– Все в Москве считают, что это было заказное
убийство, – вмешалась Римма, – наверно, Константина убрали
конкуренты. Чтобы не мешал. Ведь их строительная компания выходила на такие
позиции в городе. А вы как считаете, господин Дронго?
– Возможно, – ответил он, чувствуя на себе взгляды всех
четверых женщин и посла, – но я бы не спешил с выводами. Работают опытные
сотрудники прокуратуры и милиции. Думаю, они смогут вычислить убийцу.
– Наши следователи ничего не могут, – презрительно
отмахнулась Римма, – если на них рассчитывать, ни одно убийство не будет
раскрыто. Может, только Николай Гаврилович поможет. Там все одни болтуны. Хотя
у меня есть один знакомый, который возглавляет расследование. Он настоящий
специалист и сумеет найти убийцу. Работает в прокуратуре много лет и знает свое
дело. Про него недавно написали в одном журнале. Очень толковый мужик.
—Боголюбов, – уточнил Дронго.
– Нет. У него другая фамилия. Такая смешная и простая
русская фамилия. Вспомнила – Мужицкий. Павел Александрович Мужицкий. Он
занимает очень большую должность в городской прокуратуре. И знает, что я дружу
с господином послом, который является мужем двоюродной сестры нашей Наилечки.
Он заверил меня, что они обязательно найдут убийцу.
– Кажется, он был в нашей квартире, – вспомнила Наиля.
– Такая странная фамилия, – вмешалась Светлана, –
а еще иногда удивляются, когда я называю свою. Приходится объяснять, что это
древний дворянский род из Латинской Америки.
– Из Мексики, – поправил жену де Медина, – наши
предки – выходцы из Мексики. И еще у нас есть немного кровь испанских
аристократов.
– В общем, не род, а занимательная история, –
усмехнулась Светлана, – понятно, понятно. Я горжусь, что являюсь супругой
Эдуардо Васкеса де Медины.
Таисия принесла чай в изящной фарфоровой чашечке и поставила
перед Дронго. Он кивнул.
—У нас пропал в квартире светлый плащ, – вспомнила
Наиля, – мы вчера с мамой все проверили и не нашли этот плащ. И я не
помню, куда его положила.
– Какой плащ? – спросила Римма, – это твой светлый
плащ, который ты привезла из Англии? Он был такой просторный и удобный. Я его
помню. Это же был плащ от Барбери. Верно?
– Да, – ответила Наиля, – и мы его нигде не нашли.
Так странно. Куда он мог деться?
– Ты в таком состоянии, что могла забыть, куда его
положила, – вмешалась мать.
– Конечно, забыла, – поддержала ее Светлана, – ты
лучше не думай о таких мелочах. Купишь себе еще пять плащей. Лишь бы ты была
здорова и не болела.
– Я даже не знаю, когда нам выдадут тело, – чуть не
расплакалась снова Наиля, – Николай Гаврилович сказал, что только на
следующей неделе. Мы его даже похоронить по-человечески не сможем.
– Вы будете хоронить его по православному обряду? –
уточнил посол.
– Конечно, – ответила Галия, – Костя был православным
христианином, хотя они с Наилей регистрировались в загсе.
—А мы венчались в католическом храме, – вспомнил
посол, – никто не верил, что моя Светлана – мусульманка, которая приняла
католичество.
– У нее мама была русская, а папа – татарин, – напомнила
Галия, – значит, она была наполовину мусульманкой. Но в наших семьях уже
давно нет такого разделения. Мы все верим в одного Бога. И ходим вместе и в
православную церковь, и в мусульманскую мечеть. Можем даже войти в католический
храм. Бог един. А фотографии с вашей свадьбы я помню. Такой красивый у вас
свадебный обряд.
– Он ужасно гордится, что сделал меня католичкой, –
усмехнулась Светлана, – я только потом узнала, что мне повезло. За мной
еще ухаживал голландский дипломат, они протестанты. И это гораздо страшнее, чем
католики.
– Почему страшнее? – не поняла Галия.
– У протестантов нельзя выпросить у Бога прощение за свои
грехи, – пояснила Светлана, – у католиков можно согрешить, потом
прийти на исповедь и вымолить прощение у Бога. Получить прощение на исповеди у
своего духовника. А у протестантов нельзя. Любой грех остается на тебе, и его
нельзя замаливать. Тяжело им, наверно, жить.
– Зато самые развитые страны – это протестантские, –
вмешалась Римма, – я иногда думаю, почему Бог допускает, чтобы люди столько
грешили. И я сделала для себя такой вывод. Наверно, у него в раю места
зарезервированы. Рай ведь не резиновый, всех туда нельзя пускать. Вот поэтому
он и разрешает людям совершать грехи, чтобы половину населения гарантированно
отсылать в ад. Как вы считаете?
Она сама первая улыбнулась. Посол покачал головой.
– За такие речи вы и попадете в ад, сеньора Тэльпус, –
сказал он с сожалением, – будьте осторожнее: Бог не любит, когда над ним
насмехаются.
– Это мое личное предположение, – ответила
Римма, – но, возможно, я неправа. Возможно, Бог просто про нас забыл.
Трудно все время заниматься человеческими проблемами. У него целая Вселенная, а
здесь одна маленькая Земля. Наверно, ему не до нас.
– Вы просто богохульствуете, – поднял обе руки
посол, – и я не буду с вами разговаривать на эту тему.
В этот момент зазвонил мобильный телефон Риммы. Она
извинилась, доставая аппарат.
– Здравствуйте, Павел Александрович, – ответила она,
хитро подмигнув всем присутствующим, – я как раз сижу рядом с господином
послом, и он очень волнуется. Его тоже интересует, что у вас происходит? Да, я
понимаю. Спасибо за ваши слова, я их обязательно передам господину послу. Что?
Что вы говорите? Уже нашли убийцу...
Она посмотрела на Наилю. Та побледнела, на верхней губе
выступили капельки пота. Галия нахмурилась – было заметно, как она волнуется.
Светлана обернулась к подруге.
– Что он говорит? – спросила она.
– Как интересно, – согласилась Римма, – я
обязательно все расскажу. Значит, вы думаете, что уже смогли ее найти? Да, я
все поняла. Нет, никому больше не скажу. Только господину послу. Конечно,
понимаю. Большое вам спасибо, Павел Александрович. Я очень ценю ваше отношение
ко мне. Да, я вам обязательно позвоню. Да-да, спасибо. До свидания.
Она убрала аппарат. Победно всех оглядела.
– Что он тебе сказал? – не выдержав, спросила
Светлана, – говори, чего ты тянешь.
– Он рассказал, что сегодня в прокуратуре они провели
какой-то эксперимент и сумели найти убийцу, – торжествующе объявила
Римма, – вот так, Наиля. Я тебе говорила, что они найдут убийцу.
«Какой дурак, – холодно подумал Дронго, – как он
может так поступать. Ведь взрослый человек, не мальчик. И такая глупая выходка.
Наверно, ему хочется казаться более значительным, чем он есть. Ведь он только
недавно занял новый пост. И внимание посла ему льстит. Он хочет показать, какие
у него связи. Поэтому, рассказывая Римме о сегодняшней проверке пленки, он
просит ее передать это сообщение послу и не говорить больше никому. Он даже не
понимает, что делает. Хотя, наверно, он осознает, что посол в любом случае не
мог быть убийцей. А если и был, то его все равно не смогут привлечь к
ответственности, ведь у посла особый статус и дипломатическая
неприкосновенность.
