— Добрый день, — услышал он характерный голос
латыша Вейдеманиса, — как твоя депрессия?
— Ты звонил вчера, — понял Дронго.
— Конечно. Ты перевёл свой городской номер на
автоответчик и не отвечал, а твой сотовый был отключён. Я понял, что у тебя
опять «лёгкое недомогание». За последние два года уже в третий раз. Мне
кажется, ты становишься меланхоликом.
— Спасибо за комплимент, — усмехнулся
Дронго, — это все, что ты мне хотел сказать?
— Нет, не все. К нам вчера звонили. Хотят с тобой
встретиться.
— Это настолько важно, что ты звонил даже на сотовый,
зная, что у меня «лёгкое недомогание»? Между прочим, очень изящный термин для
моего шизофренически долгого сна.
— Важно, — сказал Вейдеманис, — нам звонили
по поручению самого Бориса Каплуновича…
— Каплунович, — повторил Дронго, — если я не
ошибаюсь, это владелец крупнейшей телефонной компании мобильной связи и один из
мультимиллионеров. Говорят, что до миллиардеров он недотягивает совсем немного.
Кажется, «Форбс» нашёл у него семьсот или восемьсот миллионов долларов.
— Уже девятьсот, — подтвердил Вейдеманис, — и
ещё он владеет недвижимостью, акциями крупных металлургических компаний в
России и на Украине.
— Прекрасно, — кивнул Дронго, — и что хочет
от нас этот кандидат в миллиардеры?
Срочно с тобой встретиться. Они звонили уже три раза. Его
секретарь, кажется, искренне не понимала: как мы можем не найти тебя, если сам
Каплунович хочет с тобой поговорить.
— Можно представить её недоумение, — усмехнулся
Дронго, — наверное, любой чиновник от радости готов съесть собственный
галстук, чтобы угодить такому богатому человеку. Она считает, что я обычный
частный детектив и после такого звонка обязан немедленно перезвонить, чтобы
получить важный заказ.
— Возможно. Ты хочешь с ним встретиться?
— Она говорила, по какому вопросу?
— По личному. Ничего больше не сказала.
— Ясно. Ему, кажется, лет сорок или сорок пять?
— Сорок шесть. Я знал, что ты обязательно о нем
спросишь. Мы уже ищем всю информацию о Каплуновиче. Очень интересный тип. Между
прочим, доктор наук, был довольно успешным учёным, защитил кандидатскую
диссертацию в двадцать пять, докторскую в тридцать. А потом бросил науку и ушёл
в бизнес. Говорят, что он был очень перспективным молодым человеком, подающим
большие надежды.
— Он вовремя сориентировался, — заметил Дронго, —
понял, что лучше идти в миллиардеры, чем оставаться бедным учёным.
— Ты становишься циничным меланхоликом, — заметил
Эдгар.
— И ещё человеконенавистником, — добавил
Дронго, — ладно. Хватит меня критиковать, я уже сам знаю все свои
недостатки. Позвони им и скажи, что я буду ждать его сегодня в семь часов
вечера у себя. Пусть приедет один. В шесть у меня появишься ты с его подробным
досье. Во всяком случае, мы должны понять, что он от нас хочет, до того, как он
переступит порог моей квартиры.
— Уже работаем, — доложил исполнительный
Вейдеманис.
Дронго положил аппарат обратно на столик. Он успел
просмотреть поступившие сообщения. Затем просмотрел сайт телефонной компании,
принадлежащий Каплуновичу. Обед он заказал себе в ресторане, попросив водителя
привезти его к шести вечера, чтобы не есть в одиночку. Ровно в шесть часов
появился пунктуальный Вейдеманис. Через несколько минут водитель привёз
заказанный обед. Эдгар не собирался есть, но не стал отказываться, присев за
столик в кухне. Они сидели друг против друга, и Вейдеманис, достав свои записи,
знакомил Дронго с полученными сведениями. — Он родился в
Новосибирске, — сообщил Эдгар, — родители работали в институте
физики. Отец тоже был доктором наук, мать старшим лаборантом, кандидатом наук. Мать
жива до сих пор, отец умер четыре года назад. Борис с отличием окончил школу,
затем получил, красный диплом в институте, престижное распределение в
московский институт. Почти сразу поступил в аспирантуру. В двадцать пять стал
кандидатом наук. Через пять лет одним из самых молодых — доктором. Тема была
как раз связана с возможностью беспроводной связи. В тридцать два ушёл в
бизнес, основав свою небольшую компанию. Через четыре года они были владельцами
сотовой телефонной компании, которая начала успешно работать на рынке. Во время
дефолта чуть не разорились, но затем получили крупный кредит в банке и смогли
поправить свои дела. Через три года они были уже самой крупной телефонной
компанией в стране. Ещё через год Борис Каплунович начал скупать акции
металлургических компаний.
— Типичный путь удачливого бизнесмена, — кивнул
Дронго.
— Да. Он был женат, но развёлся, когда ему было
двадцать девять. От первого брака детей нет. Второй раз женился в тридцать
четыре. Жена — Кира Логутина, менеджер крупной туристической фирмы. У неё это
был тоже второй брак. Первый брак с Игорем Журавлёвым, журналистом, распался.
От первого брака у Киры есть сын Максим. Ему сейчас восемнадцать лет, он учится
в Англии. От второго брака у Киры ещё двое детей. Алла и Кирилл. Девочке
двенадцать, мальчику девять. Живут вместе с матерью во Франции, учатся в
престижной французской школе. Отец часто проводит время рядом с ними.
— У них все в порядке?
Кажется, да. Мы даже нашли их телефон во Франции.
Представились сотрудниками страховой фирмы. У них все нормально.
Интересно. Тогда такой личный вопрос. У него есть любовница?
— Возможно, есть, но мы пока ничего не знаем. У нас был
для проверки только один день. Но, судя по всему, он не бабник, достаточно
серьёзный человек, хотя ничего исключать нельзя. Когда у человека есть такие
деньги, он начинает портиться…
— В тебе говорит твой социалистический опыт, улыбнулся
Дронго, — хотя действительно Деньги обладают страшной разрушительной
силой. Что ещё?
— У Бориса есть сестра. Живёт в Новосибирске вместе с
матерью. Замужем. Двое детей, внук. Борис купил им большой дом, поселил всех
вместе. Нормальная семья, никаких отклонений.
— Значит, вы ничего не узнали?
— Почти ничего, — загадочно ответил Эдгар.
— А конкретно?
— Каплунович в последние дни выходил на нескольких частных
детективов. Встречался с сотрудниками МУРа. Об этом узнал Кружков. Видимо, ему
рекомендовали именно тебя.
— Выходит, что у него есть конкретное дело, о котором
вы не смогли узнать?
— Получается, что так, — подтвердил
Вейдеманис, — но бизнесмены народ закрытый. Они свои тайны в Интернете на
сайтах не вывешивают.
— Ты дал ему мой московский адрес?
— В семь часов он приедет. Я предложил ему приехать без
охраны, он согласился. Но, может быть, охрана будет внизу, в его машине.
— Пусть будет. Если у него важное личное дело, то он
обязательно поднимется один. Ты же сам говоришь, что бизнесмены — народ
закрытый.
