– Убедили, – улыбнулся Дронго, – хотя юридическая
казуистика выглядит достаточно спорной и в нашем случае. Я ведь не
государственный чиновник, а всего лишь частное лицо. Но я постараюсь
разобраться, что именно сегодня произошло. Пульт, отключающий камеры, вы так и
не нашли?
– Нет. Он исчез.
– А распечатка с мобильного телефона Скляренко? Вы можете
дать мне копию?
– Завтра вам ее дадут. Но учтите, что это будет серьезное
нарушение с моей стороны. Хотя мы оформим документы как предоставление вам этих
распечаток для экспертного заключения. Кто сказал, что вы не можете
анализировать все поступившие и исходящие телефонные звонки? Давайте я налью
себе еще немного коньяка. Это я такой храбрый только у вас дома. Завтра буду
вспоминать о своем предложении и чувствовать себя почти преступником. Мне будет
трудно преодолеть свои сомнения и понять, что именно я натворил, придя к вам с
подобным предложением.
– У вас генеральная должность в министерстве, –
напомнил Дронго, – если будете так рисковать, можете не получить
генеральские погоны.
– Я все-таки рискну, – сказал Карелин, глядя, как
Дронго наливает ему коньяк, – хотя генералом быть тоже хочется. И знаете
почему? Не из карьерных соображений, честное слово, нет. Это будет, как вам
сказать, как бы итог моих многолетних трудов в МВД. Пик карьеры. Я всегда
старался работать честно. Насколько мог, честно. И думал больше о деле, чем о
собственном кармане. Меня иногда презирали за это, некоторые не любили,
некоторые ненавидели и боялись. Но мне уже трудно перестраиваться в сорок шесть
лет.
– В таком случае вы идеалист, – улыбнулся
Дронго, – и я теперь знаю, почему вы мне сразу понравились.
– Мы знакомы с их семьей уже много лет, – продолжал
полковник, – и я всегда поражался мужеству Галии. Когда еще дети были
совсем маленькие, она не простила своего мужа, который увлекся какой-то
актрисой. Можете себе представить? Возможно, другая женщина промолчала бы. А
она не захотела жить с этой ложью. Вот такая сильная женщина. И отказалась от
его алиментов, решив сама воспитывать детей. В самые трудные годы, когда в
середине девяностых все было так сложно. Ее бывший муж, отец Наили, даже иногда
передавал деньги через нашу семью. Он обожал своих детей и много раз пытался
примириться со своей супругой, но она была просто непреклонна. Я всегда ее
очень уважал. И теперь горе пришло в их семью. Поэтому я сделаю все, чтобы им
помочь. Все, что в моих силах, господин Дронго.
Глава 7
В эту ночь он почти не спал. Он считал себя отчасти
виноватым в том, что произошло, хотя никогда не видел погибшего бизнесмена и не
был с ним знаком. Но тайна смерти Константина Скляренко не давала ему покоя.
Утром он не выдержал и позвонил полковнику Карелину. На часах было уже половина
десятого.
– Доброе утро, Николай Гаврилович, – поздоровался
он, – вы, кажется, совсем не спали.
– Я государственный человек, – напомнил
полковник, – и перестаньте называть меня по имени-отчеству. Иначе
получается как-то неудобно. По-моему, мы ровесники. Или у нас есть разница в
несколько лет.
– Именно потому, что вы государственный человек, – пошутил
Дронго, – я хотел попросить у вас разрешения просмотреть все пленки,
которые остались вчера в доме. С разных этажей. Вы же наверняка все изъяли.
– Я думаю, что это можно устроить, – сразу ответил Карелин, –
я попрошу сотрудников уголовного розыска показать вам эти пленки, хотя с ними
будут работать и сотрудники прокуратуры. Но там нет ничего особенного. Их уже
смотрели всю ночь наши офицеры.
– И тем не менее я хотел бы просмотреть. И еще распечатки
телефонных разговоров погибшего.
– Сегодня вечером к вам приедет наш офицер и привезет копии
распечаток. Учтите, что у вас очень сложная задача. Ведь всех подозреваемых
свидетелей будут сначала допрашивать в прокуратуре, а уже затем они могут
попасть к вам. Нужно не привлекать к себе внимание сотрудников прокуратуры.
Иначе мне трудно будет объяснить, почему вы занимаетесь параллельным
расследованием.
– Кто ведет дело?
– Следователь по особо важным делам Боголюбов. Он достаточно
опытный человек, но работает по старинке. Допросы, выемка, опросы, обыски. Он
верит в науку и систему. Никаких фантазий, никакой импровизации. Шаг в сторону
для него просто невозможен. А мне кажется, что здесь как раз нужно отбросить
традиционное мышление.
– Понимаю, – вздохнул Дронго, – как там Наиля? Вы
ей утром не звонили?
– Пока не звонил. Ей еще предстоит сегодня отправиться домой
и проверить все вещи в доме. Нам нужно точно знать, что в доме ничего не
пропало.
– Вы полагаете, что убийца мог опять что-то забрать из дома?
—Не знаю. Не буду гадать. Я не знаю, кто был вором и кто мог
оказаться убийцей. Но проверить мы просто обязаны. Поэтому сегодня днем за
Наилей поедет наша оперативная группа. И следователь. Я, к сожалению, не смогу
там присутствовать.
—Может, мне поехать с ними, – предложил Дронго, –
я могу ей помочь. Заодно все просмотрю еще раз. Это будет полезно...
—И не совсем правильно. Что вы скажете следователю? И как
объясните ваше появление сотрудникам милиции? Скажете, что вы частный детектив?
Но это невозможно. У нас в стране запрещены частные расследования, тем более
расследования убийства. Тогда кто вас туда пустит? Уже не говоря о том, что вы
просто не имеете права там присутствовать во время работы следователя.
—Я поеду туда как ее адвокат, – решил Дронго, –
закон в таких случаях позволяет присутствие адвоката, ведь она в таком тяжелом
состоянии и может дать неверные показания. Уголовно-процессуальный кодекс не
запрещает присутствия адвоката потерпевшей стороны.
– На усмотрение следователя, – ворчливо заметил
Карелин, – все это прекрасно, но Боголюбов – человек дотошный. Он
потребует у вас разрешение на юридическую практику. Оно у вас есть?
– Конечно. Иначе я не смог бы работать. Я плачу налоги. И в
Москве, и в Баку.
– Тогда так и сделаем. Нужно было рассказать мне об этом
вчера. Было бы гораздо легче. А я со вчерашнего дня места себе не нахожу.
Считал, что впервые в жизни нарушил закон, когда предлагал вам провести
альтернативное расследование. Почему вы мне ничего не сказали?
– Я же не предполагал, что вы будете возить несчастную
женщину на место преступления. Мне казалось, что вы должны сделать все, чтобы
ее пощадить. Она уже была там вчера и видела то, что не должна была видеть ни
при каких обстоятельствах. А сегодня вы снова хотите подвергнуть ее очередному
испытанию. Вы могли бы огородить ее от этих «экспериментов»?
– Вы с ума сошли? Как это огородить? Кто должен проверять
сохранность вещей в ее квартире? Муж убит, а она на даче. Или вы считаете, что
проверять их личные вещи должен кто-то другой? Тогда скажите, кто именно?
Домработница? Мать? Но они могут не знать всех вещей. И вчера Наиля была в
таком состоянии, что я ничего не мог у нее попросить.
