Наконец, уже в сумерках, все разъехались. И Саша Большой уехал, и Марина Владимировна домой ушла, и Игорь Дмитриевич пошел закрывать ворота и, как всегда, проверять сигнализацию. Ольга сидела на крыльце, сунув босые ноги под мохнатый бок Цезаря, растянувшегося перед ней, и вертела в руках свои шелковые перламутровые туфли. Нельзя было их в сад надевать. Вон царапина какая-то на каблуке и пятно какое-то сбоку. Если зелень — не отмоется.
Подошел Игорь Дмитриевич, сел рядом, с интересом поглядывая на нее.
— Не понравилось, да? — спросил он чуть виновато.
— Странно все, — не сразу ответила Ольга. — Зачем я там нужна была? И напоследок — просто цирк какой-то… Ничего не понимаю.
— Вы со мной потанцевать обещали, — ни с того ни с сего напомнил он.
— Я же предупреждала, что не умею.
— И я не умею. Так что самое время учиться, пока никто не видит. — Он встал, отобрал у нее туфли, бросил их на веранду и потянул ее за руки, поднимая. — Пойдемте. Магнитофон не убрали. Вон на стуле валяется…
— Какие танцы? — возмутилась Ольга. — Игорь Дмитриевич! Там Чижик одна, и поздно уже, и музыка греметь будет… Чижик проснется — а меня нет…
— Позовет. А вы услышите. Пойдемте, Ольга.
Желаю танцевать. Как ей все надоело, кто бы знал! А ведь какая хорошая жизнь была… Тихая, спокойная, чудесная была жизнь. Почему им всем обязательно толпа нужна?
Игорь Дмитриевич вел ее за руку к бассейну, где сегодня танцевали гости. Он включил магнитофон, убавил звук и положил свои горячие ладони ей на талию. Ольга поежилась, невольно отступая, вцепилась ему в руки, отталкивая от себя, отталкиваясь от него…
— Не так, — тихо произнес он, чуть сильнее сжимая ее талию ладонями. — Вы должны положить руки мне на плечи… Ольга, вы же обещали потанцевать со мной. Между прочим, это входит в условия договора.
— Бред какой-то, — в отчаянии прошептала она. И положила руки ему на плечи. — Хозяйка приема! Танцы! Я ничего не понимаю… При чем тут я?
— При всем. — Он, покачиваясь под едва слышную музыку, все сильнее прижимал ее к себе. — Ты при всем, Оленька. Это они все ни при чем… Прием — так, ерунда, просто надо было сдачу объекта отметить. Так принято. Я хотел, чтобы у тебя праздник был. У тебя. И у меня. Чтобы ты королевой бала была. А тебе не понравилось.
— Извините. — Ольга в смятении ощущала тепло его ладоней. Она не могла заставить себя взглянуть на него. — Извините, Игорь Дмитриевич, я просто не привыкла… И потом, весь день Чижик одна…
— Посмотри на меня, — велел он и остановился. Ольга нехотя выполнила указание, и то, что она увидела, ей очень не понравилось. Мало ей проблем с Сашей-маленьким…
— Что эти Севрюковы сделали?
— Какие Севрюковы?
— Ну, Толян со своей Алкой… Я заметил, как ты с ними прощалась. Оленька, ты мне лучше скажи, а то я черт знает что думать буду… Я его в пыль вобью, если…
— Он вообще ни при чем, — перебила Ольга и попыталась осторожно отодвинуться. — Он ко мне вообще не подходил, и не говорил ничего, и…
— Так, — зловеще произнес Игорь Дмитриевич и крепче прижал ее к себе. — А что тебе сказала эта дура?
— Ничего она мне не говорила… Она с подругой разговаривала… Игорь Дмитриевич, отпустите меня! — Ольга чуть не плакала от неловкости.
— Скажешь — отпущу.
— Она сказала, что я — ваша телка.
Он ее, конечно, не отпустил. Наоборот, прижал еще крепче, уткнулся носом в макушку и вдруг… засмеялся.
— Телка… Что бы они понимали… Это они все коровы. Оленька, олененок ты маленький, забудь о них, ноги их в нашем доме больше не будет. Я тебе сказать должен… Посмотри на меня!
Она подняла голову, увидела его глаза — совсем близко, слишком близко — и, холодея от страха, буркнула:
— Чижик проснулась… Чижик там совсем одна! Отпустите меня, Игорь Дмитриевич, а то вдруг она там встанет и… Спокойной ночи.
Она бежала по лестнице так, будто и правда ее Чижик позвала, и всей кожей чувствовала его напряженный горячий взгляд.
Глава 13
Ну да, «спокойной ночи». Игорь уже не помнил, когда у него была спокойная ночь. Нет, помнил. Последний раз — накануне той пятницы, когда Ольга пришла наниматься на работу. А потом беспокойство ночей рвануло по экспоненте. Впрочем, и дней тоже. И беспокойство это не имело никакого отношения к его первоначальным подозрениям. Сейчас Игорь даже не понимал, как можно было заподозрить Ольгу в злоумыслии. Сейчас он был твердо уверен, что может помереть совершенно спокойно, если Анна останется с Оленькой. Еще и месяца не прошло, а даже странно, как это они без нее обходились.
Игорь в который раз открыл папку с Аниными рисунками. Листы черной бумаги были смело расписаны яркими цветными пятнами: огромная ягода клубники, окруженная огромными же листьями, бабочка-крапивница размером с десертную тарелку, истошно-зеленая стрекоза с круглыми голубыми глазами… Стрекоза улыбалась. Ольга была абсолютно права — Анне нужны и карандаши, и краски, и книжки с картинками. Вон как она умеет, оказывается, да и читать, того и гляди, начнет. А он-то как боялся.
Игорь часто потихоньку подсматривал, чем и как занимаются Ольга и Анна вдвоем. Прямо скажем, было на что посмотреть. Особенно когда они укладывались на полу на животе над большим листом бумаги с карандашами и кистями в руках — картину рисовали. Анна часто заляпывала краской ковер, а потом сама же старательно оттирала пятно мокрой тряпкой, специально припасенной на этот случай. Сама! А ведь Ольга, насколько понял Игорь, ей даже замечания ни разу не сделала. А еще он видел, как Анна вязала на спицах, а Ольга ей очень серьезно подсказывала, показывала, советовала… И ведь что удивительно — у Анны действительно что-то получалось! Очень интересно было на них смотреть.
А потом он поймал себя на том, что смотрит чаще не на Анну, а на Ольгу. Да что там — чаще… Все время смотрит на Ольгу, просто глаз не может отвести. Особенно с тех пор, как впервые увидел ее ночью у бассейна. Он и не собирался подглядывать, просто спрятался в беседке, чтобы выкурить единственную за день сигарету. Это Игорь второй месяц так курить бросал — когда уж совсем невтерпеж, дожидался ночи, прятался, чтобы никто не увидел, и выкуривал перед сном одну сигарету.
Вот и тогда он сидел в беседке, чесал Цезаря между ушами, смотрел на балконную дверь на втором этаже, за которой были темнота и тишина, и уговаривал себя идти спать. И уже почти уговорил, когда из темноты за балконной дверью беззвучно появилась Ольга. Постояла, оглядываясь, потом осторожно пошла по балкону направо, скрылась за углом дома и тут же появилась на внешней лестнице, ведущей со второго этажа на нижнюю веранду.
Она шла медленно и осторожно, запрокинув голову и явно к чему-то напряженно прислушиваясь. На веранде еще минутку постояла, и Игорь хорошо разглядел ее в слабом свете, падающем сквозь шторы из окна на первом этаже. Светлый купальник резко выделялся на ее оливково-смуглой коже, волосы завязаны в смешной коротенький хвостик на затылке, как у девочки-подростка.
