– Вот видите, – укоризненно произнес Дронго, –
иногда лучше успокоиться и подумать, прежде чем проявлять нетерпение. А какой
размер ноги у вашей кухарки?
– Не знаю. Но разве это важно? Она бы не взяла обувь. Вы же
видели, что она ниже среднего роста. Я не думаю, что у нее мой размер. И зачем
ей такая обувь? Она бы упала в них на первом шагу.
– Когда вы в последний раз видели эту обувь?
– Не помню. Она лежала в коробке, и я ее давно не открывала.
—Кто за последние дни был в вашем доме? Кто из женщин?
– Никто. Светлана и Римма. Мы вообще здесь не принимаем
гостей. Наиля стесняется, говорит, что у нас небольшой домик, который требует
ремонта. Обычно она встречалась с друзьями где-то в городе. Как по-вашему, кто
мог вытащить отсюда обувь?
—Я пока не знаю.
– У нас просто нет знакомых с моим размером ноги, –
мрачно произнесла Галия, – может, тетя Аня? У нее сороковой. Но она не
станет носить такую обувь. Никогда в жизни.
– У вас неверные рассуждения, – сказал Дронго, –
вы полагаете, что обувь украли для того, чтобы ее носить. А все может быть
гораздо сложнее.
– А зачем тогда воровать чужую обувь?
– Тогда вспомните, что из квартиры вашей дочери пропал
старый гребень. Кому нужен сегодня старый гребень? Неужели для того, чтобы
причесываться?
– Мне уже плохо, – призналась Галия, поднося руку ко
лбу, – очень болит голова. Я вообще ничего не понимаю.
– Вам нужно отдохнуть, – кивнул Дронго, – а я
постараюсь пока узнать новые подробности этого странного дела. И давайте сразу
договоримся. Вы никому и ничего не рассказываете. Хотя бы ради дочери, чтобы ее
не тревожить. И никому не звоните, иначе будете выглядеть не очень красиво,
обвинив кого-то в воровстве. А я обещаю вам, что, как только узнаю новости,
сразу сообщу их вам.
– Хорошо, – согласилась Галия, – я чувствую, что
схожу с ума. Прямо как Наиля. Спасибо вам за ваше участие. И до свидания. Мне
действительно нужно немного отдохнуть.
Он посмотрел на коробку в последний раз и, попрощавшись,
вышел из дома. Уже выйдя на улицу, он позвонил полковнику Карелину.
– Я знаю, что уже есть результаты, – сразу сказал
Дронго.
– Откуда знаете? – удивился полковник, – они
закончили работу только час назад. Я как раз собирался вам позвонить.
– Мужицкий позвонил одной из знакомых ваших друзей и
рассказал им обо всем, – сообщил Дронго, – можете себе представить?
Он рассказал и про женщину, и про обувь. Я уже знаю, что она была в обуви от
Гуччи.
– Зачем он это сделал? – не понял Карелин.
– Хочет показать свою значимость. Типичное тщеславие. Хочет
произвести впечатление на посла. Мужа Светланы.
– Да, я знаю. Говорят, что скоро этот посол может стать
дуайеном посольского корпуса, вот Мужицкий и старается. Рассчитывает получать
приглашения на дипломатические рауты. Он только недавно стал заместителем
прокурора города, а уже мечтает подсидеть своего шефа.
– Хорошее карьерное стремление, – пошутил
Дронго, – значит, насчет Гуччи правда.
– Да, но не совсем. Мужицкий знает только о марке обуви. А
мне известны подробности. Специалисты даже уточнили, в каком магазине могла
быть куплена такая пара. Можете себе представить? Для меня вся обувь на одно
лицо, а для них каждая пара неповторима. Вот они и вычислили, где можно купить
именно эту обувь. Два магазина в городе. Сейчас туда отправили бригады наших
сотрудников. Если обувь брали по кредитной карточке, то можно будет вычислить
возможного обладателя этой пары. Обувь довольно дорогая, и вряд ли покупатель,
если это была женщина, носила такую большую сумму в рублях. Скорее она должна
была платить кредитной карточкой.
– Интересно, – вежливо согласился Дронго, –
внедрение современных методов в жизнь. Посмотрим, что они там найдут. Хотя я
совсем не уверен, что в Москве чаще используют кредитные карточки, чем
наличные. Вы знаете, что Галия Сабирова потеряла свой телефон? Как раз тот
аппарат, посредством которого она связывалась в последний раз со своим зятем.
– Как это потеряла? – не понял Карелин. – Куда он
пропал?
– Не знаю. Она не может его найти. Я полагаю, что вашим
сотрудникам нужно выяснить, где сейчас находится этот телефон. Я думаю, вы
знаете, что есть специальная аппаратура, позволяющая установить место
нахождения абонента телефона, даже если он отключен. Нужно проверить, где он
сейчас может быть.
– Я распоряжусь, – согласился полковник, –
что-нибудь еще?
—Ничего. Судя по всему, Константин Скляренко был далеко не
ангелом. Такой современный Казанова. Представитель известной московской семьи.
Обеспеченный, влиятельный, с массой знакомых и друзей. Элитная школа в детстве,
хороший институт, выгодная работа, помощь близких. В общем, все как обычно.
—Поэтому он и был таким ловеласом. У них обычно сильно
заниженные моральные нормы. Все дозволено, никаких ограничений. А Наиля совсем
другая. Ее воспитывали иначе.
– У меня еще одна неприятная новость. Может быть, самая неприятная, –
сообщил Дронго.
– Что еще?
– У Галии Сабировой пропала пара обуви. Коробка, которую она
принесла, чтобы мне показать, оказалась пустой.
– Вы шутите? Какая обувь? Хотите сказать, что в их
загородном доме тоже начали пропадать вещи? Это несерьезно.
– И тем не менее пропала. И знаете, какая обувь? Вы не
поверите. От Гуччи...
– Что вы сказали? – не поверил полковник. – Как
это могло быть?
– Не знаю. Вам лучше вечером приехать и их немного
успокоить. Судя по всему, один и тот же человек воровал вещи из городской
квартиры и загородного дома. И я думаю, что это не совсем обычное воровство.
Здесь нечто иное.
– Только не говорите про мистику, – посоветовал
Карелин, – или нечистую силу. Бедную Наилю довели до такого состояния, что
она готова была верить во всякую чертовщину.
– Нет, – ответил Дронго, – я тоже не верю. Но,
судя по всему, нам нужно быть готовым к любым неожиданностям. Вы приедете?
– Обязательно. Марат тоже будет там. Это отец Наили. Мы с
ним дружим уже много лет. А как могла пропасть обувь? Они же все время
находились в доме?
– Вам лучше самому поговорить с Сабировой. Я вам позвоню
вечером. И постарайтесь их успокоить. Они сейчас в ужасном состоянии. Им очень
трудно.
– Боголюбов хотел сегодня вызвать их на допрос, но я
отговорил. Представляю, что они сейчас испытывают. Наиля тоже узнала о краже?
– Нет. И не нужно ей говорить. Ни в коем случае. Она может
сорваться в любой момент. Ей и так уже сообщили, что там была какая-то
постороняя женщина.
– Черт возьми, – вырвалось у Карелина, – вот
поэтому существует тайна следствия. Мужицкий такой опытный прокурор, и так
глупо себя вести... Как он мог?
