— На то были причины, — тихо ответила Наташа. — Пойдем в гостиную, надо обсудить кое-что.
И она рассказала о неожиданной встрече. Говорила и не смотрела на Артура. Но всей кожей чувствовала, как он напрягся.
Она закончила говорить и подняла на него глаза. Он сидел на краю кресла, выпрямившись, и держал руки на коленях. Как примерный ученик на уроке. Сидел и глядел в никуда…
— Ты молодец, — сказал он, словно по инерции, не меняя ни позы, ни взгляда. — Молодец, что все так сделала. Молодец. Молодец. Потом тряхнул головой, встал и заходил туда-сюда по комнате.
— Я завтра увезу Кирилла к родителям, там все под охраной. Он побудет у них до нашего отъезда… Ты молодец, что сообразила уехать на такси.
Он опять мотнул головой, словно стряхивая что-то с волос. Подошел к буфету, достал бутылку коньяка, открыл и прямо из горлышка сделал длинный глоток. Артур, который никогда не пил просто так — только по необходимости, когда того требовали дела.
— Ты… собери вещи Кирке, я его рано увезу. — Он впервые с начала разговора глянул на Наташу. — Может, с ним поедешь?
— Я лучше к маме…
— Да, конечно, поезжай… — ответил он механически, опять уходя в свои мысли. — Я и тебя отвезу.
Он, казалось, не думал, о чем говорит.
Чего он так испугался? Того, что Ника может появиться, и это опять растревожит Кирюшку? Или он так волнуется потому, что… потому что до сих пор ее любит! Да, вот кого он любит — Нику. Такую раскованную, бесстрашную и независимую… Любит — и сам тому не рад.
Но любит! Наташе это показалось таким очевидным, что она даже удивилась, что раньше этого не поняла.
— Артур, а вдруг она хочет вернуться в семью?
Господи, зачем она вообще об этом говорит? Но ей же надо знать, как он относится к такой возможности.
— Что? Ты что-то сказала? — очнулся Артур.
— Может, Ника хочет восстановить вашу семью, — уже не вопросительно сказала Наташа.
— Что?! Нет! Это… нереально. Я хочу сказать — невозможно!
Нереально… Невозможно… Он говорит о себе или о ней? Похоже, это для него нереально. Нереальное счастье.
— Ты все еще ее любишь, — опять утвердительно сказала Наташа.
— Люблю? Я ее ненавижу! Это она все поломала! Все!
Сейчас он был совсем как Кирюшка — злой, растерянный, беспомощный… Стоит посреди гостиной, зажал в кулаке бутылку, как гранату…
Она подошла к нему, обняла и погладила по голове — так она Кирилла всегда успокаивала. Он дернулся, отбросил ее руки. Кирилл иногда тоже так реагирует. Когда она пытается уговорить его сделать что-то, что ему совсем не по вкусу.
— Да уйди ты! Будет она мне еще вопросы дурацкие задавать!.. Что тебе надо знать?! Да, она много для меня значит… значила. Да, я с ума тогда сошел! А ей моя персона быстро надоела! Вот и все.
Он вдруг словно обессилел, поник, с трудом шагнул к дивану и рухнул на него ничком, так и не вспомнив о бутылке в руке. Настоящий французский коньяк тонкой струйкой полился на настоящий афганский ковер…
Наташа смотрела на него со смесью жалости и удивления. Надо же, а ведь действительно страдает. Любит Артур эту Нику, до сих пор любит. Поймала себя на том, что это ее нисколько не трогает. Никакого дела ей не было ни до Артура, ни до его переживаний.
Ладно, он пусть как хочет, но Кирюшку она этой Нике не отдаст.
* * *
Ну, да, да, она его родная мать. И, наверное, все же скучает по нему…
Но ведь отреклась! Разве бывают матери, которые могут отречься от собственного ребенка? Нет, не отдаст она Кирюшку такой матери. Он только в себя приходить стал, успокоился…
А что она сможет сделать, если Артур все же вернется к бывшей жене? Ведь Наташа даже не усыновила Кирюшку. Он ей никто… О, господи, что же делать?
Уже больше недели Наташа гостила у матери. И опять, как год назад, крутилась с утра до позднего вечера: то в саду, то в огороде, то по дому… Руки делали свое дело, а в голове бились одни и те же мысли, превращаясь в ураган неистовой силы. И несуществующей в природе продолжительности. Вот уже десять дней во сне Наташа воевала с Никой. Сон был один и тот же. Они грубо и молча вырывали друг у друга Кирюшку. Какое-то аморфное существо маячило рядом. Аморфное-то аморфное, но от него тянуло острой опасностью. Кто знает, какую форму примет оно в следующий момент?
Сновидение было мучительным и в толковании не нуждалось. Что еще могло сниться Наташе, когда мысли были одни и те же и ходили в ее сознании по кругу?
Мама пытала ее осторожными вопросами, на которые так хотелось ответить всю правду! Ответить — и разреветься… Но она не могла ответить всю правду, она вообще не могла ничего ответить, уходила от вопросов, уворачивалась, или даже просто врала, на ходу придумывая несуществующие подробности своей счастливой жизни.
Зачем травить мамины раны рассказом о своих неприятностях? Она до сих пор папину измену переживает… И ее, Наташину, семейную ситуацию — тоже. Кирилл к приемной бабушке отнесся с холодком. А вот с Ксанкой подружился прочно. Эх, может, надо было его сюда привезти? Здесь бы Ника его точно не нашла.
…А может, эта Ника вообще не собирается вмешиваться в их жизнь? И вся Наташина паника понапрасну? Почему же тогда так занервничал Артур? Или он вдруг начал надеяться на их с Никой воссоединение? Может, он вообще только об этом и мечтает?
Глупо и безбожно было в таком случае жениться. Привязывать своего сына к другой женщине! А что потом, если его мечты сбудутся? Что будет с мальчишкой, он не думал?!
Пусть он как хочет, а Кирюшку она Нике не отдаст.
С этой мысли начинался круг, этой и завершался. И ни разу в этом кругу не мелькнуло, что Артура-то она вроде тоже может потерять…
Его звонки почему-то нисколько не успокаивали, скорее — тревожили. Он говорил, что все в норме, Кирилл здоров, на горизонте никакой опасности не замечено. Но голос его как-то юлил. Нечистый был голос…
До поездки в Крым оставалось три дня, и Наташа уже собиралась уезжать от своих. С Артуром была договоренность, что она приедет к его родителям. Их отвезут в другой город, и уже оттуда они поедут на юг. Вот такой хитрый конспиративный план они разработали на всякий случай.
Накануне ее отъезда позвонила Ленка.
— Ты где обитаешь? Сто лет тебя не видела!
— У мамы гощу, через несколько дней уезжаем в Крым. А у тебя как дела?
— Нормально, что со мной сделается… А ты перед югами в городе будешь? Потрепаться охота.
— Нет, Лен, сразу уедем.
— А чего так?
— Ну… Так складываются обстоятельства.
— А! Ну, я рада, что у тебя все о’кей. Тогда пока, счастливо отдохнуть!
