– Возможно, я ошибаюсь, – кивнул Дронго, заметив, как
внимательно смотрит на него мать молодой женщины.
– Не понимаю, почему он так неожиданно поехал домой и ничего
мне не сказал, – продолжала Наиля, – ничего не понимаю. Я еще вчера
об этом думала, когда Николай Гаврилович сказал, что машины Кости в гараже нет.
Но тогда получалось, что он приехал домой на такси или на метро. Он на метро
никогда не ездил. И такси не любил. И водителя он не вызывал, тот ждал меня. Я ничего
не понимала. А сейчас вы говорите, что он оставил машину в соседнем дворе.
– Как зовут вашего водителя?
– Салим. Он аварец. Очень надежный и спокойный человек. У
него трое детей. Хотя он относительно молодой человек. Я даже не представляю,
как он их кормит на свою зарплату водителя. Хотя мы платим ему тысячу долларов.
Но все равно...
– Если бы я знал, попросился бы к вам водителем, –
пошутил Дронго.
– Извините, – вздохнула Наиля, – мама всегда меня
предупреждает, чтобы я никому не говорила об этом. Но я не хотела от вас ничего
скрывать. Сейчас многие платят в Москве такие зарплаты водителям. Вы знаете,
ведь водитель не просто возит нас по разным адресам. Он выполняет тысячу мелких
поручений, которые нельзя никому доверить. Поэтому я уверена в нашем водителе.
Он очень хороший человек. И очень надежный.
– Ваша домработница приедет туда? – напомнил Дронго.
—Да, тетя Аня. Вы сами сможете ее увидеть и убедиться, какая
она женщина. Мне вообще с ними очень повезло. И с тетей Аней, и с Салимом, и с
нашей тетей Таисией. Очень повезло. Они меня никогда не подведут в этом я
уверена.
Дронго посмотрел на часы. До приезда сотрудников милиции
оставалось чуть больше двадцати минут. Он в который раз подумал, что это
преступление гораздо более сложное, чем кажется на первый взгляд. Наиля не
глядя подписала все документы.
– Мы что-то должны заплатить? – спросила она
безучастным голосом.
– Если вы думаете, что я приехал сюда из-за денег... –
начал Дронго.
– Не обижайтесь, – попросила она, – я не хотела
вас обидеть. Честное слово. Вы же видите, как мне тяжело.
– Мы поедем вместе, – решил Дронго, – я сяду в ваш
автомобиль. Заодно и познакомлюсь с Салимом. У меня последний вопрос к вам,
Наиля. Если вам трудно, можете не отвечать. Как вы полагаете, у вашего мужа
были враги?
– Наверно, были какие-то конкуренты, – ответила Наиля,
задумавшись, – но конкретные враги... Нет, я не слышала. Он был очень
легкий, веселый человек. Нет, я не думаю, что у него были такие враги, которые
хотели его убить.
– Кто ваш муж по профессии? У него техническое образование?
—Нет. Он строитель. Вы думаете, что он мог сам отключать эти
камеры?. Но зачем?
– Пока не знаю. У меня больше нет вопросов. А вас я прошу
собраться. И дать мне слово, что сумеете взять себя в руки. Необходимо спокойно
обойти квартиру и все проверить. Это важно для следователя и для всех нас.
Обещаете?
—Не знаю, – вздохнула Наиля, – я боюсь туда
ехать...
Глава 8
Сотрудники милиции приехали на дачу к двум часам дня. Это
были двое молодых офицеров из уголовного розыска, которые сообщили, что
следователь Боголюбов ждет в квартире. Наиле пришлось собраться с силами, чтобы
усесться в машину вместе с матерью. Дронго, мрачный и злой, уселся рядом на
переднее сиденье. Водитель семьи Скляренко-Сабировых оказался мрачным высоким
мужчиной лет тридцати пяти. Он не проронил ни слова за все время, пока они
сидели в машине. Только несколько раз кивал головой, когда к нему обращались.
Они вошли в дом. Немного растерявшийся консьерж поднялся,
чтобы поздороваться. Поднялись на четырнадцатый этаж. Наиля держала за руку
мать, словно опасаясь остаться без ее поддержки. Когда вошли в квартиру и она
увидела пятна крови, оставшиеся со вчерашнего дня, пошатнулась, едва не потеряв
сознание. Дронго сжал зубы. Из кухни вышла пожилая женщина лет шестидесяти, среднего
роста, с мрачным скорбным лицом. Седые волосы были собраны в пучок. Это была
домработница. Увидев Наилю, она обняла ее и громко заплакала.
Вместе с ней появился мужчина лет сорока пяти в очках, его
серые глаза настороженно смотрели на прибывших. У него были редкие темные
волосы, несколько вытянутое лицо, длинный нос. Александр Боголюбов, следователь
по особо важным делам, о котором говорил полковник Карелин.
—Здравствуйте, – сказал он неприятным скрипучим
голосом, – я следователь Боголюбов из прокуратуры. Мне поручено
расследование данного дела. Извините, госпожа Скляренко, что пришлось вызвать
вас сюда. Понимаю ваши чувства. Но вы должны осмотреть квартиру. А вы,
очевидно, господин Дронго? Мне звонил Николай Гаврилович и сказал, что вы
будете представлять интересы госпожи Скляренко в качестве адвоката? Все
правильно?
—Да, – кивнул Дронго, – я буду помогать им.
– У вас все документы оформлены?
– Их вам привезут в прокуратуру, – пообещал
Дронго, – сегодня госпожа Скляренко подписала все документы. Я могу их вам
показать.
– В данном случае важно, что она сама не против вашего
присутствия, – заметил следователь.
Наиля и мать прошли в спальную комнату. Боголюбов и Дронго
решили им не мешать, устроившись на кухне. Следователь барабанил пальцами по
столу.
– Вы давно знаете их семью? – поинтересовался
Боголюбов.
– Не очень. Но они попросили меня о помощи, и я не мог им
отказать.
– Понимаю. Наиля в таком состоянии, что мы не можем ее
допрашивать. Говорят, вчера она потеряла сознание.
– Ей было очень плохо, и она с трудом сюда приехала.
—Мне говорили. Но закон есть закон. Она должна сама все
проверить и сказать, что именно у них пропало.
– Я полагаю, иногда нужно думать и о родственниках погибших.
– Боюсь, что все не так однозначно, как вы думаете, –
вздохнул Боголюбов, – дело в том, что ее супруг вчера намеренно появился в
доме так, чтобы его никто не увидел. А это значит, что он сознательно скрывался
от камер, предварительно отключив их с помощью какого-то технического
устройства.
– Поэтому он оставил машину в соседнем дворе и вышел на
пятнадцатом этаже, – продолжил Дронго, – чтобы спуститься вниз и
отключить камеры на четырнадцатом.
Боголюбов с некоторым удивлением взглянул на сидевшего перед
ним «адвоката».
– Вы раньше работали следователем? – уточнил он.
– Почти, – ответил Дронго, – я думаю, что адвокат
тоже должен уметь мыслить аналитически.
– Скорее практически. У вас несколько другая
профессия, – сказал Боголюбов, – но вообще вы правы. Я тоже об этом
подумал. Тогда выходит, что погибший делал все, чтобы скрыть от нас своего
убийцу. А это противоречит всякой логике.
