Аня поднялась и, не оглядываясь на Ваську, демонстративно не услышав его слов, спросила у дамы Маргариты:
— Наверное, обед пора разогревать? Давид Васильевич уже скоро должен приехать.
И тут же пиликнул ее мобильник, она глянула на экран — царь Давид. Ответила и сразу пошла из кухни, чтобы Васька не услышал, как домработница диктует хозяину список продуктов, которые надо купить. Для нее-то это давно стало привычным. И для царя Давида тоже. А со стороны, наверное, выглядело действительно странно. Особенно — с Васькиной стороны.
Разговор занял не больше пары минут, но этого хватило, чтобы в ее отсутствие в кухне уже вовсю разгорелся скандал. Что кричал Васька, она не успела услышать, но услышала, что ответила ему мать.
— Не суйся куда не просят! Ничего не понимаешь — молчи! Это еще отец не знает, как ты себя ведешь… Смотри, Василий, кончится мое терпение!
Вот как ответила дама Маргарита родному сыну.
Аня очень испугалась и хотела уже потихоньку смыться, пока ее не заметили. Но тут дама Маргарита как раз заметила ее, замолчала на полуслове, откашлялась и совершенно спокойно сказала:
— Да, обед пора разогревать. Это ведь Давид звонил, я правильно поняла? Скоро будет?
Васька оглянулся на Аню, пробормотал сквозь зубы что-то по-английски, вскочил из-за стола и вышел из кухни.
— Да ради бога, — холодно бросила дама Маргарита сыну вслед. — Кому от этого хуже?
Васька ничего не ответил и не оглянулся. Аня непонимающе смотрела на даму Маргариту.
— Не будет обедать, — объяснила та, заметив Анин взгляд. — В кабаке поест. Да ну его, пусть. Прав Давид, мальчик страшно избалован.
— Вы из-за этого поссорились? — спросила Аня. — Ой… Извините, это не мое дело… Просто я думала, что вчера всем понравилось. Давид Васильевич говорит, что я хорошо готовлю. Но ведь у всех разные вкусы. Может, Василию не понравилось.
— Хорошо ты готовишь, — думая явно о чем-то другом, сказала дама Маргарита. — Не в этом дело… Да и не ссорились мы пока. Не обращай внимания. Давид едет, да? Ну, ты пока тут с обедом, а я пока там с Васькой… хм… договорю.
Аня принялась вытаскивать из холодильника кастрюли и сковородки с остатками вчерашнего ужина, стараясь не слышать, что там дама Маргарита договаривает сыну. Не слышать было трудно: дама Маргарита договаривала громко, а Васька отвечал еще громче. Правда, оба они говорили то по-английски, то по-грузински, так что смысла их претензий друг к другу Аня так и не поняла. А потом хлопнула входная дверь, и дама Маргарита вернулась в кухню. Как ни удивительно, вернулась совершенно спокойная и даже веселая.
— Тебе помочь? — спросила она с порога. — А, ты уже и сама все успела… Анна, а вы с бабушкой похожи?
— Да нет, не особенно, — неуверенно ответила Аня. — Если только внешне немножко. Совсем немножко. А характеры разные, можно сказать, прямо противоположные. Бабушка необыкновенная. Просто необыкновенная, честное слово. Это все сразу замечают, вы не думайте, что я так говорю, потому что она моя бабушка.
И до приезда царя Давида Аня рассказывала даме Маргарите о бабушке. А дама Маргарита с удовольствием слушала, задавала вопросы, часто смеялась, а почему — Аня старалась не думать. Наверное, она опять много глупостей говорит. Или просто у человека настроение хорошее. Так что пусть лучше смеется не известно от чего, чем кричит…
И царь Давид приехал тоже спокойный и веселый, на отсутствие племянника особого внимания не обратил, слегка виноватым тоном признался, что купил «немножко больше», чем Аня просила, на ее дежурный упрек в неоправданных расходах привычно ответил: «Не спорь, а то уволю», — и весь обед рассказывал, какую дурь несли сегодня студенты: не знать, с какой стороны у человека аппендикс! И это на втором курсе! Нет, вы можете в это поверить? Гнать таких дебилов из института, гнать поганой метлой, и он сам займется этим с удовольствием не позднее, чем в понедельник.
Аня слушала, ужасалась и удивлялась в нужных местах, горячо одобряла его намерения гнать поганой метлой, ничуть не веря в то, что он этим займется, — и постепенно успокаивалась. Никаких плохих предчувствий. Все хорошо. И подольше бы Васька не появлялся.
Васька появился поздним вечером, уже ближе к десяти, с таким видом, будто ничего не произошло, будто не он орал на мать, будто не он ушел из дома, хлопнув дверью. Кажется, его никто уже особо и не ждал, когда в прихожей печально дзинькнул колокол. Царь Давид был в своем кабинете, дама Маргарита говорила с кем-то по телефону, так что дверь пришлось открывать Ане. Настроение заранее испортилось.
— Привет, — весело сказал Васька, переступая через порог. Хотел идти дальше, вглубь квартиры, но все-таки остановился, вынул из шкафа тапки и принялся переобуваться. — Ты чего такая суровая, Юстас? А я есть хочу. Покормишь?
— Суп разогревать? — чопорно спросила Аня. — Я все давно в холодильник убрала.
— Да я и сам разогреть могу, — заявил Васька. — У тебя же опять какая-нибудь читка, да? Ну, и чего ты из-за пустяков отрываться будешь?
Это было так неожиданно, что Аня заподозрила изощренное издевательство. Поэтому тут же молча отправилась разогревать суп. В конце концов, это ее основная работа. Васька пришел через минуту, уселся за стол, стал наблюдать за каждым ее движением. По крайней мере, ей так казалось. Было очень неуютно. Хоть бы дама Маргарита пришла на сына полюбоваться, что ли… Но ведь опять скандалить начнут. Еще и двух суток не прошло с тех пор, как они приехали, а она уже так устала… А завтра еще везти их к бабушке и маме.
Тревога опять проснулась и стала разрастаться.
Васька встал, осторожно вынул из ее рук полную тарелку, поставил на стол и опять уселся.
— Спасибо, — опять очень неожиданно сказал он. — Вообще-то ты классно готовишь. Кто тебя научил? Бабушка?
Ну вот, мы так не договаривались… Значит, вся его неожиданная вежливость — только ради того, чтобы усыпить ее бдительность и порасспрашивать о бабушке. Как раз с Васькой Ане меньше всего хотелось говорить о бабушке. Сам завтра познакомится, — несколько мстительно подумала она.
— Так, как готовит моя бабушка, научиться невозможно. Это врожденный талант, — ответила она. Не выдержала и все же добавила: — Вот завтра сами убедитесь.
— Чего ты меня все время «на вы»? — неожиданно спросил Васька. — Я вроде не такой старый, как… дядь Давид. Не хочешь дружить, да?
Дружить! Теперь это так называется. Аня подумала, что бы такого умного на это можно ответить, ничего умного не придумала и сказала:
— Приятного аппетита. Спокойной ночи. Посуду не мойте, я утром сама.
И пошла в свою комнату, успев услышать, как Васька буркнул:
— Я и не собирался мыть твою посуду.
Кто бы сомневался… Вот так бы сразу, а то — «спасибо, пожалуйста, дружить»… Как будто Аня такая глупая, что поверила бы его внезапному исправлению. Противный этот Васька. А когда вот так притворяется, так еще противней. Ужасно не хочется везти его к маме и бабушке. Совершенно невозможно представить, как он там себя поведет. То есть — представить-то как раз можно. Но очень не хочется.
