Единственное, что причиняло невыносимую боль, – это мысль о Мэтью. Лилиан запрещала себе думать о том, каким невероятным образом кольцо Уэзерби попало к нему. Было слишком страшно предполагать, что он, как и она, скрывается в Спринг-Бэй от правосудия. Неужели и он обманывал ее? И ее надежда на новую жизнь с ним, чистую, честную – всего лишь иллюзия? Но если для кольца Уэзерби существует другое объяснение и Мэтью действительно честен, то он непременно будет презирать ее, когда узнает всю правду о Лилиан Монтегью…
А узнать будет совсем легко. Фонтин – мастер своего дела, и выяснить, что женщина с таким именем умерла примерно семь лет назад, для него не составит большого труда. Скорее всего, это им уже известно. А еще организуют очную ставку с Аланом, и крашеные волосы не спасут ее, как не спасли на снимке в газете. Мэтью с отвращением отвернется от нее и будет прав.
Из горла Лили вырвалось сдавленное рыдание. Нет. Она не должна раскисать. Никакой истерики. Если она не будет владеть собой, она может сказать что-нибудь не то. Дело не только в ее личной безопасности или дурацких, никому не нужных чувствах к Мэтью. Здесь замешаны и другие люди. Раз она проиграла свою партию, ее первоочередная задача – оградить Сэма от любых неприятностей…
И Лили с удвоенной силой принялась считать про себя, представляя себе ряды блестящих цифр.
Она дошла до четвертой сотни, когда к камере подошел инспектор Хьюстон. Девушка настороженно следила за ним. Удивительно, но при подобных обстоятельствах, когда ее больше всего на свете должна была бы заботить собственная судьба, Лили остро чувствовала неловкость в присутствии инспектора. Он с таким уважением относился к Лилиан Монтегью, что теперь Лили не знала, как себя вести. Как будто все это – лишь досадное недоразумение, происки недоброжелателей? Она скромный учитель математики, болеет душой за своих учеников, обожает работу, планирует остаться в Спринг-Бэй навсегда и воспитывать там детей. Но ведь неопровержимые доказательства – дело считанных часов. Зачем ломать комедию, если развязка неизбежна? Однако признавать свою вину Лили не собиралась – давала знать выучка Сэма.
К тому же, если она откроет рот, она подведет Мэтью. Ни одна живая душа не должна узнать, что ворованное кольцо она получила от него…
– Эх, Лилиан, что ж вы мне сразу не сказали… – бормотал Хьюстон себе под нос.
Он гремел ключами, открывая дверь, а девушка никак не могла понять, что происходит.
– В чем дело, инспектор? – напряженно спросила она, когда он распахнул перед ней дверь камеры.
– Мне так неудобно перед вам, Лилиан, – сказал Хьюстон, явно смущаясь. – Я с самого начала знал, что это дело – полный бред, но разве с высоким начальством поспоришь? Я, к сожалению, не могу вас сразу выпустить сейчас, мне придется дождаться Фонтина, но, по крайней мере, в камере вы сидеть больше не будете…
Лили опешила.
– Подождите, – нахмурилась она. – Что-то выяснилось?
– Да, – улыбнулся инспектор. – У меня в кабинете сидит Мэтью Гленфилд…
Сердце Лилиан забилось.
– Он мне все рассказал насчет этой истории с кольцом. Придется Фонтину уехать несолоно хлебавши. – Инспектор с довольным видом потер руки. – А то вздумал хватать честных граждан. Такие, как вы, Лилиан, у нас на вес золота… Ну выходите же, мистер Гленфилд очень из-за вас беспокоится. Честное слово, если бы вы все объяснили сразу, вам бы не пришлось сидеть в камере так долго… Но, конечно, я все понимаю…
Хьюстон многозначительно подмигнул девушке. Ошеломленная Лили вышла из камеры.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ее нельзя выпускать на свободу, уж ей это известно гораздо лучше, чем кому-либо в Спринг-Бэй. Что придумал Мэтью, чтобы спасти ее?
С бьющимся сердцем девушка вошла в кабинет Хьюстона.
– Думаю, вам будет о чем поговорить. Я прослежу, чтобы вас не беспокоили, – тактично сказал инспектор и вышел, закрыв за собой дверь.
– Лилиан, дорогая, как ты? – Мэтью бросился к девушке и нежно обнял.
Когда Лилиан вошла, его поразило выражение ее лица – недоумевающее, настороженное.
Он ожидал испуга, праведного негодования, радости, в конце концов! Но, должно быть, бедняжка столько всего пережила за эти несколько часов, что уже не знает, что думать.
– Я в порядке, – тихо ответила она. – Но я ничего не понимаю.
Мэтью рассмеялся.
– Милая моя… Во всем виноваты я и излишнее служебное рвение господина Фонтина. Но я сейчас все расскажу тебе.
Мэтью усадил растерянную девушку на стул, а сам устроился на табурете у окна.
– Почему ты не сказала полицейским, что это кольцо подарил тебе я? – требовательно спросил он.
Лилиан молчала, придумывая достойный ответ.
– Но ведь оно было украдено… – пролепетала она наконец.
– И ты решила, что его украл я? – В голосе Мэтью был упрек.
Ничего я не подумала, огрызнулась про себя девушка, не до того было.
– Нет, но все это было так странно… – Она отвела глаза в сторону.
– Лилиан, ну неужели я похож на грабителя? – расстроенно воскликнул Мэтью.
Лили вжалась в спинку стула. Мэтью без ножа резал ее.
– Это очень долгая история, – вздохнул он. – Но, как я понимаю, у нас много времени до возвращения Фонтина… Ты не все обо мне знаешь, Лилиан. Так получилось, что лорд Уэзерби, тот самый, которого обокрали, мой отец.
Лили чуть не свалилась со стула.
– Да, трудно поверить, правда? – усмехнулся Мэтью. – Отец родился в Америке и женился на американке, но он был старшим сыном английского лорда, так что титул остался в семье.
Я – его единственный наследник и, соответственно, будущий граф Уэзерби. Надеюсь, это не очень пугает тебя?
Лили отчаянно замотала головой. Говорить она пока была не в состоянии.
– Пять лет назад умерла моя мать. – Мэтью помрачнел. – С отцом у них в последнее время были довольно… эээ… натянутые отношения. И он недолго переживал после ее смерти.
Голос Мэтью дрогнул.
– Вскоре он женился во второй раз. На женщине намного моложе его. Новоиспеченная леди Уэзерби отличалась невероятной жадностью, и можешь мне поверить, что даже громадного состояния отца не было достаточно, чтобы удовлетворить ее аппетиты. Но больше всего ей не давали покоя драгоценности моей матери. Отец потихоньку дарил ей то одно, то другое, однако она требовала большего. Семье Уэзерби принадлежит старинный гарнитур из рубинов и серебра, очень редкий и ценный, он переходит от матери к старшему сыну, который затем преподносит его своей супруге…
Мэтью многозначительно посмотрел на Лили, и девушка залилась краской.
– Прекрасная Кэтрин жаждала завладеть этими драгоценностями, и, возможно, рано или поздно отец уступил бы ее требованиям. Но мама оставила завещание, в котором помимо всего прочего указала, что теперь единоличным владельцем рубинов являюсь я. Должно быть, она чувствовала, что отец не устоит и осмелится нарушить семейную традицию… Одним словом, однажды, когда жить на вилле Уэзерби стало совсем невыносимо, я собрал чемоданы и уехал.
