается создавать условия, близкие к естественным, для наилучшего сохранения экстерьера и наименьших психологических травм.
Они молча походили по комнатам, поглядели в окна, потрогали все руками, рассмотрели обстановку повнимательней. Ничего особо интересного не заметили. Очень многое зависело от того, как они теперь поведут себя, и первую фразу Мета решила доверить Язону. Да, эту первую фразу, причем не самую удачную, могла выдать и Долли, но девушка, глядя на своих старших товарищей и помня, из какой безнадежной ситуации они спасли ее, сообразила, что лучше помолчать.
– Долли, – произнес наконец, Язон, – побудь немного здесь, а нам с Метой надо чуть-чуть прогуляться по улице.
В глазах девушки мелькнул страх. Нет, не такой безотчетно жуткий, какой еще несколько дней назад держал в своих черных тисках ее разум и память. Это был лишь слабый отголосок уже побежденного кошмара, но Язон поспешил добавить:
