Дронго вытерся большим полотенцем, начал одеваться,
продолжая размышлять.
Два поезда на юг. В Ниццу и в Милан. Он точно помнил, что
есть два таких поезда — экспрессы ТЖВ на юг. Какие ещё есть поезда? Экспресс
«Евросити» в Англию? Он ходит почти каждый час, но для этого нужно выехать из
Шенгенской зоны и снова предъявить свой паспорт в Англии. Не подходит. Тогда
ещё один поезд. Он, кажется, выходит в одиннадцать с небольшим. Это скорый
поезд в Бордо и оттуда в Тулузу. Остальные поезда выходят вечером. Скорый
ночной поезд на Барселону и скорый ночной на Мадрид. Кажется, первый назван по
имени Хуана Миро, а второй… Нет, он сейчас не вспомнит, как назван второй. Но
они отходят ночью. Гость проводит в поезде одну ночь. В вагонах первого класса
есть купе с индивидуальной душевой кабиной, туалетом. Бесплатный ужин и завтрак
включены в стоимость билета.
Дронго вдруг подумал, что мог бы работать в туристическом
бюро, настолько хорошо он знал расписание скорых поездов, курсирующих по
странам Европы.
Лучшие среди поездов были, конечно, скорые немецкие поезда,
отличавшиеся особым комфортом и скоростью. Очень хорошим он считал испанский
поезд ABE, курсирующий между Мадридом и Севильей. Английские поезда были
традиционно самыми плохими среди стран Западной Европы, французские чуть лучше
остальных. Он наконец вспомнил, как назывался ночной поезд, отправлявшийся из
Парижа в Мадрид. Его назвали в честь великого испанского живописца «Франциско
Гойя».
Он взглянул на часы. Если он поторопится, то может успеть на
утренний сеанс связи с Эдгаром. Они договорились связываться два раза в день.
Дронго быстро вышел из комнаты, мягко захлопнул дверь, поспешил по коридору из
отеля. Он помнил, что рядом находилась телефонная будка. Как раз успеет. Дронго
перешёл улицу и вошёл в будку. Набрал номер телефона Эдгара. Он должен его
сейчас включить. Нет, телефон пока выключен. До назначенного времени есть ещё
две минуты. Дронго вышел из будки, медленно прошёл дальше, глядя на витрины ещё
закрытых магазинов.
Она бы не рискнула оставаться в Париже весь день. Значит,
есть только три варианта. Три поезда. Один в Тулузу и Бордо, второй до
Лазурного Берега и третий в Милан. Три возможных варианта. И он обязан
вычислить, каким маршрутом она могла воспользоваться. Если направлялась в
Италию, то могла выбрать Ниццу или Милан. Из Ниццы легко добраться до Сан-Ремо.
А если она выбрала Испанию, то должна была сесть в поезд, следующий до Бордо и
Тулузы. Оттуда легко добраться до Барселоны, либо через французский Нарбонн,
либо через испанский Порт-Бои.
Конечно, из Парижа есть очень много поездов, отправлявшихся
в столицы других государств. Но основные направления на восток и в Англию
абсолютно исключаются. Она также не могла выбрать Швейцарию. Чтобы попасть
туда, нужно пересечь границу Шенгенской зоны. Остаются три возможных варианта,
из которых он должен угадать один.
Репникова говорила с некоторым раздражением о журналисте
Оглобине. Дронго вспомнил, что внимательно изучал все статьи исчезнувшего
парня. Тот сделал несколько оскорбительных выпадов в адрес бывшего премьера.
Будем считать, что он выступал против этого чиновника. И его за это убрали. Но
тогда нелогично, что эти же люди убирают Репникова. Ведь тот был на стороне
бывшего премьера. И зачем преследовать Веру Логутину, которая тоже работала в
аппарате кабинета министров? По логике получается, что Оглобина убрали люди,
близкие к бывшему руководству страны. Но тогда зачем убирать Репникова и
Логутину? Ведь они «играют» на другой стороне. Если разобраться, то это
противоречие нервировало его с самого начала. А после слов вдовы Репникова
стало ясно, что он не ошибается. Тогда получается, что действуют сразу две
группы. Одна за бывшего премьера, другая против. И две группы охотятся на
разных неугодных свидетелей. Слишком невероятно. Или, наоборот, слишком
правдоподобно?
Он вернулся в будку, набрал номер. На этот раз Эдгар
ответил.
Я с ней встречался, — сообщил Дронго, — и если я
правильно понял, она не верит, что её сестра прилетела в Париж.
— Тебе нужно быть осторожнее, — быстро сказал
Эдгар, — они следят за нами, даже не пытаясь спрятаться. Мы проверили по
номерам машин. Все на разные организации. И сразу уходи, когда закончишь
разговор. Они могут тебя найти.
— Все так плохо?
— Гораздо хуже, чем ты думаешь. Мы точно подсчитали все
дни, которые Логутина провела в Шенгенской зоне. Ей осталось только
четырнадцать дней. Даже не месяц, как считал Каплунович. Мы проверили по дням.
Потом она должна оттуда уехать. Или её найдут, или она вернётся…
— Ясно. До свидания.
— Будь осторожен, — второй раз сказал Вейдеманис,
и это было на него совсем не похоже.
Дронго положил трубку. Нужно вернуться в отель и собрать
вещи. Если Эдгар прав, они все равно его вычислят. Придётся переезжать в другой
отель. Здесь нельзя оставаться. И заказать номер тоже нельзя. Лучше поехать
куда-нибудь на вокзал и снять там любой номер в недорогой трехзвездочной
гостинице. А затем попытаться проверить её французскую карточку.
Тринадцатое октября
На часах было около двух, когда в кафе вошёл пожилой
мужчина. У него были грубые черты лица, словно вытесанные из камня. Седая
шевелюра, крупный нос, умные, внимательные глаза. В руках он держал трубку.
Мужчина кивнул бармену, стоявшему за стойкой, как своему знакомому. Тот кивнул
в угол, где сидел Дронго. Мужчина повернулся и подошёл к этому столику. Дронго
быстро поднялся. Рукопожатие было крепким. Они давно знали друг друга. Это был
комиссар Дезире Брюлей, с которым Дронго познакомился много лет назад. Именно
тогда молодого эксперта приняли в своеобразный клуб выдающихся детективов
современности. Дронго любил и уважал этого грубоватого и прямолинейного
комиссара, который давно уже был легендой в Европе.
— Что случилось? — спросил Брюлей. — Ты
никогда не звонишь просто так. А я слышал, что ты летаешь в Париж чуть ли не
каждый месяц. — По-английски он говорил с очень сильным акцентом,
тщательно подбирая слова. Он знал, что его собеседник не говорит по-французски.
— Иногда бываю, — улыбнулся Дронго, — но не
хочу вас беспокоить.
— А беспокоишь только в чрезвычайных ситуациях, —
снова повторил Брюлей, — я буду не против, если ты однажды приедешь на
ужин. Мадам Брюлей все время о тебе спрашивает.
— Спасибо. Вы знаете, как я люблю вашу семью.
— Сам и расскажешь. Что произошло?
— Исчезла женщина. Она прилетела в Париж и сразу
исчезла…
— Откуда прилетела?
— Из России. Через Берлин.
— Ты знаешь, сколько у нас пропадает ежемесячно женщин,
прибывающих из Восточной Европы? Ты думаешь, что её можно найти?
Это другой случай. По моим данным, она прилетела, спасаясь
от возможного преследования. Её хотели убить в Москве. Но она поступила достаточно
умно, успела сбежать и не вернулась в свою квартиру, даже не воспользовалась
машиной, стоявшей в гараже, чтобы её не могли вычислить. Самое главное, она
достаточно обеспеченный человек. У неё есть счета в нескольких банках, в том
числе кредитная карточка банка «Кредит ди Норд». Она сняла деньги с других
карточек российских банков, чтобы не выдавать себя. Понимала, что российские
банки можно проверить. Но французский банк мы проверить не можем по понятным
причинам. И у её преследователей похожие проблемы. В вашей стране трудно
получить доступ к подобной информации. А мне необходимо знать, куда она могла
поехать.
