— Ревнуешь?
— Нет, конечно.
— Врешь! Любая бы ревновала! — не поверила Ксанка.
— Да, правда, не ревную. Так, противно просто, что врет и юлит.
— А как же эти… супружеские отношения?
— Я в другой комнате сплю. По молчаливому уговору, так сказать.
Ксанка подперла щеку рукой и жалостливо уставилась на старшую сестру. Та помолчала, покрутила в руке чайную ложечку и сказала:
— Я с ним сейчас воюю за то, чтобы Кирилла усыновить.
Ксанка даже руками всплеснула:
— Да на фига ж тебе это?!
— Как ты не понимаешь? Она же… Ну, вышла же она за Артура один раз вдруг и во второй захочет? А потом ей опять надоест… А Кирюшка? Опять страдать? Так он не только неврастеником станет, он вообще…
— Натка, я, конечно, младшая, и вообще не положено советы старшим давать… Но я бы на твоем месте всех их кинула — и деру! Не, вообще-то я понимаю: живешь ты сейчас богато, все у тебя есть, жалко бросать…
Наташа только рукой махнула.
Ксанка заметно удивилась, замолчала, долго и напряженно о чем-то думала, наконец осторожно уточнила:
— Так ты что, и вправду только из-за пацана с ним живешь? И мужнино богатство для тебя — нуль без палочки?
— Оно меня… унижает, — хмуро призналась Наташа.
…Артур дал согласие на усыновление неожиданно. Однажды как бы приехал из как бы командировки нервный и злой донельзя и сам предложил: «Пойдем завтра, куда там надо? Усыновишь Кирку».
Сейчас Наташа вспомнила, что документы надо было бы получать сегодня. А почему «было бы»? Надо получать! Ведь она пока еще по закону жена Артура.
Наташа не понимала, как ей удалось быть такой спокойной там, в кабинете, когда ей отдали в руки листок гербовой бумаги. Как удалось справиться с дрожью в руках и поставить твердую подпись. Удалось! Ей это удалось. Кирюшка теперь ее законный сын.
Первым делом она спрятала эту бесценную для нее бумагу вместе с другими своими документами. Потом умылась холодной водой, посидела, стараясь глубоко и неторопливо дышать. И решительно позвонила Артуру. Она знала, что тот никогда не отвечает, пока не глянет, кто звонит. Ответит он ей после ее последней выходки? После ее последней выходки в ответ на его последнюю выходку…
О Артур ответил голосом, в котором было что-то от предгрозового затишья:
— Здравствуй, Наташа.
— Артур, я получила документ об усыновлении Кирилла. Теперь я имею равные с тобой права на его воспитание, — борясь с предательской суетливостью, ровно сказала Наташа. Главное было сказать это сразу и до конца.
— Не радуйся. Разведемся — и я аннулирую этот документ, — холодно заявил Артур.
— Нет. Это с разводом не заканчивается, — так же холодно возразила Наташа.
— Это у других не заканчивается. У меня все будет так, как мне угодно. Ты, видимо, мечтаешь, что заберешь Кирилла, а я тебе алименты платить буду? На работу-то, небось, не удается пристроиться? У подружки на подачки живешь?
Нет, это не гроза… В природе не существует такого явления, которое демонстрировал Артур. Это называется бить лежачего.
Опасно бить лежачего с закрытыми глазами или в темноте: он, лежачий, вполне мог уже подняться и даже приготовиться защищаться. И презрительный пинок придется в пустоту. А тот, кто уверен в своем превосходстве, сам получит удар по башке…
Разве что бывший лежачий брезглив и не захочет марать руки.
Наташа не стала бить. Она просто сдернула с глаз Артура повязку:
— Работа у меня есть. И платить мне за нее будут хорошо. Гипотетические алименты можешь заткнуть себе в задницу.
Вот когда Артур онемел! Наташа — и грубое слово? Явление совершенно немыслимое.
Наташа тут же пожалела о сказанном. Самой противно, словно муху проглотила. И себя же унизила.
Артур быстро пришел в себя. И увидел, что в его руке увесистая сучковатая дубинка.
— Наконец-то! — сказал он язвительно. — Срывание всех и всяческих масок! Куча дерьма заговорила на родном языке!
«Сама виновата!» — подумала Наташа.
А Артур с наслаждением продолжал:
— Ты еще миллион раз пожалеешь, что ушла от меня. Каждую минутку скоро начнешь об этом жалеть! На тебя, кикимору костлявую, никто и не глянет в тех шмотках, что ты с собой унесла, кретинка фригидная! Да на тебя и в шмотках никто не глянет! Я потому и женился на тебе, что…
Наташа отшвырнула от себя телефон и долго терла о диван руку, в которой его держала. Полтора года! Полтора года она жила с человеком, который искренне считал ее никому не нужной! И полтора года он притворялся, что она для него… желанная?! А самого, наверное, тошнило от ее запаха, как… Как ее стало тошнить после того, страшного…
Она все терла и терла о диванное покрытие руку. Ладонь уже покраснела, но она не чувствовала боли. Наверное, она содрала бы с руки кожу, если бы не раздался звонок в дверь. Ленка ключ, как всегда, забыла…
Но это была не Ленка. Это был Саша Матросов. Существо мужского пола, которое почему-то никак не оставит ее в покое.
Говорят: фурия… Что стоит сотня фурий против одной женщины, в которую влилась ненависть ко всему мужскому полу?
Перед Александром стояла ледяная статуя. Он сделал попытку улыбнуться. Белые губы статуи чуть шевельнулись, и она четко, без всякой интонации произнесла:
— Не сметь сюда приходить.
И закрыла дверь.
…Через какое-то время зазвонил домашний телефон. На домашний телефон звонили только Ленке. Наташа решила сделать вид, что никого нет дома. Говорить она не могла. Ни с кем. Ее трясло, и стертая о диван ладонь налилась болью, словно обожженная.
Хорошо, что у нее есть четыре дня до выхода на работу.
Наташа взяла собранную еще с вечера сумку со своими вещами и подарками для мамы и сестры и вышла из дому. Она еще вполне успеет на последний автобус в Солнцево, домой.
Всю дорогу ее мучили воспоминания. Вся история ее отношений с Артуром проходила перед ней совсем с другой точки зрения. Теперь она вспоминала не то, как он целовал ее, а как смотрел… Господи, какой она была слепой! Какой дурой! Он играл, играл и играл! С первого мгновения.
И ведь были у нее сомнения, были короткие минуты прозрений. А она гнала их, снова зажмуривалась. Ей нельзя было видеть правду — иначе как было быть с Кирюшкой?
И как быть с Кирюшкой теперь?
* * *
Александр видел, на какой автобус она взяла билет. Это был последний рейс в тот день. Он дождался, когда она выйдет из зала, и тоже купил билет.
Вот уж не думал он, что навыки слежки пригодятся в личной жизни!
