— Девочка, вот ты сказала: «Нет, ни разу». Это про что Машка спрашивала? Наверное, про лошадей, да?
— Как вы догадались? — удивлялась Аня.
— Да чего там догадываться… — Царь Давид хмурился и с сожалением вздыхал. — Лошадей боится, глупая. И Сандро всю печёнку проела, и меня всё время достаёт: не подходите к этим зверям, не подходите к этим зверям… Ты лошадей не боишься, нет? Ой, какая тут есть хорошая школа верховой езды! Я там двух своих жеребцов держу. Нога подживёт — и съездим, проведаем мальчиков… Ты верховую езду любишь? Ничего, полюбишь. Я тебя сам учить буду. А то что это за жизнь? Дом — работа, работа — дом… Никаких новых впечатлений.
На взгляд Ани, новых впечатлений было даже больше, чем следовало. С самого первого дня в этом доме её старые стереотипы ломались с треском, но, наверное, их было слишком много, этих стереотипов, потому что до сих пор каждый день находился ещё хоть один стереотип, который трещал под обилием новых впечатлений. Чего стоил тот факт, что царь Давид родного племянника из дома выгнал! Из-за какой-то домработницы! Аня до сих пор не могла успокоиться, хотя уже знала, что царь Давид Ваську и раньше неоднократно выгонял, и вообще это дело обычное, ни у кого ни удивления, ни негодования не вызывает. А подарки? И ведь не по поводу каких-то торжественных событий, а просто так… то есть по шестому пункту договора. Смешно. Договор, между прочим, царь Давид так и не подписал. Сказал: «Девочка, тебе очень хочется платить налоги? Ты болеешь душой за государство? А ты знаешь, на что государство потратит твои деньги?» И не подписал. Однажды принёс сберкнижку на Анино имя, вручил ей, сказал, что будет переводить зарплату на её счет мелкими дозами, каждую неделю, чтобы не накапливалось крупной суммы. А то все девочки страшные мотовки, если им в руки попадает крупная сумма — обязательно сразу на ветер пустят. Аня открыла сберкнижку и удивилась: десять тысяч! За два месяца вперёд! Конечно, зачем царю Давиду подписывать договор, если он таким хитрым способом без всякого договора фактически обязал её в любом случае отрабатывать два месяца… Ничего, она эти деньги трогать не будет. Если придётся уходить из этого дома раньше, чем через два месяца, — так чтобы было, чем долг отдать. Через две недели Аня решила взять из этих денег три тысячи, чтобы послать маме и бабушке, потому что зарплату в типографии задерживали, а мама с бабушкой всё-таки не на всём готовом живут, как некоторые… Когда зарплату дадут, она положит три тысячи на счет, и там опять будут эти десять тысяч. Аня сняла три тысячи, посмотрела, сколько осталось на книжке, — и сначала даже испугалась: на книжке осталось семнадцать тысяч. Аня никогда не была сильна в математике, но всё-таки не настолько, чтобы не замечать таких очевидных ошибок.
— Что такое? — неприветливо спросила тётка в окошечке, заметив выражение Аниного лица. — Вам что-то не понятно?
— Должно было остаться семь, — робко объяснила Аня. — Было десять, я сняла три… Ведь семь должно получиться, правильно? А осталось семнадцать. Ошибка.
— У нас ошибок не бывает, — строго сказала тётка. — Было двадцать, а не десять. Последний перевод поступил вчера. Там же всё отмечено! Что вам ещё не понятно?
— Вообще ничего не понятно, — пробормотала Аня и торопливо покинула сбербанк.
Царь Давид сначала даже не понял, о чём она его спрашивает. Он сидел в своём кабинете над шахматной доской и сердито ворчал на чёрных за то, что ими приходится играть тоже ему.
— Давид Васильевич, там ещё десять тысяч! — Аня даже дёрнула царя Давида за рукав, чтобы обратить на себя его внимание. — Давид Васильевич, я не понимаю: откуда на книжке лишние деньги?
— Лишние деньги, лишние деньги… — рассеянно пропел царь Давид и щёлкнул ногтем чёрного коня по морде. — Я не могу играть сам с собой! Я не могу победить себя! Тем более — проиграть себе! Это нонсенс!.. Девочка, ты почему так смотришь? А, да, лишние деньги… Девочка, деньги лишними не бывают. Ты разве не в курсе? Я так и думал. А то, что у тебя день рождения через две недели, — ты в курсе? Ну, вот и хорошо. Сходишь в салон — причёска, массаж, макияж… не помню, что там ещё делают. Машка знает, у неё спроси.
— Зачем? — испугалась Аня. — Какой массаж-макияж? Я хотела на день рождения к маме с бабушкой съездить. Они так давно меня ждут! Без всякого массажа-макияжа. Вы же меня отпустите? На один день. Тут близко, я за день обернусь.
— А гости? — удивился царь Давид. — Друзья, подруги, сослуживцы? Ты их тоже туда повезёшь?
— Я не планировала собирать гостей… — Аня хотела признаться, что она давным-давно не приглашает гостей на свой день рождения, но не решилась. — Мы всегда на работе отмечаем. Чай, тортик — и всё… все так. Я только Алину хотела к маме с бабушкой пригласить, а больше у меня друзей нет.
— Это странно, — задумчиво сказал царь Давид. — Это очень странно, девочка. А меня пригласишь? Я хочу познакомиться с твоими. Нас бы всех Руслан отвёз. Ему тоже следовало бы познакомиться с мамой и с бабушкой, а? Брат всё-таки.
Аня позвонила в Карпово и сказала, что на её день рождения хочет приехать хозяин.
— Да вези всех, — сказала бабушка. — Давно мы с гостями не праздновали. Царь Давид твой — он как, не дурак насчёт покушать? Ну, вот и славно. Я такого наготовлю! Ему ни в одном ресторане такого не дадут. И вино с прошлого года стоит, удачное получилось, я недавно пробовала. Он такого вина тоже сроду не пил.
Аня вспомнила бутылки, которые стояли в баре царя Давида, и подумала, что самодельного вина из вишни царь Давид точно сроду не пил. Но бабушке ничего не сказала. А царю Давиду ничего не сказала о бабушкином вине из вишни. А царь Давид сам о такой диковине догадаться, конечно, не мог, поэтому, наверное, и решил прихватить в гости кое-что из своего бара. Вообще-то он ещё много чего прихватил, Руслан перед поездкой полчаса таскал из квартиры всякие пакеты и коробки и укладывал их в багажник. Потом заехали за Алиной, и в багажник отправились новые пакеты — с молодой картошкой, со всякой зеленью со своего огорода, с банками варенья из лепестков шиповника и с какими-то тряпками из гуманитарной помощи последнего поступления. И картошки, и зелени со своего огорода, и разнообразного варенья у мамы с бабушкой и так было больше, чем им требовалось, а тряпки из гуманитарной помощи, как подозревала Аня, вообще ни разу не пригодились. Но мама с бабушкой ни разу не отказались от гостинцев Алины. Более того — каждый букетик укропа или петрушки, каждый десяток яблок и каждый килограмм картошки принимали с горячей, шумной и совершенно искренней благодарностью. И отдаривались примерно тем же, а Алина точно так же радовалась подаркам…
Всю дорогу до Карпово Аня думала: что может находиться в пакетах, которые Руслан таскал в машину из квартиры царя Давида? Она не заметила, когда эти пакеты появились в квартире. Заметила, что накануне Руслан привёз корзину с апельсинами, виноградом, киви и ещё какими-то не знакомыми ей фруктами. И три коробки конфет. Всё это поместилось в три пакета. Что было в остальных шести — не известно. Уж наверняка что-нибудь покруче Алининой картошки и петрушки. Так что всю дорогу до дому Аня чувствовала себя виноватой и тихо грустила. Она подозревала, что содержимое пакетов может сильно смутить душевный покой мамы и бабушки.
