Вайолет Сильверстоун была самой активной помощницей леди Алистер. На своем маленьком автомобиле она носилась по городу и договаривалась с музыкантами, поварами, журналистами, фотографами и прочими персонажами, которые должны были обеспечить балу леди Алистер невиданный доселе блеск. Однако после откровенного разговора с Уолтером сердце его матери тревожно ёкало каждый раз, когда ей приходилось встречаться с Вайолет.
Трудно поверить в то, что у леди Алистер было сердце, и еще труднее, что оно было способно «ёкать». И все же пожилая дама чувствовала себя неловко. Ей были глубоко безразличны чувства других девушек, отвергнутых ради Вайолет. Но то, что она вынуждена пренебрегать Вайолет ради неведомой Рози… Этого леди Алистер не могла вынести.
Накануне праздника Уолтер «обрадовал» мать, сообщив после ужина, что он уговорил Рози посетить их благотворительный бал.
Леди Алистер была оскорблена.
– Тебе пришлось ее уговаривать? Между прочим, лучшие семьи Лондона счастливы получить мое приглашение!
– Рози не такая, как все. Ты сама поймешь, когда увидишь ее.
– Этого я и боюсь, – вздохнула леди Алистер тихонько, чтобы сын не услышал.
Ссориться с Уолтером ей сейчас не хотелось. Раньше было достаточно только поднять брови, чтобы мальчик осознал свою ошибку и стал смирным, как ягненочек. Но после того как он познакомился с этой Рози… все перевернулось с ног на голову. Уолтер не соглашался с матерью, открыто спорил и, самое ужасное, не обращал ни малейшего внимания на ее слова. И все это благодаря таинственной девушке, с которой он якобы уже успел обручиться.
Неведение угнетало леди Алистер. Она бы предпочла любую – пусть самую страшную – правду этому вечному незнанию. Уолтер чувствовал замешательство своей железной матери и утешал ее как мог. Правда, от его утешений леди Алистер становилось только хуже.
– Рози замечательная, мама, – уверял он. – Ты сразу полюбишь ее. У нее прекрасное чувство юмора и самые красивые глаза на свете.
Но одного юмора и глаз было недостаточно, чтобы примирить леди Алистер с мыслью о том, что ее невесткой станет не Вайолет Сильверстоун.
– Я надеюсь, что твоя Рози замечательная девушка, Уолтер. Но ты представляешь себе, каким ударом это будет для Вайолет?
Но она напрасно надеялась пробудить в Уолтере совесть.
– Вайолет гораздо сильнее, чем кажется. Она выдержит любой удар. К тому же я уверен, что в Лондоне найдется по меньшей мере десяток мужчин, которые будут не против ее утешить.
– Ты должен с ней поговорить до бала…
Уолтер рассмеялся.
– Я? Нет, мамочка. Ты заварила эту кашу, ты и разбирайся. Я не делал предложения Вайолет, ты взяла это на себя. Значит, и отказ на твоей совести.
– Хорошо, я постараюсь поговорить с ней, – нехотя согласилась леди Алистер.
Но поговорить с Вайолет до бала у нее не получилось. Слишком много дел свалилось на хозяйку дома, чтобы тратить время на долгие разговоры.
Ей придется смириться, решила про себя леди Алистер. Я не виновата в том, что Уолтер полюбил другую и что Вайолет при всей своей красоте не сумела привлечь его.
Улучив свободную минутку до прихода гостей, леди Алистер отозвала Вайолет в сень раскидистого дерева, которое привезли в бальную залу накануне, и сухо изложила основные факты.
Вайолет, необыкновенно эффектная в платье цвета морской волны, слушала молча и лишь бледнела сильнее с каждым новым «сообщением».
– Мне очень жаль, Вайолет, – закончила леди Алистер. – Но я не могу заставить Уолтера жениться на тебе.
Лицо девушки исказила гримаса, отчего оно сразу потеряло привлекательность.
– Откуда она взялась, эта Рози?
– Понятия не имею. Уолтер нес какую-то чушь насчет «Хэрродса», но я ему не поверила. Он не из тех, кто ходит по магазинам.
– Это… это невозможно…
Вайолет мяла шелковый шарфик, который был повязан на ее талии.
– Он никуда не ходит… нигде не бывает… Может быть, она актриса? Подружка той самой, на которой собрался жениться Пэтти? О, я так и знала, что ничем хорошим эта история не кончится!
– Уолтер уверил меня, что к сцене его будущая жена не имеет никакого отношения.
– Его будущая жена? – скривилась Вайолет. – Он говорит о ней, как о будущей жене? И вы это позволили?
Леди Алистер отвела глаза.
– А что я могла сделать, душечка моя? Уолтер взрослый человек. Он… сделал предложение этой Рози, и, если я не ошибаюсь, она согласилась…
– Она согласилась! – выкрикнула Вайолет. – А как же я? Вы подумали обо мне?
– Вайолет, дорогая моя…
– Я стану посмешищем для всего города! В меня будут тыкать пальцами. Посмотрите, вот та самая Вайолет Сильверстоун, которую бросили ради какой-то Рози! Тьфу, имя-то какое жуткое, Рози!
– Не надо сгущать краски. Мы же не объявляли об официальной помолвке.
– И зря! Если бы я стала невестой Уолтера официально, он бы не посмел меня бросить!
– Он очень изменился, мой Уолтер.
– Когда это он успел? – презрительно воскликнула Вайолет. – Еще в воскресенье, когда мы ездили в клуб с Пэтти, он был кроток, как кролик, глядел мне в рот и слова поперек не смел сказать.
Леди Алистер недовольно поджала губы. Никто не имел права называть ее мальчика кроликом, как бы ни обстояли дела.
– А в понедельник он превратился в разъяренного льва, – сухо сказала она. – Помнишь, как храбро он защищал Пэтти и его невесту?
– Он был попросту пьян! – выпалила Вайолет. – Вам давно следовало запретить виски в доме! Наверняка и эту Рози он подцепил, когда был пьян в стельку, чем она нагло воспользовалась.
На бледных щеках леди Алистер заалели два пятна, что для людей, близко знакомых с ее характером, означало одно: крайнюю степень гнева.
– Я была бы очень тебе благодарна, Вайолет, если бы ты перестала отзываться о моем сыне в таком духе.
Но с Вайолет было не так просто справиться.
– После того, как Уолтер обошелся со мной, я вправе называть его так, как хочу!
– Но не в моем доме!
– Вы что, прогоняете меня? – усмехнулась Вайолет.
– Я не потерплю скандалов и оскорблений.
Фиалковые глаза Вайолет сузились.
– Ха!
– Что означает твое «ха»?
– Оно означает то, многоуважаемая леди Алистер, что вы еще не знаете, что такое скандал. Я покажу вам, когда приедут гости, а ваш очаровательный сынок заявится со своей новой невестой.
Впервые в жизни леди Алистер столкнулась с достойной противницей.
Боже, подумала она в ужасе, и эту женщину я чуть было не ввела в нашу семью!
