- Я в аэропорту, встречаю Стечкина. Новости есть, и много. То есть не новости, а подтверждение вашим фактам, - быстро выложил Олег необходимую информацию и спросил о том, что его волновало сейчас гораздо больше: - Мои на связь не выходили?
- У нас тут тоже куча новостей, но с твоей семьей все в порядке. Когда тебя ждать?
- Думаю, лучше вам и Саше сюда срочно надо подъехать. С…
- Да понял-понял, приеду - поз… Ах да! Вы звоните, попозже, к ночи.
- Хорошо! Если можно, Лане привет передайте. И Матросову, конечно! Пусть сотовый свой зарядит, а то не дозвонюсь никак!
Васильев что-то неразборчиво буркнул и отключился.
Рано еще информировать Камнева, что Саша в реанимации. Лану он, капитан, самолично вернул в Петушки… Сергей Кобылкин мертв.
Капитан был уверен, что его застрелил кто-то из его людей. Сам не видел - бросился к Саньку. А оказалось - псих сам себе башку разнес. Не был бы психом - стал бы чемпионом по скоростной стрельбе.
Лана всю обратную до Петушков дорогу тихо плакала - то Санька жалела, то этого… самоубийцу. Второго, кажется, даже больше, очень, говорит, судьба у него тяжелая, а такой одаренный мальчик был…
- Ну, хватит уже слезы лить! Он правильно сделал, что пальнул в себя. Что его ждало? Либо тюрьма пожизненно, либо психушка, если бы признали психом. Тоже пожизненно. Ну? - утешал Лану капитан.
- Да, вы правы, наверное, - отвечала она, вытирая слезы, которые текли и текли по ее щекам.
«Так плакать еще уметь надо, - подумал Васильев. - Ни тебе всхлипов, ни… ничего. Красивая женщина и горюет красиво».
- А Саша… И зачем он вообще поехал?
- Ну ты и спросила! Он вам друг? Друг! Он журналист? Журналист! Как он мог не поехать? Ты лучше скажи, что тебе врач сказала!
- Сказала, что я… здорова. - Лана улыбнулось сквозь слезы.
Павел Стечкин из-за своего богатырского роста и телосложения был виден в любой толпе. Но в этот раз за ним, обводя вся и все специфическим взглядом, шли два таких же мощных мужика. «Охрану завел», - понял Олег.
- Москвич! Как же я рад тебя видеть! - Павел сгреб его своими мощными ручищами. - Что-то ты совсем и худой, и бледный!
- А ты, Пашка, ходячая реклама своей продукции: «Питайтесь колбасой и кефиром Стечкина!» Тебе надо во всех магазинах свои портреты развесить. Ух! Здоровяк!
Только, гляжу, сопровождающих завел…
- А, орлов!… Это Аленка условие поставила… чего-то все боится. Вот, мучаю теперь ребят… Знакомься: Иван, Алексей. Леш, прозвони - машину подогнали?
- Уже ждут, Пал Владимирыч.
- Ну, пошли тогда. Я решил к родителям, ты не против у них погостить?
- Погостить - это сколько? - испуганно спросил Олег.
Стечкин засмеялся:
- Да не дрейфь, москвич, завтра уже к твоей Ланке ненаглядной отчалим. Ну, должен же я батю и мать навестить?
- Уф, успокоил. А твои когда возвращаются?
- На днях… У Самойлыча был?
- Был. Интересное кино посмотрел, очень интересное…
- Доказательное?
- Ну-у, насколько видео может быть доказательством для наших правоохранительных органов - да.
- Ты забрал или у Левы оставил?
- Он сам отдал, когда узнал, что прилетаешь. Я ведь у него остановился…
- Вот и ладненько. Я это завтра с утра самому главному прокурору отвезу…
- Даже так?
- Да, я с ним уже по телефону говорил. Сдадим мы этих голубчиков - и баста! Пусть с ними государева служба разбирается, а у нас своя работа. Верно говорю, москвич? Ты, конечно, можешь про все это в газете рассказать, твое право.
- За нами не задержится.
- Слушай, я чо-то не понял: ты чо у Самойлыча ночевал, а не у себя в Жуковском?
- Да ты же наших приключений не знаешь…
И он в общих чертах рассказал события последних недель. Стечкин слушал, хмурился, только когда Олег дошел до похищения Тимки, процедил сквозь зубы: «Вот тля зеленая», - но эта безобидная фраза прозвучала страшнее любого проклятия.
- И теперь я здесь, а мое семейство в Петушках, у родни Саши Матросова. И связи с ними никакой, кроме как через капитана Васильева, - закончил свой рассказ Олег.
- Да-а, натерпелись вы. А все из-за меня!
- При чем здесь ты? Мы и сами с усами. Сашка знаешь как царьковскую компанию в «Объективе» ославил?
- Не-а, москвич, ты ведь мою историю не знаешь. Помнишь, я прошлым февралем к вам в гости приезжал? Ну так я к вашему губернатору ходил и прочее… Хочу у вас в городе свое производство открыть, ваших фермеров поддержать. А губернатор… Он у вас тертый калач, вроде согласился, руку жал и прочее… А насчет строительства, говорит, обращайтесь к Царькову. Только к нему, говорит, он у нас лучший!
- Как не порадеть родному человечку, - прокомментировал Олег.
- Вот именно… Ну, а Царьков начал с того, что назвал сумму, в которую мне строительство обойдется. Я ему на это сказал, что за такие деньги я свой заводик рядом с Кремлем поставить могу… А он мне: дело ваше, а нам, дескать, резону нет в пришлых людях. Мы, мол, и свои производства строим неплохие. Нам, мол, и вашего диверсанта из «Объектива» хватает. А давайте, говорит, вы мне заплатите гора-аздо меньше, только в придачу газету эту вернете. На что я ему ответил, что его строительная компания не одна во Вселенной. Ну, и разошлись на том…
- А я тогда думал, что ты на меня за что-то обиделся, такой ты злющий уезжал. И все-таки ты телегу впереди лошади ставишь. Царьков тебя так встретил потому, что как раз тогда Сашкины публикации про его дела с переселением людей из нормальных домов в ветхое жилье прошли. - Лицо Павла выразило нечто, что Олег истолковал как замешательство. - Ты не знаешь? Ну никакого у тебя интереса к моей газете…
- Ты чо! 3 глузду зъихав, чи шо? Это как - нет интересу?! - возмутился Павел. - Я каждый номер читаю! И помню, что Царьков наобещал тем людям квартиры вскорости, а потом оказалось, что им ждать лет семь придется. Не интересуюсь, тля зеленая…
- Тихо, тихо!… Прости, ради бога! - Олег, смеясь, поднял руки. Павел несколько секунд смотрел на Олега сердитыми глазами, потом махнул на него рукой:
- Да ну тебя! Расстроил прямо!…
Он еще несколько минут не мог успокоиться, все приговаривал:
- Не читаю я его!… Ишь ты!… Не читаю!…
Наконец Олег не выдержал:
- Да брось ты! Лучше открой тайну: откуда у Фельдмана взялись эти записи?
- А-а, ему какая-то журналистка этот диск принесла.
- Журналистка? А почему сама…
Павел всем телом развернулся к Олегу и посмотрел на него с насмешкой:
