Если разобраться, это типичный пример «чиновничьей приватизации»,
когда все известно заранее. И все правила игры расписаны тоже наперёд. Я
немного знала об этой компании, мы с ними сотрудничали, готовили документы.
Кроме того, часть акций была куплена Борисом Самуиловичем. Об этом много
писали. Поэтому я так боялась подставить Киру и её мужа, не звонила им, даже не
пыталась с ними связаться. Мы подготовили вместе с Репниковым очень интересный
обзор и передали его помощнику бывшего премьера Феоктистову. Если экс-премьер
выступит с этим девятнадцатого октября, будет настоящая сенсация. А он, судя по
всему, готовится выступить. И тогда все поймут, что залоговые аукционы
девяностых были семечками по сравнению с новыми правилами игры в наше время.
Когда чиновники заранее назначают ответственных за приватизацию и открыто
помогают своим в переделе собственности.
— Вы полагаете, что ваш бывший шеф может решиться на
подобный шаг?
— Уверена. Они его загнали в угол. И он собирается
нанести ответный удар. Это будет очень громкая сенсация, и он сразу станет
важной политической фигурой в новом раскладе на президентских выборах. В нашей
стране любят обиженных борцов за правду.
— Феоктистов, — сказал Дронго. — Все
говорили, что он очень влиятельный человек?
— Возможно. — Она явно не хотела обсуждать эту
тему.
— И вы оставили себе копию обзора? — вдруг спросил
Дронго.
Она вздрогнула:
— С чего вы взяли?
— Догадался. Поэтому они вас так ищут. И вы, конечно,
оставили его в Москве, решив не рисковать и не брать с собой.
— Я вам ничего не скажу, — медленно произнесла
она, — это гарантия моей безопасности.
— Боюсь, что вы ошибаетесь. Это скорее гарантия их
интереса к вам.
Вера молчала.
— Только мне не совсем понятно, почему вместе с
Репниковым убрали и журналиста Оглобина, — сказал Дронго. — Ведь, по
логике, он выступал против бывшего премьера, значит, был на стороне тех, кто не
хочет публикации ваших аналитических материалов.
— Я сама ничего не понимаю. Но уверена, что Дениса
Викторовича тоже убили. Я в этом даже не сомневаюсь.
— Кто нынешний владелец компании «Стил-М»?
— Олег Степанович Быстрянский. Вы, наверное, о нем
слышали. Один из самых крупных современных олигархов.
— Слышал, — кивнул Дронго, — обзор направлен
против него?
— И против него тоже. Десять лет назад у него было
только полтора процента компании. Сейчас больше семидесяти. По оценкам
«Форбса», его состояние оценивают в одиннадцать миллиардов долларов. И все
благодаря этой компании. Ему просто «помогли» стать миллиардером.
У вас опасный противник, Вера, — задумчиво сказал
Дронго, — и я думаю, что вы сделали правильно, решив не возвращаться домой
и не пользоваться своим автомобилем. Теперь наша прямая задача — продержаться
пять дней и только потом вернуться в Москву. Только пять дней.
Наступило долгое молчание. Официант открыл бутылку вина,
разлил его в бокалы, расставил тарелки. Дронго попробовал вино. Оно было
терпким и вкусным.
— За вас, — поднял он бокал.
— Вы не скажете, какой сюрприз готовят в этом
ресторане? — неожиданно улыбнувшись, спросила Вера, поднимая свой бокал.
— Вам подадут десертное блюдо со сладкой кашицей,
напоминающей итальянское тирамису, — пояснил Дронго, — и на нем
шоколадом напишут название вашей страны. Это их фирменный трюк, они обычно не
говорят об этом до самого конца. Платить за это не нужно, это подарок
ресторана.
— Приятно, — согласилась она, — вы правы.
Здесь так приятно и спокойно. Словно ничего не было.
Они даже не могли предположить, что уже завтра утром их
сумеют вычислить, превращая существование в этой благословенной стране в
настоящий ад.
Вечером они вернулись в свой отель. Дронго предложил взять
такси, чтобы не возвращаться пешком. Вера согласилась. В кабине машины они
сидели слишком близко, и она незаметно отодвинулась. Когда они уже вышли из
машины и он расплатился, она вдруг спросила:
— Какой парфюм вы употребляете?
— «Фаренгейт», — грустно ответил Дронго.
— А почему так грустно? По-моему, он вам подходит.
— Именно поэтому. Я его уже не чувствую. И все время
ищу лучший аромат. Уже много лет. Но пока не нашёл.
Они поднялись на пятый этаж. Он проводил её до номера. Она
открыла дверь и повернулась к нему.
— Спасибо за ужин, — поблагодарила Вера, — и
за то, что вы меня нашли.
— Может, мне остаться? — предложил Дронго. —
У вас две комнаты. Это уловка, чтобы остаться в моем номере, или вы
действительно опасаетесь за мою безопасность?
— Конечно, уловка. — Он даже улыбнулся.
— Тогда тем более не нужно. — Она пожала ему
руку. — Я никому не открою. И никуда не сбегу, честное слово. Увидимся
завтра, когда спустимся к завтраку. В каком вы номере?
— В конце коридора, в пятьсот втором.
— Спокойной ночи. — Она заперла дверь, и он
услышал её шаги. Повернувшись, пошёл в свой номер. Он даже не знал, нужно ли
ему огорчаться в подобных случаях. Спал он беспокойно. И все время просыпался,
прислушиваясь к малейшему шуму в коридоре.
Пятнадцатое октября
Утром он позвонил ей в номер. На часах было около десяти.
Она сразу ответила. Договорились встретиться на втором этаже за завтраком. Вера
появилась в ресторане через десять минут. На ней было лёгкое серое платье. Он
обратил внимание, что она не злоупотребляет косметикой. У неё была хорошая
чистая кожа. Дронго галантно встал, подождав, пока она сядет за столик.
— Доброе утро. Как спали? — любезно
поинтересовался Дронго.
— Плохо, — ответила она, — всю ночь снились
какие-то кошмары.
— И я плохо. Нужно было остаться в вашем номере. Ругал
себя всю ночь. Иногда мы ведём себя так глупо. Из-за ненужных условностей
позволяем себе совершать ошибки. Мне было просто неудобно напрашиваться к вам в
номер. Если бы что-то случилось…
— Не нужно, — попросила она, — ведь ничего не
случилось. А мне здесь нравится. Осталось только четыре дня. Я думаю, лучше
оставаться здесь, где никто нас не ищет.
— Боюсь, что вы ошибаетесь. Нас наверняка ищут. И ищут
в первую очередь вас.
— Но пока не нашли.
Он не ответил. Она выбрала кофе, он предпочёл чай. Когда они
закончили завтрак, на часах было без пятнадцати одиннадцать.
— Вы ждёте звонка? — спросила Вера.
— Нет. Я должен позвонить ровно в одиннадцать, —
пояснил он.
— Какой план на сегодня? — поинтересовалась она.
